Страница 59 из 126
Весь правый фланг американской политической арены утверждает, что мир «недооценивает» Джорджа Буша–младшего. Норман Подгорец поет подлинный гимн «смелости, решимости и жизненной силе: исключительным политическим качествам» президента Буша, реализовавшего в «доктрине Буша» мечту президента Рейгана[290]. Чарльз Краутхаммер называет Афганистан с его президентом Корзаем «первым результатом «доктрины Буша» как инструмента распространения демократии во враждебных ей районах».
Противники «доктрины Буша» обвиняются в отрыве от реальности, в благодушествовании в то время, когда над Западом нависает смертельная угроза. Это первый «козырь» неоконсерваторов; а второй — это то, что в современном мире, где господствует феноменальная военная мощь США, создать антиамериканский союз попросту невозможно. В таких средствах массовой информации, как телеканал «Фокс», как журнал «Комментари», сторонники «доктрины Буша» получили средства воздействия на американское общество, которых у правых не было во времена Вьетнама.
ВО ИСПОЛНЕНИЕ
Конкретную приверженность этой доктрине характеризует упорное следование силовым курсом в Ираке. Следуя «доктрине Буша», Соединенные Штаты нанесли упреждающий удар по Ираку, и Ирак (как пример приложения «доктрины Буша») — стал местом первого испытания этой доктрины. Самое суровое испытание «доктрина Буша» претерпела в суннитском «треугольнике» Ирака.
ЦЕННОСТЬ УПРЕЖДАЮЩЕГО УДАРА: КТО СОМНЕВАЕТСЯ
Внешний мир с великими опасениями воспринял «доктрину Буша». Как пишет Джон Льюис Геддис, «суверенность долгое время была самым священным принципом международной системы. Самое могущественное государство мира внезапно заявило, что обеспечение его безопасности требует нарушения принципа суверенитета некоторых других государств; понятно, что это вызвало в мире нервную реакцию»[291]. Как определил ситуацию политолог Джон Айкенберри, «созданная в Вашингтоне политика упреждающего удара создала образ глобального полисмена, который никому не подотчетен и не позволяет гражданам иметь замки в дверях своих домов. Какими бы шокирующими ни были атаки 11 сентября, международное сообщество не готово принять план Буша по реализации американской безопасности».
Отражая точку зрения либерального истеблишмента, Айкенберри и Капчен высказываются определенно: «Сами основы «доктрины Буша» фундаментально ошибочны»[292].
Война в Ираке получила значительно меньшую поддержку, чем на то рассчитывала администрация Буша. И немногие страны одобрили ведение войны без санкции Совета Безопасности ООН. Но многие страны осудили резкое игнорирование администрацией Буша «протокола Киото», Международного суда, надуманную связь между Саддамом Хусейном и бен Ладеном, приписывание Багдаду наличия оружия массового поражения, выход из Договора по ПРО.
Джон Льюис Геддис: «Мир нуждается в хороших манерах. Всегда плохо подменять мудрость силой: мускулы — это не мозги. Никогда не было хорошей идеей наносить оскорбления потенциальным союзникам, каким бы плохим ни было их поведение. И далеко не умно представлять консультации как поддержку уже взятого курса. Администрация Буша едва ли была первой, совершившей подобные ошибки. Но она стала первой, совершившей столько ошибок в столь короткое время именно тогда, когда помощь друзей нужнее всего»[293].
Внутри США столкновение с суровой реальностью меняет мировоззрение самых твердых из сторонников «ударной» дипломатии. Даже такие «ястребы», как Норман Подгорец, признают, что интеллектуальных противников «доктрины» больше, чем ее сторонников. Хотя они и «не на коне».
Критики указывают, что вторая война против Ирака являет собой яркий пример нарушения того правила, которое ввел в американскую дипломатию первый империалист американской истории — президент Теодор Рузвельт: «Говори тихо и неси с собой большую дубину». Растиражированная агрессивность, громкая несдержанность на всех форумах, начиная с трибуны ООН, — вот что мы видели на подходах и в ходе трехнедельной войны двух никак не равных сил.
Назовем более серьезные проблемы, чем разгром иракской армии, которая, как оказалось, никогда не имела ядерного оружия и средств его доставки. 1) Как управлять 60 процентами иракских мусульман, которые являются шиитами и смотрят как на священный на иранский город Кум? 2) Можно ли разоружить вчерашнего союзника — почти пятимиллионный (в Ираке) народ курдов? 3) Как сохранить лояльность ключевого в регионе союзника — Турции, более всего на свете боящегося восстания воодушевленной курдской трети 67‑миллионного турецкого населения? 4) Как уберечь американскую армию от партизанской войны, столь памятной по Вьетнаму? 5) Где среди местного населения найти носителей демократических ценностей, если они здесь никогда не имели распространения? 6) Как сплотить, на чем основываться в поддержании единства Ирака, если прежняя элита (баасистские сунниты) стали меньшинством, а шиитское большинство дружественно антиамериканскому Ирану?
США в результате трехнедельной победоносной кампании не только не решили своих проблем, но обрели, как мы видим это сейчас, гораздо более масштабные проблемы. «Доктрина Буша» вызвала зримое противодействие в самих Соединенных Штатах, где «неоконсервативная революция» отнюдь не заглушила голос здравого смысла.
Правы ли «неоконы» с их предупреждающими, предвосхищающими ударами? Политолог Джек Снайдер размышляет на эту тему так: «Это правда, что малые государства–изгои и им подобные не могут собственными силами создать контрбаланс американской мощи в традиционном понимании такого баланса. Справедливо и то, что такие страны — потенциальные противники, как Россия и Китай, так сказать, «устали» от противостояния американцам и их военным экспедициям. Но если даже несравненная мощь Америки понижает вероятие создания традиционного союза–контрбаланса, уже сами американские действия создают некий функциональный эквивалент такого союза. Предшествующие расширяющиеся империи в конечном счете обнаруживали себя перенапряженными, даже если противостоящие альянсы создавались очень медленно. Например, хотя потенциальные жертвы Наполеона и Гитлера с большим трудом оформляли противостоящие коалиции, эти империи атаковали столь большое число оппонентов практически одновременно, что значительные союзы де–факто в конечном счете обретали форму противостояния. Сегодня аналогичная форма перенапряжения — политического и военного — может найти себя, если страны посчитают американские усилия по предотвращению ядерного вооружения и стремление насадить демократию силой в мусульманские страны станет постоянным серьезным фактором»[294].
СПЕКТР ПРОТИВНИКОВ
Спектр противников «доктрины Буша» в США весьма широк — от крайне правых изоляционистов до крайне левых сторонников более умеренной политики США во внешнем мире. Сомкнули силы ветераны Вьетнама (такие, как влиятельный обозреватель Сеймур Херш и новое поколение антимилитаристов, среди которых выделяется Майкл Мур с его антибушевскими фильмами. Можно ли отсталый регион мира «загнать» в демократию? «Большая» пресса Америки слабо верит в такие чудеса. К примеру, известие об избрании Карзая президентом Афганистана «Нью — Йорк таймс» поместила на восьмой странице, «Вашингтон пост» — на тринадцатой, «Ю. С. тудей» — на пятой, «Лос — Анджелес таймс» — на третьей.
Крайние критики. Крайне правых уже много лет представляет Патрик Бьюкенен, противник всего, что президент Буш сделал после сентября 2001 г. Он не верит в верный для Америки курс силового навязывания демократии в столь враждебных для демократии землях. Вторых так же давно представляет Ноам Хомский, для которого «доктрина Буша» — последний образец империализма. В том же ключе выступает Майкл Мур со своими фильмами.
290
Podhoretz N. The War Against World IV («Commentary», February 2005, p. 4).
291
Gaddis J. L. Grand Strategy in the Second Term («Foreign Affairs», Jan./Feb. 2005, p. 47).
292
Ikenberry G. and Kupchan Ch. Liberal Realism. The Foundations of a Democratic Foreign Policy («National Interest», Fall 2004, p. 39).
293
Gaddis J. L. Grand Strategy in the Second Term («Foreign Affairs», Jan./Feb. 2005, p. 49).
294
Snyder J. Imperial Temptations («The National Interest», Spring 2003, p. 37).