В тихом омуте

В день похорон бедной Мэйбел Престон Элли Пейдж чувствовала самое настоящее горе, наверное, первое в своей жизни. Она даже отказалась пойти на похороны. Мэри Лентон пошла: «Джон сказал, что мне нужно обязательно сходить. У бедняжки совсем никого нет». Элли в качестве оправдания привела свои занятия — ее будут ждать дети, с которыми ей нужно заниматься. В своей комнате тем же вечером она заперла дверь, выключила свет и села ждать возле окна.

Элли уже давно это делала. И теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, она могла видеть все окружающее. Домик Эсме Трент, стоящий напротив, был как на ладони.

Девушка находилась в таком состоянии, что не могла лечь спать, пока в полной мере не убеждалась в том, что из дома Фордов никто не выходил и не посещал Эсме Трент. Только в этом случае Элли, полностью опустошенная, сонная, усталая, валилась на кровать и засыпала беспробудным сном.

Иногда, правда, на улице было настолько темно, что она до конца не могла понять, заходил кто-нибудь в домик к Эсме или нет. В этом случае Элли изо всех сил старалась применять другие средства: и тайную мольбу, и просьбу, и веру в то, что все в порядке. Она, конечно, знала, что не имела никакого морального права молить Бога о таком низменном желании. Но разве могла Элли здраво судить о чем-нибудь в таком состоянии?

Хуже всего, если она видела темную тень человека, который, как вор, проскальзывал в дверь. Это был, как она знала, Джеффри Форд. Элли продолжала сидеть почти до рассвета, пока Джеффри не выходил из домика.

Сегодня вечером ожидание оказалось недолгим. Элли просидела не более тридцати минут, когда увидела, что кто-то идет по дороге. Сначала все было очень неясно, словно в тумане. Тогда она, чтобы лучше разглядеть, открыла створки окна, высунулась наружу и заметила быстро идущего человека. Возможно, это был и не Джеффри — он редко приходил так рано. Элли спряталась за створку окна. Шум шагов стал более отчетливым. Элли услышала, как шаги стихли возле двери домика Эсме Трент. Значит, это Джеффри….

Мгновение спустя Элли услышала щелчок закрывшейся двери. Ему не нужно было ни стучать, ни звонить, он открыл сам. Его там явно ждали. Хозяйке этого дома он нравился так же, как и самой Элли.

Она отшатнулась от окна, все еще держась за створку. Такое случалось уже много раз, но Элли никак не могла к этому привыкнуть. Сегодня ей было гораздо хуже, она не могла больше сидеть в комнате и быть простым наблюдателем. Ей нужно было действовать.

Обычно Элли носила темную юбку и светлый джемпер. Она пересекла комнату, открыла ящик комода и на ощупь вынула одежду. Свет для этого ей не понадобился — все, что ей было нужно, она могла найти и в темноте. Надевая курточку цвета морской волны, которую Элли обычно носила вместе с юбкой, она успокоилась и немножко пришла в себя. Она снова вернулась к окну, шагнула через подоконник и спустилась по грушевому дереву вниз. Элли проделывала это много раз, каждый раз ощущая опасения, страх, сомнения, полурадостное предвкушение.

Когда она почувствовала под ногами землю, то успокоилась и направилась к домику Эсме. Приблизившись к двери, чисто интуитивно Элли почувствовала желание спрятаться. Через некоторое время, скрывшись за стоящим рядом деревом, Элли увидела тихо подходящую к дому женщину. Перед домом висел фонарик, дающий скудный свет. Элли не удалось узнать женщину, возможно, это была Эдна Форд. А в доме — Джеффри. Если она застанет его с Эсме Трент… Трудно представить, что произойдет. Но Элли нужно было все узнать.

Она обошла дом с правой стороны, там, где росли благоухающие кустарники розмарина. Здесь был заброшенный сад, куда выходили окна гостиной, занавешенные шторами. Эта комната была ярко освещена. Элли подошла к одному окну и увидела, что створки немного приоткрыты. Комнаты в домике были небольшими, тепло в них держалось долго, поэтому Эсме часто оставляла окна открытыми.

Элли Пейдж услышала, как Джеффри Форд говорит взволнованным голосом:

— Говорю же тебе, что она нас видела!

Эсме Трент нетерпеливо прищелкнула языком.

— Я не думаю, что она могла что-нибудь увидеть. Ты же знаешь, что она, если бы даже увидела, ничего не сказала бы.

В комнате топился камин. Элли ясно чувствовала аромат горящих поленьев, услышала, как затрещало одно из них.

— Откуда она узнала, что мы были у пруда, если она нас там не видела?

— Я думаю, она просто блефует. Она давно за нами наблюдала, я это заметила. Скорее всего, она увидела, как мы вылезаем из окна. Она не могла знать, что мы направились к пруду, просто предположила это. Она чертовски тебя ревнует.

— Ну не знаю…

Эсме Трент засмеялась:

— Пройти целую милю! Наверное, ты дал ей какой-то повод для столь пылких чувств!

Элли была просто изумлена. Она считала, что они говорили о жене Джеффри, но теперь стало понятным, что это была совсем другая женщина. Она снова услышала голос Джеффри:

— Мэриел нравится, когда мужчины ухаживают за ней, но не так, как ты можешь подумать.

— А как?

— В самый неподходящий момент она делает шаг назад, просто чтобы сделать человеку гадость.

— Джеффри, дорогуша, в твоем возрасте можно не переживать, что кого-нибудь заинтересует наша прогулка в саду.

Около двери послышался шум.

Глава двадцать седьмая

Мэриел специально разработала свое эффектное появление в домике Эсме. Поддавшись импульсу, она надела свое старое зеленое платье, раскритикованное Адрианной, и решила последить за Джеффри. Ей казалось, что платье столь сногсшибательного цвета и покроя — самое подходящее для той роли, которую она собиралась играть. Когда Мэриел дошла до домика, ей нужно было только войти и осторожно открыть дверь гостиной. Она уже не в первый раз так поступала — подслушивала, когда хотела узнать что-то для себя полезное, и никто об этом никогда не узнавал. Это был только вопрос времени — повернуть ручку и узнать, что ей хотелось. А теперь Мэриел могла бросить свою реплику.

Отвечая на слова Эсме, кого сможет заинтересовать их прогулка в саду, Мэриел широко открыла дверь и ответила:

— Наверное, полицию, как вы думаете?

В руке у Эсме Трент была горящая сигарета. Она подняла брови и язвительно спросила:

— Это какая-то ваша новая роль?

Джеффри Форд покраснел. Намечался скандал, а он это ненавидел. Обе девушки отличались сильным темпераментом. Джеффри мимолетно подумал об Элли Пейдж — нежной, ласковой, именно такой, какой должна быть женщина.

Мэриел вошла в комнату и захлопнула за собой дверь. Она сердито проговорила:

— Полиция не будет думать, как вам хочется, если я расскажу, что вы были около пруда в то время, как кто-то толкнул в воду Мэйбел Престон!

Эсме Трент затянулась сигаретой и медленно выпустила дым. Она была очень спокойна, ни малейшей тревоги не выдавали ни ярко накрашенные губы, ни ухоженные руки. Эсме продолжала говорить все в том же язвительном тоне:

— Наверное, вы многое об этом знаете, не так ли? Каким образом утонула жертва, я имею в виду. Жаль, что вы не подали эту идею полиции — ей было бы чем заняться. Заодно бы сказали о том, что тогда же порвали свое платье — это доказывает, что вы действительно там были и видели нас. Однако, принимая во внимание нас с Джеффри, можно считать ваше одно свидетельство против наших двух. Вы скажете, что мы там были, а мы скажем, что нет. Так что получается два к одному.

Она выпустила небольшое облачко дыма.

— В гостиной было жарко. Мы просто вышли прогуляться. Мы были только на лужайке. На пруд даже не заходили, было очень темно. Отличное объяснение. Оно нам подходит. Правда, Джеффри?

Эсме посмотрела на него и увидела, что он чувствует себя очень неуютно. Когда Мэриел вошла, Джеффри вскочил со стула и стоял перед ним. Похоже, он забыл, что в руках у него горящая сигарета, и пепел с нее падал прямо на ковер. Эсме Трент внезапно почувствовала к нему презрение. Сейчас он был похож на обычную кобылу, тихую и покорную домашнюю скотину, в то время как она мыслила себя скаковой лошадью, привыкшей преодолевать препятствия, перепрыгивая через них.