Страница 8 из 12
«Оно очень надежное или же в нем хранится нечто важное?»
Ответа пока не было, но за ним дело не станет.
Воронов сходил на кухню, заварил еще одну кружку чаю – не волшебного, алтайского, а глупого, из пакетиков, но выбирать не приходилось, – соорудил пару бутербродов и вернулся в удобнейшее и уютнейшее кресло под в меру ярким торшером, в кресло, в котором так замечательно читалось…
«Хочу рассказать, как боролся с внутренним скептиком. Долго боролся, честно признаться. Даже будучи умелым колдуном, нет-нет, а все-таки задавал себе вопрос: как же объясняется магия с точки зрения науки?
Ответ я нашел, когда наука сделала немыслимый скачок вперед и победила. Нет, не магию. Саму себя, только старого образца. Когда математические расчеты, невидимые частицы и неосязаемые энергии сделались убедительными доказательствами. Словом, когда наука подросла и вдруг выяснила, что принципы магии не вступают с ней в противоречие. Ведь магия – это тоже наука, только древняя и на порядок выше по уровню развития, чем наука двадцатого века. А вот современные исследования довольно близко подобрались к управлению энергией, полями, а через них и структурой материи, и ходом процессов, реакций и событий.
Значит ли это, что скоро любой чел будет пользоваться магией? Все может быть. Магические по нынешним временам артефакты станут повседневными вещицами, которые смогут купить все, кому не лень. Но все равно останется разделение на тех, кто способен творить магию, и тех, кто может лишь потреблять ее. То есть общество челов так и останется обществом потребления. Для большинства из нас все будет таким же, как и сейчас…»
Так вышло, что Максим дочитал рукописную книгу предков ровно в полночь. В одну минуту первого он закрыл тетрадь, крутанул лежащие на журнальном столике часы, улыбнулся, устало потянулся и задумался.
Полученные знания усваивались с трудом. Воронов верил – уже верил, – но пока не мог осознать, что где-то рядом живут не совсем люди. Или просто: нелюди.
Нелюди.
Причем совсем рядом – на Алтае. При желании Воронов мог легко смотаться в указанное прадедом поселение и посмотреть на его обитателей лично. Каких-то пятьсот километров по вполне приличным дорогам, у половины Новосибирска там «дальние дачи»…
Рядом с четырехрукими воинами, которых Яков периодически называл «чудовищами»…
– Вот уж действительно: ситуация…
Любопытство тянуло Макса на Алтай, но он вспомнил отношение прадеда к этим воинам, фигурку всадника на письменном столе – хван выглядел весьма недружелюбно, – и решил начать исследования магических мест с чего-нибудь поближе.
И более безопасного.
Особо отмеченное убежище – обведенное красным, – находилось неподалеку, глубоко под Оперным театром, и казалось настолько привлекательным, что Воронов даже улыбнулся, глядя на эту отметку.
– Решено: иду в театр! И это будет наверняка интереснее, чем «Тангейзер».
Поздним вечером в маленьком сквере позади Оперного театра не осталось никого: ни молодых мам с колясками, ни млеющих парочек, ни даже собаководов с вездесущими и вездегадящими питомцами. Лишь изредка появлялись дрейфующие от одного заведения к другому веселые компашки да припозднившиеся прохожие.
И поэтому никто не видел, как в сквере появился голем-разведчик, нареченный Кукловодом Рудрой.
Какое-то время Кукловод колебался, вычисляя, не станет ли наречение искусственного существа именем собственным недобрым знаком, но, сверившись со звездами, решил, что не станет. Однако всем остальным куклам решил присвоить номера, дабы они сразу понимали, кто из них вожак.
«Я наверху».
«Что ты видишь?»
«Здесь никого нет».
«Очень хорошо».
«Дома. Деревья. Дорожки… – Голем огляделся. – Ночь».
И остановился, по-уставному щелкнув каблуками.
Хранитель не просто изготовил боевых кукол, но снабдил их армейскими замашками, чтобы при необходимости они легко сошли за группу военных. Зачем это понадобилось Хранителю, Кукловод не понял, однако ему пришлось облачить голема в то, что было под рукой, сомневаясь при этом, что форма соответствует времени.
«Нужно найти газету».
«Понял. А зачем?»
«Хочу знать, что происходит в мире».
«Понял. А зачем?»
Сначала Кукловод едва не вспылил и не осыпал надоедливое создание потоком несдержанных выражений. А потом вдруг сообразил, что вопрос имел под собой все основания: для чего ему знать, что происходит в мире, если в настоящий момент круг его интересов ограничен одним городом и одной задачей – найти Сокровище? Какое ему дело до того, что находится за пределами цели?
Големы, они ведь ребята простые и сложностей не любят.
«Найди газету».
«Где?»
«Спроси».
«У кого?»
Предложить выйти на улицу и поискать кого-нибудь там Кукловод не успел: в сквере появился прохожий. Им оказался патлатый парень лет тридцати, в цветастой футболке, штанах-карго с карманами на бедрах и в сандалиях на босу ногу. Остановившись в начале дорожки, патлатый воровато огляделся, достал скрученную с двух концов сигаретку, закурил и беспечно побрел по скверу, попыхивая «дурью», что-то бормоча себе под нос и не особенно приглядываясь к происходящему. Поэтому появление Рудры стало для патлатого большой неожиданностью.
– Добрый вечер, – громко произнес голем, выходя под фонарь.
И козырнул, небрежно приложив пару пальцев к козырьку фуражки.
«Откуда это в нем?» – изумился Кукловод.
– До-обрый… – Парень вытаращился на здоровяка-голема, затем затравленно огляделся и сделал шаг назад. – До… до… до…
«Скажи, что ты не причинишь ему вреда».
– Тебе ничего не грозит, – сообщил Рудра.
– Неужели?
Придумать следующую фразу Кукловод не успел и с изумлением услышал импровизацию куклы:
– Честно отвечай на вопросы, и все будет в порядке. Сколько человек состоит в вашей организации?
– Что?
«Что?!»
«Старая программа», – помолчав, предположил Рудра.
«Гм…»
– Мне нужны ответы.
– Это все Рафик! – взвизгнул патлатый.
«Что?!»
– Что?
– Рафик все придумал!
– Фамилия?
– Наскальный.
Несколько секунд голем изучал антропологические показатели патлатого обладателя цветастой майки, после чего уточнил:
– Фамилия Рафика? – И достал из нагрудного кармана гимнастерки маленький блокнот.
От изумления Кукловод едва не лишился магических способностей.
– Мамедов. Рафик Мамедов. Это он придумал дурь возить! И деньги он дал! И заправляет всем тоже! А я просто водила…
Патлатый икнул.
«Заканчивай с ним!» – распорядился опомнившийся Кукловод.
Рудра молча расстегнул кобуру.
«Нет!!»
– Нет! – завопил парень, падая на колени. – Я не только водила! Я знаю, где Рафик товар берет и у кого! Я покажу! Я знаю!!!
«Я имел в виду: плюнь и уходи!»
«У меня чистосердечное на руках».
«Плюнь и уходи! Нужно найти газету!»
«У меня чистосердечное на руках. Необходимо зафиксировать признание, добиться личной подписи и срочно приступить к оперативным мероприятиям в отношении гражданина Мамедова и его сообщников».
«Ты чем сейчас занимаешься?»
«Стою на страже социалистической законности».
И Кукловод понял, что некоторые императивы Хранитель вживил в своих големов весьма крепко. Причем настолько крепко, что Кукловод невольно почувствовал уважение к Мастеру.
Застегивать кобуру Рудра не стал. Медленно убрал блокнот в карман, после чего нагнулся, взял патлатого за шкирку, без видимых усилий поставил на ноги и приказал:
– Показывай, где управление.
Спорить или спрашивать, о каком управлении идет речь, несчастный не стал. Кивнул, повернулся и, опустив плечи, потащился к выходу из сквера.
«Я не забыл о газете».
«Я вижу, – вздохнул Кукловод. – Будь добр – поскорее…»
Повторно использовать слово «заканчивай» он не рискнул.
Было в этом что-то глубоко неправильное…