Одиночество

А безумие, подобно охотящейся львице, притаившейся в кустах, следило за ним, не спуская глаз и готовясь в любой момент совершить молниеносный прыжок, чтобы завладеть добычей. Вернон Левитт постарался отмахнуться от такого сравнения, но перед мысленным взором возник отчётливый образ страшного зверя с горящими глазами и острыми когтями, готовыми впиться в плоть. На всякий случай он оглянулся, словно за ним кто-то следил. Никого вокруг, лишь опустевший мир и осиротевший город.

На одной из стен ему попалась афиша женского шоу того особого свойства, от каких приличные жёны приходят в негодование. На цветной иллюстрации были изображены танцовщицы, одетые в цветные перья, каждая из которых задрала правую ногу, демонстрируя шикарное нижнее бельё. «Лучший стриптиз в городе!» — многообещающе кричала красная надпись в жёлтой обводке. Мужчина замедлил шаг и зачем-то принялся изучать рекламный плакат с женщинами. Все они, как на подбор, улыбались таким образом, что зрителю открывались их белоснежные зубы. Одно из этих лиц показалось Вернону знакомым. Он попытался извлечь из памяти нужную информацию, чтобы понять, кого он видит перед собой, но ничего подходящего вспомнить не смог. Может быть, она похожа на какую-нибудь известную актрису или певицу? И тут его осенило: с плаката ему улыбалась девочка-мечта, ставшая взрослой женщиной. Джулия Керслэйк.

Нет, это какая-то ошибка! Вернон внимательно всмотрелся в черты незнакомки на афише. Воображение с лёгкостью проделало трансформацию лица, и танцовщица превратилась в ту самую девочку, к которой так крепко было привязано сердце Вернона Левитта в детстве.

«Наверное, это первые признаки сумасшествия», — встряхнул головой мужчина, стараясь избавиться от мнимого наваждения. Он медленно закрыл глаза, на несколько мгновений отстранившись от изображения, а потом снова открыл их. Так и есть, на плакате между четырьмя другими женщинами стоит Джулия. Она улыбается в объектив невидимого фотографа, ничуть не стесняясь своей частичной наготы.

ЛУЧШИЙ СТРИПТИЗ В ГОРОДЕ!

ПРИГЛАШАЕМ ВАС НА НЕЗАБЫВАЕМОЕ ШОУ В КЛУБ «ДОМИНО»!

НАШИ ЖЕНЩИНЫ РАСКРОЮТ СВОИ САМЫЕ СОКРОВЕННЫЕ ТАЙНЫ!

Случайное ли это было совпадение, или промысел судьбы, но Вернон испытал странное желание вернуться в недалёкое прошлое и свернуть на другую улицу, чтобы никогда не встречать эту афишу.

Иногда жизнь преподносит сюрпризы, и некоторые из них приносят только разочарование.

Что могло подтолкнуть Джулию на эту дорогу? Разве подобным образом должна была сложиться жизнь девочки-мечты, девочки, чьей красотой тайно или явно восторгались все мальчишки её возраста? Неужели стечение обстоятельств сыграло не на её стороне, и Джулия Керслэйк избрала путь стриптизёрши в каком-то грязном заведении, где посторонние мужчины с вожделением смотрели на её красоту и мысленно разделяли с ней ложе?

Вернон протянул руку и сорвал плакат со стены. На кирпичной кладке остался верхний левый угол с неровной белой линией разрыва.

Интересно, так ли сложился бы жизненный путь Джулии, если бы в детстве Вернон Левитт всё-таки решился подойти к ней и признаться в своих чувствах? Запоздавший вопрос, не имеющий никакого смысла. Возможно, она согласилась бы на его предложение и пошла с ним в парк аттракционов. Или влепила бы незабываемую пощёчину. Теперь думать об этом стало поздно. Слишком поздно.

Мужчина сложил афишу вчетверо и спрятал в передний карман рубашки. Спустя много лет он ещё раз заполучил фотографию красивой девочки, теперь уже ставшей роскошной (и слишком вульгарной в наряде из перьев) женщиной. Зачем она ему понадобилась, и что сказала бы по данному поводу Линда? Это не имело значения, потому что Вернон остался один на один с опустевшим миром. А в новом мире прежние законы морали и совести окончательно утратили свою силу.

В газетном ларьке на пересечении двух некогда оживлённых улиц Вернон заметил различные периодические издания, датированные одним и тем же числом. 4 мая. День, когда люди исчезли с лица земли, оставив единственного представителя своего вида в лице руководителя небольшой строительной фирмы. Заголовки кричали о том, что происходило с теми или иными персонажами политической жизни, очередные истории из жизни богатых и знаменитых, а также обличительные статьи в адрес мирового терроризма. Среди всего этого разнообразия печатных материалов пестрели рекламные предложения и уведомления об очередных сверхвыгодных акциях.

Единственный человек, способный прочитать все эти газеты и журналы, не удостоил их вниманием и прошёл мимо. Теперь авторские колонки и большие материалы на разворот не имели значения. Не существовало людей, не существовало и политики. Не существовало людей, не существовало и поклонников чьих-то талантов. Не существовало людей, не существовало и террористов, взрывающих мирное население. Исчезли люди — исчезли и проблемы, связанные с ними.

«Кто-то избавился от нас так же, как мы избавляемся от вредных насекомых, вызывая службу дезинсекции, — невесело подумал Вернон. — А я, подобно удачливому клопу, забившемуся в самый дальний угол дивана, выжил. Но это лишь усугубило моё положение».

Тем не менее, мужчина продолжил оставлять надписи, указывающие на маршрут его передвижения. Только сейчас он использовал вместо синей краски, которая закончилась, чёрную, найденную на пригородной строительной площадке. Размашистые буквы напоминали глас вопиющего в пустыне. Они кричали во всю мощь, обращаясь к случайным и весьма маловероятным читателям.

На этот раз Вернон добавлял к надписям своё имя, словно боялся, что его с кем-то перепутают.

ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, ИЩИТЕ МЕНЯ В ТАРГЕТ-ТАУНЕ. ВЕРНОН ЛЕВИТТ.

Дождь зарядил с самого утра, так что Вернону даже не хотелось покидать своего временного пристанища. Он отодвинул штору и выглянул на улицу, скрытую сплошной пеленой дождя. Казалось, что в небе прорвало какую-то дамбу, и теперь все осадки обрушились разом, затапливая землю полноводными ручьями. Даже если бы мужчина воспользовался зонтом, чтобы добраться до автомобиля, оставленного во дворе, он наверняка промочил бы всю одежду, поэтому он предпочёл дождаться, когда немного распогодится и ливень прекратится.

Ему вспомнилось, как он с друзьями прятался под листом железа на стройке. Тогда они увидели старика, прячущегося под дырявым дождевиком. Возможно, мальчишки смотрели сквозь время на него, Вернона Левитта, оставшегося в полном одиночестве. А что, если Вернон больше никогда не встретит других людей, и ему предстоит дожить до старости в этом ужасном обезлюдевшем мире?

Тогда ему придётся найти более быстрое решение проблемы. Мрачная мысль о самоубийстве теперь не выглядела такой уж отталкивающей, как могло бы показаться ещё несколько дней назад. Ненастная погода вполне соответствовала угнетённому настроению, и Вернон даже на мгновение представил, как засовывает себе в рот дуло пистолета с привкусом оружейной смазки. Всего лишь одно нажатие на курок и — погружение во тьму.

А если кто-то всё-таки уцелел? Если кто-то прочтёт надписи, оставленные им в нескольких городах, и отправится на поиски в Таргет-Таун? Что ж, его там просто не будет.

Вернон опомнился от кратковременного забытья и снова посмотрел в окно. Нет, дождь и не думал прекращаться. Более того, он усилился, отчего воздух стал похож на пространство старого чердака, густо затянутого паутиной. Крупные капли с шумом падали на машину и тут же отскакивали, разбиваясь на сотни брызг. Мужчина отвернулся от улицы и вытащил из кармана сорванную со стены афишу. Он бережно развернул её и снова вгляделся в лицо незнакомой женщины, которую он когда-то знал в качестве девочки с именем Джулия. Странно, но он не вспоминал о ней до того злополучного утра, когда обнаружил, что Линды нет дома.

Наверное, детство отправляется на свалку памяти, пока человек не испытает нужды в определённых воспоминаниях и не начнёт рыскать по старым бесформенным развалам в поисках того, что когда-то принадлежало ему.