Страница 44 из 56
— Потерял рубаху, пока стирал, — радостно ответил Таспик.
— Что ж, такова жизнь. Мои чужаки здесь?
— Конечно. Сидят у Маиб.
— Пусть Вун Макак позаботится о том, чтобы они не съели все припасы в ее доме, — сказал Ишикк, продолжая идти. — И чтоб не заразили ее своими постоянными тревогами.
— Пусть позаботятся об этом солнце и приливы! — ответил Таспик, усмехнувшись, и отправился своей дорогой.
Дом Маиб стоял почти в центре деревни. Ишикк не очень-то понимал, что заставляет ее жить внутри здания. Большинство ночей он спокойно спал на плоту. На Чистозере не бывает холодов, если не считать Великой бури, да и ту можно перенести, коли Нуу Ралик благоволил.
Когда приходили бури, Чистозеро мелело, утекало в ямы и дыры, так что надо было просто запихнуть плот между двумя каменными выступами и спрятаться под ним от ярости урагана. Бури здесь не такие страшные, как на востоке, где они швырялись валунами и сдували дома. О, он слышал истории о том, как там живут. Не дай Нуу Ралик, чтобы ему пришлось когда-нибудь отправиться в такое ужасное место.
Кроме того, в домах холодно. Ишикк жалел тех, кому приходилось жить в холоде. Отчего они просто не перейдут на Чистозеро?
«Не дай Нуу Ралик, пусть уж лучше не приходят», — думал он, приближаясь к жилищу Маиб. Если все узнают, как хорошо на Чистозере, точно захотят тут жить, и не останется места, где не наткнешься на чужака!
Он вошел в дом. Низкий пол покрывало несколько дюймов воды, так что его икры теперь ощущали воздух. Чистозерцам нравились такие полы — правильные они, хотя во время отлива некоторые дома пересыхают.
Вокруг его пальцев носились пескари. Обычные, ничего не стоящие. Маиб возилась с горшком рыбного супа и поприветствовала его кивком. Эта крепко сбитая женщина вот уже много лет гонялась за Ишикком, пытаясь приманить его отличной стряпней и женить на себе. Может, однажды он позволит ей себя поймать.
Его чужаки сидели в углу, за столом, который могли выбрать только они, — поднятым чуть выше, с подставками для ног, чтобы чужестранцы не намочили пальцы. «Нуу Ралик, что за дурни! — подумал он с веселым удивлением. — Прячутся от солнца под крышей, носят рубашки, остерегаются его тепла и приливов не чуют. Неудивительно, что в голове у них такая путаница».
Ишикк опустил ведра, кивнул Маиб.
Она поглядела на него:
— Хорошо порыбачил?
— Ужасно.
— Ну ладно, тогда твой суп сегодня бесплатный. Чтобы возместить проклятие Вуна Макака.
— Сердечно тебя благодарю. — Он принял у нее исходившую паром миску.
Маиб улыбнулась. Теперь он у нее в долгу. Еще немного мисок, и ему придется взять ее в жены.
— Там в ведре колгрил для тебя, — заметил он. — Поймал рано утром.
На ее полноватом лице отразилась растерянность. Колгрил — очень удачный улов. Съевший его на целый месяц забывал о боли в суставах, а иногда ты мог обрести способность читать по облакам и предсказывать приход гостей. Маиб любила колгрилов из-за посланных Нуу Раликом болей в пальцах. Один колгрил стоил двух недель супа, и теперь уже она была в долгу перед Ишикком.
— Вун Макак следит за тобой, — раздраженно пробормотала Маиб и заглянула в ведро. — Ну да, точно колгрил. Парень, и как же я тебя поймаю?
— Я рыбак. — Он отхлебнул супа — из таких мисок проще было пить. — Тяжело поймать рыбака. Ты это знаешь.
Все еще посмеиваясь, Ишикк пошел к чужакам, а женщина принялась вылавливать колгрила.
Их было трое. Два темнокожих макабаки, хоть это и были самые странные макабаки из всех, кого ему доводилось видеть. Один — крепкого телосложения, хотя его сородичи, как правило, отличались изяществом, а еще он был полностью лысым. Другой — повыше ростом, с короткими темными волосами, жилистый и широкоплечий. Мысленно Ишикк называл их Ворчун и Грубиян, в соответствии с их характерами.
Третий был смугловатым, как алети. В нем тоже ощущалось что-то неправильное. Глаза не того разреза, да и выговор точно не алетийский. Он говорил на селайском хуже первых двух и, как правило, помалкивал. И все же чувствовалось, что он много размышляет. Ишикк назвал его Мудрецом.
«Интересно, где он получил этот шрам на голове?» — подумал Ишикк. Да, жизнь вдали от Чистозера очень опасна. Сплошные войны, особенно на востоке.
— Странник, ты опоздал, — сказал высокий, суровый Грубиян. Он выглядел и вел себя как солдат, хотя все три чужака были без оружия.
Ишикк нахмурился, сел и с неохотой вытащил ноги из воды:
— Разве сегодня не день варли?
— День правильный, дружище, — согласился Ворчун. — Но мы должны были встретиться в полдень. Понимаешь?
Обычно разговоры вел именно он.
— Так ведь почти полдень.
Ну в самом деле, кто обращает внимание на точное время? Только чужаки. Вечно они суетятся.
Ворчун лишь головой покачал. Маиб принесла им супа. Ее дом был единственным подобием трактира во всей деревне. Она оставила Ишикку мягкую салфетку из ткани и миленькую кружку со сладким вином, пытаясь побыстрее уравновесить его рыбу.
— Ну ладно, дружище, — сказал Ворчун. — Отчитывайся.
— В этом месяце я побывал в Фу-Ралисе, Фу-Намире, Фу-Албасте и Фу-Мурине. — Ишикк вновь хлебнул супа. — Никто не видел человека, которого вы ищете.
— Ты задавал правильные вопросы? — спросил Грубиян. — Уверен?
— Конечно уверен. Я этим занимаюсь уже вечность.
— Пять месяцев, — уточнил Грубиян. — И никакого результата.
Ишикк пожал плечами:
— Хотите, чтоб я начал сочинять? Вуну Макаку это понравится.
— Нет, друг мой, никаких выдумок, — сказал Ворчун. — Нам нужна только правда.
— Ну так вы ее и получили.
— Клянешься именем этого вашего бога, Нуу Ралика?
— Тсс! — встревожился Ишикк. — Не произносите его имя. Вы что, идиоты?
Ворчун нахмурился:
— Но ведь он же ваш бог. Так? Его имя что, священное? Его нельзя говорить вслух?
Чужаки такие тупые. Разумеется, Нуу Ралик — бог, но всегда следовало притворяться, что это не так. Вун Макак — его младший, злобный брат — должен верить, что поклоняются именно ему, иначе его одолеет зависть. О таких вещах безопасно говорить только в священном гроте.
— Я клянусь именем Вуна Макака, — многозначительно сказал Ишикк. — Пусть он хранит меня и проклинает, сколько ему захочется. Я искал усердно. Ни один чужак, как тот, которого вы описали, — с белыми волосами, хорошо подвешенным языком и лицом, похожим на наконечник стрелы, — там не появлялся.
— Иногда он красит волосы, — уточнил Ворчун. — И переодевается.
— Я спрашивал про все имена, что вы мне дали. Никто его не видел. Вообще-то, я бы мог поймать рыбу, которая разыщет его для вас. — Ишикк потер заросший подбородок. — Толстобокий корт смог бы такое сделать. Только вот искать его я буду долго, да-да.
Трое посмотрели на него.
— Знаете, эти рыбы — они ведь неспроста, — сказал Грубиян.
— Суеверия, — отрезал Ворчун. — Вао, вечно ты их ищешь.
«Вао» — не настоящее имя этого человека; Ишикк не сомневался, что они называют друг друга фальшивыми именами. Поэтому он придумал для них собственные имена. Если чужаки подсовывают ему фальшивки, он ответит им тем же.
— А ты, Темоо? — резко спросил Грубиян. — Мы не можем лебезить перед тобой всю дорогу до...
— Господа... — заговорил Мудрец и кивнул на Ишикка, который знай себе прихлебывал суп. Они перешли на другой язык и продолжили спор.
Ишикк слушал краем уха, пытаясь определить, что это за язык. Он никогда не ладил с другими языками. Да и зачем? Ни ловить, ни продавать рыбу они бы не помогли.
Он действительно искал нужного им человека. Всю округу обошел, посетил множество местечек на Чистозере. Это была одна из причин, по которым он не хотел жениться на Маиб. Ему придется осесть, а это плохо сказывается на улове. По крайней мере, редкую рыбу так точно не поймаешь.
Ему все равно, зачем они ищут этого Хойда, кем бы он ни был. Чужаки всегда искали то, чем не могли обладать. Ишикк откинулся к стене, болтая пальцами ног в воде. Как приятно. Наконец они прекратили спорить. Дали ему новые инструкции, вручили кошель со сферами и ступили в воду.