Страница 31 из 87
А ведь начиналось все совершенно безобидно и многообещающе. Сальве спокойно проследовал за дамой на улицу, не задавая никаких вопросов – хорошо известно, что полчаса молчания в присутствии женщины позволяют добиться намного большего, чем два часа настойчивых уговоров. Так что Вачи решил не торопить события. Настораживало лишь то, что незнакомка оказалась полностью закрыта для магического изучения: все поисковые заклинания бесследно исчезали в туманной дымке, которую рассеивал небольшой круглый амулет, кулоном на цепочке притаившийся в глубинах её декольте. Зато сам амулет был явственно различим колдовскому взору, и спутать его было невозможно ни с чем. "Арм‑и‑Тин", или, в просторечии, армитинка, выглядит как круглый диск, разделенный волнообразной кривой на две одинаковые изогнутые части; словно две змеи кусают друг друга за хвост, сцепившись в кольцо. Такой знак – символ веры в Двух Богов – начертан на входных воротах каждого храма, а глубоко верующие и богобоязненные люди вышивают его на своей одежде или носят как украшение. Но тот амулет, который имела на себе безымянная брюнетка, недвусмысленно указывал, что его владелица – дама далеко не простая. Темная половина ее диска была выполнена из обсидиана, светлая же – из золота, а намолен он был настолько сильно, что смог успешно противостоять магии Сальве. И это при том, что Сальве был чародеем весьма могущественным и своей силы после вынужденного отъезда из Вильдора отнюдь не растерял!
Поэтому перед богато украшенной каретой, к которой подвела Вачи таинственная незнакомка, он остановился и, не прерывая молчания, вопросительно посмотрел на женщину. Вопросительно и многозначительно.
– Донна Мадлейн, к услугам Вашего Сиятельства, – тотчас же представилась брюнетка, слегка приседая в реверансе. – Я представляю в Эгедвереше интересы асконской короны, а в данный момент имею честь пригласить вас к себе на вечерний кофий… Для обсуждения вопросов, представляющих взаимный интерес.
– Вот как? Ну что же, донна, благодарю вас за приглашение и с удовольствием его принимаю. – И лорд Сальве самоуверенно поставил ногу на ступеньку кареты.
Ах, ничто так не способствует обстоятельному и приятному разговору, чем чашка горячего и пахучего напитка из шахварских зерен – это известно каждому, хотя позволить себе такое удовольствие могут очень и очень немногие, слишком уж он дорог. А пока Вачи и пригласившая его дама неспешно следовали к особняку Мадлейн – располагавшемуся в лучшей части высокого города и совсем неподалеку от великокняжеского втородворца – чародей напряженно обдумывал, как же ему следует себя сейчас вести и как выстроить разговор. Слишком многого требовать не стоит, тем более что место верховного мага королевства Асконы вакантным отнюдь не было, и вряд ли дон Саонегру согласится добровольно расстаться со своей должностью. Но и продавать себя задешево тоже нельзя. Тем более, что лорд Сальве находился в выигрышном положении: не он искал для себя места при дворе, а наоборот – его разыскали и в его услугах нуждаются. Остается только уточнить, в каких именно услугах и кто нуждается, а цену можно будет назвать только после этого.
И теперь, когда собеседники и, хотелось бы надеяться, будущие соратники расположились на мягких диванчиках в небольшом уютном холле особняка, а на невысоком столике перед ними уже расточал кофейные ароматы изящный медный сосуд, украшенный эмалью… Вот теперь можно было поговорить и всерьез.
– Итак, прелестная донна, чем обязан вашему благосклонному вниманию?
Сняв наконец свою шляпу с вуалеткой, донна Мадлейн оказалась женщиной на излёте молодости, с крупными и несколько грубоватыми чертами лица. Ее карие глаза постоянно уходили от прямого контакта, но при этом норовили немедленно впиться в тебя, стоит только отвести в сторону свой собственный взгляд. Голос ее тоже был низким и чуть грубоватым, а смех – подозрительным и словно бы угрожающим. Но тем не менее она была предельно любезна и приветлива, в своем роде. И даже красива – жесткой, отстраненной и пугающей красотой.
– Видите ли, Ваше Сиятельство… – Мадлейн каждый раз подчеркнуто выделяла свое обращение к Вачи этим титулом, на который он после отставки формально уже не имел права. – Как вы знаете, процветание королевства Асконы в последние годы многократно приумножилось… Под мудрым владычеством его величества Франсиско, разумеется. И нам хотелось бы соответственно приумножить магические силы и возможности нашего государства, дабы они находились в согласии с его нынешней ролью и весом в Круге Земель. Поэтому мы и сочли возможным к вам обратиться.
– Еще раз прошу прощения, любезная донна, но когда вы говорите "нам", вы имеете в виду Высочайший Двор или Магиум Магистрарум? Обращаетесь ко мне именем короля или именем дона Саонегру?
– О нет, досточтимый лорд, Саонегру здесь совершенно не при чем! – Имя верховного мага королевства Мадлейн произнесла пренебрежительно, почти с презрением и не озаботившись тем, чтобы сопроводить его предписанным титулом. – Скажем, так: я обращаюсь к вам от имени нескольких ближайших приближенных короля. Пребывая в твердой уверенности, что Его Величество это одобрит, как только ему позволит политическая ситуация. А мои поручители… Уверяю вас, это весьма и весьма могущественные люди, и их покровительство многого стоит. Хотя д‑о‑н‑а Са‑о‑не‑гру, – асконская агентка медленно и с растяжкой произнесла это имя, – среди них, увы, не наблюдается.
– Вот даже как… Зато, если я правильно понимаю расстановку сил, среди них наблюдается Его Святейшество, не так ли?!
– На этот вопрос, милорд, я не могу ответить вам ничего определенного, – на мгновение запнувшись, ответила брюнетка. Голос ее мгновенно стал холодным и невыразительным, лишенным каких бы то ни было эмоций, словно у зомби. – Замечу только, что ваша мудрость, равно как и ваша проницательность, намного превосходят мои самые смелые ожидания.
"Ясен пень, – раздраженно подумал Вачи. – Верховный жрец пытается умалить влияние Саонегру, организуя в королевстве второй магический центр силы. И готов ради этого даже допустить какую‑то магию в храмах, чего не случалось еще ни разу от начала веков. При этом, разумеется, сам оставаясь в стороне и как бы ничего не ведая. Хорошо, но Равновесие это явно нарушит! То есть, ничего хорошего."
– Видите ли, благородная донна, я весьма и весьма польщен вашим интересом к моей скромной персоне, но чем‑то весьма сомнительным эта ваша идея попахивает, если не сказать более. Усиливать магический потенциал королевства, не ставя в известность об этом его верховного мага….
– Прежде всего, Сальве, это попахивает большими деньгами. Золотом.
Донна Мадлейн резко поднялась со своего диванчика и подошла вплотную к магу.
– Герцогским титулом это попахивает лично для тебя, дурень! – Сейчас она говорила резко и жестко, от обходительной галантной дворянки не осталось и следа. – Целым герцогством попахивает, въехал? С землями и крестьянами, с портами и гаванями, с овечьими стадами и с винокурнями. А еще…
Голос женщины опустился почти до шёпота.
– А еще это попахивает вот та‑ак!
Подняв юбки, Мадлен быстрым движением провела рукой у себя между ногами, после чего мягко влепила свою мокрую и остро пахнущую ладонь прямо в лицо чародею.
– Как тебе этот запах, а, волшебник?!
Ах Вачи, Вачи! Сиятельный лорд Сальве, до самого недавнего времени верховный маг Великого Княжества Энграмского, безнадежный интриган и довольно неплохой маг, обходительный придворный, любитель бальных танцев, а также издевательств над беззащитными животными. Было в нем много плохого и много хорошего, но вот одного‑единственного отродясь не бывало: лорд Сальве оставался девственником. Ведь дар волшебства, от рождения ниспосланный Вачи всемогущими богами, был весьма и весьма невелик, так что чародейскую мощь ему приходилось копить, подавляя в себе все остальные человеческие желания. Ах, как же старательно и самозабвенно берег высокий маг свою невинность, видя в ней залог магической силы! Так что ни разу, ни единого раза за всю жизнь не случилось ему до сего дня вдохнуть этот острый и влажный запах женского лона, женского желания. И когда мокрая ладонь донны Мадлейн внезапно легла ему на лицо, волшебник от неожиданности автоматически сделал резкий вдох…