Страница 3 из 7
Теперь видно, что вокруг меня высокие деревья. Деревья? Откуда тут деревья? Тут, на Лысой горке?!
- Надя! - закричала я, закрывая лицо руками и падая в снег.
Но никто не отозвался.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
в которой происходят разнообразные события, которые никогда не должны были произойти
Холод - очень занятная штука. Даже когда ты сбит с толку, ничего не соображаешь и отказываешься думать, холод всё равно легко пробирается сквозь твоё равнодушие и спокойно тебя леденит.
Пальцы почти не сгибались. Нужно встать, попрыгать, подвигаться, чтобы согреться, но я сижу на месте, куртка встала комом, шарф торчит сосулькам вбок, примерз, как примялся, пока я рыдала, зубы стучат.
Не может быть, чтобы я... чтобы я оказалась где-то в другом месте. Это шутка? Скоро придет Надька и все будет хорошо?
Или я сплю? Да, это может быть, сны мне всегда снились яркие, цветные, такие увлекательные, что не хотелось просыпаться.
Но как же тогда объяснить этот лютый мороз? Во сне не бывает холодно, а тут все минус двадцать. А если предположить... что я действительно попала в портал и оказалась в другом мире? Как сквозь землю провалилась? Разве это не значит, что по эту сторону меня должны встречать живые и разумные существа? Но вокруг никого.
Этого всего не может быть! Я сижу в луже мокрого снега, поверху уже скованного льдом, одежда моя закоченела, тело замерзло и холод почти добрался до сердца. Негде высушить одежду, некуда идти, кроме смутных очертаний окружающего леса, ничего не видно, но огней нет. Значит, нет жилья.
Сколько я протяну на морозе? Еще немного и я замёрзну до смерти. Надо отложить все домыслы на потом, а пока просто согреться. Надо встать и прыгать, нельзя же просто лечь и умереть.
Но ноги мне больше не подчиняются. Я их уже не чувствую. Зубы, которые еще недавно стучали с огромной скоростью, теперь еле движутся.
Луна пропала и вокруг снова темно. Тёплое только сердце, еще стучит, и голова.
Так вот она какая - нора Жучиного короля. Оттуда никто не возвращался. Наверное, потому что там они нашли свою смерть.
Закрою глаза, всё равно ничего не видно.
Говорят, когда замерзаешь, становится тепло. Значит, скоро будет тепло?
Через минутку... или еще через несколько секунд... совсем скоро. Скорей бы.
Не помню, было ли мне тепло. Ничего не помню.
А потом в руки, в ноги, в спину и живот словно воткнули коврики для йогов, такие, из гвоздей. А потом по ним попрыгали.
Я, наверное, никогда так громко не вопила.
Глаза резанул яркий свет. Комната вокруг была незнакомой, с высоким светлым потолком и бревенчатыми стенами. Пахло костром и сеном. Из большого окна, занавешенного белой занавеской с вышитым на ней зеленым узором слабо светило солнце.
Рядом со мной сидела женщина в льняном сарафане, надетом на такую же льняную рубаху, с покрытой ярким платком головой. У нее было загорелое лицо в тонких морщинках и спокойные голубые глаза.
- О, очнулась. - Обрадовалась она. - Ну, наконец-то!
Она приветливо улыбалась, хотя мы были незнакомы. Где я?
- Ну не суетись, успокойся, - женщина легко толкнула меня, уложила обратно по подушки. Узкая и очень мягкая кровать стоит в самом углу большой комнаты, рядом стол с грудой глиняных горшочков и стеклянных бутылочек. Пол тоже деревянный.
- Не враг я тебе, не бойся. Лекарка я местная, на ноги тебя поставить хочу. Тётка Маруся я.
- Видишь, ты уже и в себя пришла. - Она пощупала мой лоб. - Хорошо как. А то мне тебя полуживую принесли, думала, все, хоронить придётся. А ты, гляди-ка, радость какая, очнулась. Ну, теперь всё с тобой хорошо будет. Благодари своего спасителя.
- Какого? - прохрипела я.
- Да не знаю я, милая. Никто не видел, - хохотнула женщина. - Только когда тебя дружинный патруль нашёл, ты была колдовским колпаком закрыта, без него давно бы замерзла.
- А...
Даже не знаю, о чём лучше первым делом спросить. Боль постепенно отступала и уже легко шевелились руки и ноги, только слабость во всем теле была дикой.
- Ничего, ничего, - она отошла к столу, застучала горшочками, ссыпала в один травки и вскочила, подошла к изголовью, где, должным образом изогнувшись, я разглядела печь. На печи стоял большой чугунный чайник, закопченный до черноты. - Сейчас настою сделаю тебе укрепляющего, с медом да брусникой, и будешь как новенькая. И всё спросишь, и узнаешь, сил-то узнавать такое много нужно, - она покачала головой, потом подхватила огромной рукавицей чайник за ручке, налила из него кипящей воды в горшок с травой. Тут же приятно запахло ягодным чаем.
- Где я?
Вопросов много, но лучше начинать с очевидного. Меня вчера что, Надька напоила и бросила на улице? Нет, не поверю, сестрица не могла такого отчудить, при наших-то морозах эта верная гибель. Она меня любит.
А что тогда произошло? Что это такое - колпак колдовской?
- Ты-то? В мире нашем, в стране, которая Земля Великих Лесов называется. В лесу мы, у самой столицы, Гораславля. А пока пей, все узнаешь, всё расспросишь, радетеля тебе уже назначили, опекуна то есть, он всё и объяснит. На, пей.
Она поднесла к губам горшочек, придерживая мою голову и пришлось открыть рот, чтобы чай не вытек на лицо. Кстати, он оказался совсем не горячим и вкусным. Привычный, родной вкус - мёд и ягоды.