Страница 65 из 129
На 1-е января 1944 года среди 446 комсомольцев Вятлага – 182 "лучших представителя немецкой молодежи". Из 16-ти первичных комсомольских организаций лагеря – 4 состоят только из молодых немцев-"трудармейцев".
Разумеется, политотдел "развертывает" среди "трудмобилизованных" привычно-формальную "партполитработу": регулярно проводятся партийные и комсомольские собрания, заседания бюро и комитетов, где "клеймят позором" отстающих и хвалят передовиков производства, изучают "исторические речи и труды товарища Сталина" и "героическую жизнь Зои Космодемьянской", принимают "повышенные соцобязательства", исключают из партии и комсомола за "аморальное поведение" и "контрреволюционные настроения"… Кстати, протоколы многих партсобраний сохранились в архиве политотдела Вятлага.
В октябре 1942 года "в целях проведения массовой культработы среди мобилизованных трудармейцев и поднятия производительности" приказом начальника Управления 10 наиболее "благонадежных" немцев-партийцев назначены "инструкторами по политработе" на 8-ом, 9-ом, 12-ом, 13-ом и 14-ом ЛЗО с окладом по 400 рублей в месяц каждому.
Следует подчеркнуть, что и без всей этой "идеологической обработки" в подавляющем большинстве своем немцы-"трудармейцы" (естественно, те из них, кто физически был способен трудиться, у кого еще оставались на это силы) работали не за страх, а за совесть. И очень многие после освобождения получили возможность профессионального роста, заслуженного восхождения по ступеням служебной лестницы в Вятлаге.
Большим уважением, например, пользовался в лагере Александр Адамович Кисснер – начальник железнодорожного отделения, кандидат технических наук, блестящий профессионал и умелый организатор.
Длительное время успешно руководил отделом главного механика Управления Михаил Тевлевич Вуль.
А музыкального руководителя Дома культуры поселка Лесного – Константина Андреевича Кунстмана и его супругу Дору Андреевну Кунстман – хорошо помнит не одно поколение местных жителей…
Вместе с тем лагерные условия жизни, быта, производства разлагающе действовали и на определенную часть немцев. Среди них формировалась прослойка "льготников": мастера, бригадиры, партактивисты… Именно среди этих лиц чаще всего наблюдались проявления противоправного и безнравственного поведения, бесчеловечного отношения к своим товарищам по несчастью.
За 1946 год из партии исключены 23 немца-"спецпоселенца": часть из них – за "антисоветскую агитацию" (термин весьма "расплывчатый", под который можно было "подогнать" любой откровенный разговор о тогдашней реальной жизни), часть – за утерю партдокументов, а некоторые – за действительно серьезные проступки: хищение продуктов, "очковтирательство" (приписки невыполненных работ)…
Так, в ноябре 1946 года из партии исключен Д.Ф.Финк, который (здесь и далее мы цитируем материалы парткомиссии политотдела Вятлага) " работая бригадиром-десятником, затем мастером 12 ЛЗО, в течение 2 лет использовал свое служебное положение в личных корыстных целях: брал у трудармейцев деньги, продукты, обещая им за это легкую работу, запугивая их тем, что, если они не будут выполнять его требования, он переведет их в лесоповальную бригаду, заставлял трудармейцев готовить себе обед, чистить его одежду и обувь. Избивал трудармейцев, если они его ослушивались. Кроме того, Финк, имея в Красноярском крае жену и детей, никакой помощи жене не оказывал, вел себя недостойно в быту…" Когда же этого негодяя исключили из партии, он "запугивал трудармейцев, заставлял их писать в парткомиссию письма, опровергающие факты обвинения и сам лично написал заявление такого содержания от имени одного из членов партии…"
Отметим: ничего "экстраординарного" в данном конкретном случае нет: такова "норма поведения" бригадира в "зоне", и Финк просто "хорошо вписался" в существующую поведенческую модель для лиц его "лагерного ранга".
В конце 1943 года из партии исключили двух немцев-бригадиров: за то, что они "систематически занимались припиской непроведенных работ, в результате чего при инвентаризации по этой подкомандировке оказалась недостача древесины около 27 тысяч фестметров…" Хотя все знали, что без приписок в то голодное время изнуренным лагерникам и "трудармейцам" "вытянуть норму" на производстве было физически невозможно. Но для "зарядки туфты" необходимы специфический опыт и умение "прятать концы в воду", а такими "навыками" эти двое, очевидно, овладеть не смогли…
Впрочем, основная масса полученных "трудармейцами" партвзысканий следует за "прегрешения" обычные и, по лагерным стандартам, просто заурядные.
Так, Карлу Генриховичу Арнгольду (1907 года рождения) вынесен выговор за то, что он "ночью ушел с работы и спрятался в конюшне". "Обвиняемый" пояснил, что он "был болен, но врач его от работы не освободил" (добавим: оный "казус" имел место в мае 1942 года – в период повальных болезней и дистрофии в лагере, а недужному "партийцу Арнгольду" инкриминировалось, наряду с прочим, еще и то, что он "нормы выполняет лишь на 20-25 процентов…").
"За спекуляцию хлебом" исключен из "кандидатов ВКП(б)" Эвальд Эмильевич Пенно. Допущенный им "криминал" состоял в том, что он "продал одну пайку хлеба весом 1 килограмм 50 граммов за 100 тысяч рублей". Сам Пенно "это подтверждает и просит оставить его в рядах партии…" Просьбу, как видим, оставили без удовлетворения…
Непростой вопрос – отношение этнических немцев к нацистскому нашествию, к ходу военных действий на советско-германском фронте. Вполне вероятно, что некоторые из "трудармейцев" (как и определенная часть заключенных) видели в победе Германии возможность своего освобождения от унизительного лагерного состояния. Даже в 1944-1945 годах имелись случаи исключения из партии нескольких "трудмобилизованных" за "пораженческую антисоветскую агитацию", за "саботаж" и "призывы плохо работать".
Но есть все основания полагать, что далее разговоров (обычных по тому времени) дело все-таки не шло. А учитывая крайне тяжелое положение этих людей, можно лишь удивляться тому (документально удостоверенному) обстоятельству, что их "отсев" из "партийных рядов" был столь незначителен: за три года (1942-й – начало 1945-го) из партии исключены 49 немцев (32 члена ВКП/б/ и 17 кандидатов). Несмотря на все перенесенные страдания и унижения, доверие "советских немцев" к своей "социалистической Родине" полностью не истощилось. Однако лагерные чекисты и их агентура "не дремали", ухитряясь "сплести дело" из самого заурядного "бытового трепа".
4 марта 1945 года начальник политотдела Вятлага старший лейтенант госбезопасности Суворов на III партконференции лагеря возглашал: "…Среди партийных организаций мобилизованных трудармейцев немцев вскрыта контрреволюционная фашистская организация, которая ставила своей целью распространение клеветнических ложных сведений на жизнь нашей страны…" Конечно же, и сам Суворов, и большинство тех, кто ему внимал, знали и понимали, что все это – не более чем трескучая демагогия, пустая болтовня, предназначенная для ушей вышестоящего гулаговского начальства – в качестве "весомого доказательства" "неусыпного бдения" вятлаговских чекистов и руководства Управления лагерем.
Действительно достоверным можно признать лишь один-единственный случай активного целенаправленного "антисоветского" противодействия, да и он являлся чисто индивидуальным актом: член ВКП(б) Роммих, заведующий инструментальной мастерской 13-го ОЛПа, "систематически сознательно производил порчу лучковых пил", делая это "нелегально посредством сжигания их (пил) в печи хлебопекарни, после чего пилы были очень мягкие и на производстве быстро тупели…" Таким "методом" Роммих испортил около 200 "лучков", а в результате "лесорубы не выполняли производственные задания…" Но, повторим, это был единственный и уникальный в своем роде факт среди всей многотысячной массы отечественных немцев, прошедших за годы войны через вятлаговские узилища…