Диана Спенсер

В июле бракоразводный процесс с Чарльзом вошел в завершающую стадию. 13-го числа было составлено соглашение о разводе, которое подписали обе стороны. Памятуя о Саре, оставшейся без копейки денег после разрыва с принцем Эндрю, Диана отстояла все, что только могла, за исключением титула «ее королевское высочество», за который она билась до последнего. Но королева была в этом вопросе непреклонна, и Диану понизили в статусе, впрочем, оставив за ней титул «принцесса Уэльская» (до конца своих дней или пока не выйдет снова замуж). Что же досталось Диане в результате развода: апартаменты в Кенсингтонском дворце, 17 миллионов фунтов единовременно и 400 тысяч ежегодно на содержание штата и офиса. Естественно, за Дианой оставалось право участвовать в воспитании сыновей. Что касается патронирования благотворительных фондов, коих у Дианы насчитывалось более ста, то она тут же выступила с заявлением, что оставит себе наиболее важные: центр помощи бездомным, фонд борьбы с проказой, фонд по борьбе со СПИДом, фонд поддержки английского национального балета и две больницы. Диана не преминула уточнить, что лишение ее титула привело к ослаблению влияния, которое она могла бы оказать. А значит, в новом статусе ей следует резко сократить патронируемые фонды.

Развод вступал в силу через шесть недель после подписания соглашения — 28 августа. В тот день Диана собиралась посетить балетную школу в Альберт-холле. Она тщательно продумала свой наряд, надев красивый, но скромный голубой костюм, а главное, надев на палец обручальное кольцо с бриллиантом, подаренное Чарльзом. Кольцо бросалось в глаза, и журналисты обязательно бы его заметили. Несмотря на любовь к Хаснату, Диана собиралась продемонстрировать миру, что, как и раньше, любит мужа, правда, теперь уже бывшего. Диана попросилась присутствовать на репетиции. Когда она вышла из здания Альберт-холла, улица была забита толпой журналистов. Как вспоминает водитель Дианы, «…в 10.26 принцесса еще располагала официальным лимузином „ягуар“, а в 10.28 ее уже лишили автомобиля (впрочем, доехать до дома нам все же позволили)».

После развода в жизнь Дианы начали входить новые друзья, среди которых теперь по большей части были модельеры, представители кино и музыкальной индустрии, богатые люди, не имевшие аристократического происхождения. Именно тогда она сошлась с Элтоном Джоном и Джанни Версаче. Общалась и с такими «страдальцами», как английский телеведущий Майкл Бэрримор, лечившийся от наркотической зависимости, алкоголизма и депрессии, к тому же после двадцати лет семейной жизни признавшийся в нетрадиционной сексуальной ориентации. Майкл был одной из самых высокооплачиваемых звезд британского телевидения, пик популярности которого пришелся как раз на 1990-е годы. И сегодня этот человек замешан в скандалах, связанных со злоупотреблением алкоголя и близкой дружбой с мужчинами. Диана общалась с телеведущим более года: они жаловались друг другу на жизнь и считали, что у британской прессы есть всего три звезды: Майкл, Диана и еще один депрессивный алкоголик, футболист Пол Гаскойн. Шерил, жена Майкла, являвшаяся одновременно и его менеджером, считала Диану повинной в ухудшающемся психическом состоянии мужа: «Ее образ мыслей, по моему мнению, был весьма далек от нормального. Майкл начал терять способность отличать реальность от вымысла». В итоге Шерил сделала все, чтобы «пагубное» общение прекратить, что не спасло брак от развода, который состоялся в 1997 году…

Особенно Диану любили в США, где напрочь отсутствовали монархические настроения. Если в Великобритании находилось довольно большое количество людей, неоднозначно относившихся к поведению принцессы, то в странах с превалировавшими в умах республиканскими идеями (например, во Франции, где к этому примешивалось еще и сильное движение феминисток) Диану просто обожали. Второй сильный всплеск дианомании пришелся как раз на период после развода, когда она превратилась в кумира простых людей (простых по происхождению, но не всегда бедных и никому не известных). Репортеры тоже продолжали делать свое дело, не давая Диане и шагу ступить без их ведома, а потому ее фотографии постоянно появлялись в глянцевых журналах и таблоидах. Находясь в 1996 году в США, Диана собирала деньги для центра исследований рака молочной железы. «На благотворительном балу присутствовало 800 гостей из мира политики и моды… Хилари Клинтон пригласила ее на завтрак в Белый дом, где 110 гостей устроили ей бурную овацию».

После развода Диане удалось отчасти решить свои психологические проблемы: ведь все специалисты, с кем она общалась по этому вопросу, в один голос ей твердили, что виноват в них Чарльз и условия жизни в королевской семье. Вместо того чтобы выдернуть Диану из собственной зацикленности на детской «травме», связанной с разводом родителей, и на «плохом» отношении к ней мужа и его окружения, врачеватели еще больше ввергали ее в это состояние.

Однако после обретения свободы данная «мантра», видимо, сослужила Диане хорошую службу: она чувствовала себя гораздо лучше, избавившись от «виноватых». Как выяснилось, на место одной проблемы пришла другая. Теперь Диану так одолевали журналисты, как никогда доселе. Правда, частенько она использовала репортеров, выставляя напоказ то, что ей выгодно было выставить, но в целом ситуация складывалась просто невыносимая. Плюс к этому в личной жизни Диана вела себя как прежде, а потому отношения с любимым Хасаном складывались неидеально.

Как истинная «собака на сене», Диана еще и следила за бывшим мужем, продолжая испытывать ревность и неудовольствие от его активного общения с Камиллой. Став свободным мужчиной, Чарльз беспрепятственно и открыто встречался с Камиллой, потихоньку вводя ее в свою не только частную, но и общественную жизнь. Камилла тоже обрела свободу, и помощники старательно лепили положительный образ новой-старой подруги принца. Это Диану страшно выводило из себя: она не понимала, как на место такой красотки, как она, можно поставить страшную «ротвейлершу» Камиллу. Когда у нее возникали неприятности, Диана нередко звонила Чарльзу, что его не сильно радовало. Но он чувствовал ответственность за бывшую жену и терпеливо выслушивал ее жалобы (надо отдать ему должное, он не очень ей помогал морально, говоря что-то вроде: «Я ничего не хочу знать, разберись сама»).

В 1996 году Диана познакомилась с человеком, общение с которым закончится самым трагическим образом. Этим человеком был Мохаммед Аль-Файед. Своим происхождением Мохаммед никогда не хвастался: он родился в бедной семье в деревне неподалеку от Александрии. Благодаря налаженным с годами связям, часто с людьми, заработавшими деньги сомнительными способами и пользовавшимися плохой репутацией, Аль-Файед сумел сколотить состояние. Он владел виллами в Сен-Тропе, яхтами и даже шотландским замком. В 1979 году Аль-Файед купил парижский отель «Ритц», а в середине 1980-х годов — знаменитую сеть британских универмагов «Harrods». У Мохаммеда был единственный сын Доди, с матерью которого он давно разошелся. Доди не отличался ни образованием, ни приятным характером. С детства он рос заброшенным ребенком, не знавшим материнского тепла (отец запретил ему общаться с матерью), а от отца получавшим лишь дорогие подарки. Когда мальчик подрос, Мохаммед попытался пристроить его в престижное учебное заведение, но очень быстро Доди оттуда пришлось забрать: он был слишком избалован, неспортивен и необразован. Постепенно Мохаммед в отношении сына, подсевшего на наркотики и ставшего знатным плейбоем, выбрал стандартную линию поведения: назначил ему огромное содержание, оставив всякие попытки сделать из него человека.

Обретя богатство, Мохаммед не успокоился: ему, как той старушке из сказки про золотую рыбку, хотелось большего, а именно высокого статуса в обществе. Он пробовал получить британское гражданство, но так как его деловая репутация была более чем сомнительна, просьбу отклонили. Аль-Файед затаил обиду и решил действовать иным путем. Сначала он спонсировал мероприятия, непосредственное участие в которых принимала королевская семья. Он и так и эдак крутился возле королевы, принца и принцессы Уэльских, однако должного внимания не получил, продолжая оставаться изгоем для высшего света Великобритании. После развода принцесса превратилась для Аль-Файеда в лакомый кусочек, который он собирался «скормить» своему сыну. Родство с Дианой, считал Мохаммед, откроет ему путь, закрытый доселе.