Страница 9 из 56
«Если мы и вправду в далекой Росси, — туманно рассуждал Моль, вспоминая древние карты, которые видел в сфере, — то почему небыло пространственных тунелей? В смысле, мы за несколько секунд преодолели... огромное расстояние! А еще, куда делся этот поезд? А если тут никто не выжыл? Только к Киеву тут пилить и пилить. А еще этот Всезнайка-Дайте-Похмелиться-с!»
— Это уже похоже на лагерь людей, — заметил Моль.
— Похоже на одну из баз Кочевников, — ответил Похмел. Кстати, Похмелом он сам назвался. — Насколько я помню, там всем заправляет Коу.
— Он известный охотник на мутантов?
— Как ни странно, нет. Ты, Моль, даже не представляешь, как много в мире главарей, которые в жизни к лопате не преложились.
— А выглядит тут всё довольно примитивно. Будто этот лагерь каждый день бомбят и отстраивают. И темновато.
— Кочевники славятся своей воевничестью и неприязнью к гостям на своей базе. Они ценят уют и отстраненность от мира сего.
— Ага, — кивнул Моль. — Прекрасно. Как понимать «неприязнью»?
— Так и понимай, — со вздохом проговорил Похмел. — Обычно они привселюдно отрезают тебе...
— Похмел! — Перебил его Услар.
— А потом, так же привселюдно, жарят и всей дружной компание едят. Пир от края до края.
— Хм, — Моль с серьезным видом поморгал. — Сомневаюсь, что у них имеются кучи золота. Слишком всё бедно.
— Но в чем бедность человека? — Вставил Похмел, подняв указательный палец.
Похмел тем временем внимательно разглядывал дюжину сошешащих им на встречу солдат с оружием.
— Опа, — сказал он. — У них очень много золота. Обычно, попав к ним в руки, люди просят только одно: жизнь. А жызнь, как известно, дрожайшее золото.
База Кочевников находится глубоко под аномалией Воронкой. Сами же кочевники прославились искуством бросать копья, которое они довели до совершенства и уже на втором году жизни мальчик, родившийся в племени, с точностью до миллиметра попадал в цель размером с горошину. Правда, в повседневной жизни это искуство потерпело поражение, сдавшись перед огнестрельным оружием, так что метание копий осталось не более, чем традицией. Освоить огнестрельное оружие удавалось не каждому и, после множества несчастных случаев, решили ввести запрет и теперь кочевников с автоматами видили реже, но зато они больше не стреляли куда попало.
Лишь десятки человек слышали о Кочевниках, так как чтобы рассказать о кочевнике нужно с ним хотябы раз встретиться. Всё бы ничего, да обычно увидев кочевника вам гарантировалось быстрое решение этой способности посредством лишени органов зрения. Но всё же те кто нашел в себе силы рассказать о них, описывали быстрих, сильних и очень вонючих двуногих с копьями. Ну да ладно, обычно больше ничего потенциальные слепые не видели. Вот и бытуют в народе сфер разные сказки, одна хуже другой, о страшных, волосатых и «во с такими зубищами» существ, которые появляются из-под земли. Нужно заметить, у кочевников очень развита философия: перед тем как убить или решить зрения, вам предложат подискутировать на тему «А что есть жызнь?». Но это не спасёт.
Вопреки всеобщему мнению, кочевники не кровожадные. Но их представления о том, что такое смерть радикально отличаются от наших, неся в себе «просветление и путь к вечности». А еще они просто вижывали в этом жестоком мире.
Это был первий видимый Молем случай, когда дюжина людей с криком «Ула!» бежат на него. Но вовсе не это было в них самым необычным. Самым необычным были их наряды: в красно-жолтую полоску майки, розовые шорти, сандалии и весьма длинная коса за спиной. Она тащилась за кочевником словно жывой хвост.
— Как думаешь, нас они сьедят? — спросил Моль.
Впереди всех шагал долговязый, с ног до головы волосатый будто орангутанг человек, одетый в драные кожную куртку.
Солдаты остановились и Моль увидел в их руках потрепаного вида автоматы, с прикрепленними по сторонам железки, видимо для мощности удара в ближнем бою. Впрочем, автоматы эти выглядели не смертоносней цветка, так как магазина в конструкции не присутствовало. Зато лента с большими, размером с большой палец, патронами ненавязчиво намикала, что жызнь ох какая больная штука.
— И что дале? — сказал Моль.
— А что должно быть далее? — переспросил Услар.
— Надо же начинать диалог.
Волосатый жестом раскрытой руки остановил соплеменников и в нерешительности наблизился к мрачной, выглядящей еще более мрачно в балахоне и глубоком капюшоне, фигуре Услара.
Мачишка почувствовал сзади шуршание мусора, движение воздуха..хотя нет, самым ощутимимы факторомы приближения кого-то стали страшный смрад и гудение мух:
— Ну вот. Они приняли его за Великого Пётю, местного какбы бога какбы идола. В их истории он высвободил племя от узурпаторов в сфере.
— Их права нарушали? — поинтересовался Моль.
— Чиво? Не-ет, никто их не нарушал, просто дурачкам захотелось воображаемой этой... как ее там, что есть, но людям мало, — объяснил Похмел.
— Свободы? — догадался Моль.
Остальные вооруженные дубино-автоматами волосатые парни разошлись в ровный строй. Похмел долго обдумывал ответ.
— Да, что-то типа того, — наконец согласиля он.
— Полные идиоты. Жылы хорошо, в достатке. Всего-то, пять часов в день на шахтах да биофермах, не жизнь а малина!Нет,им показалось, что власти бункера используют народ в своих целях
— Эй, Услар! — небрежно окликнул Моль.
— Да?
— Что они там бубнят? Ты их понимаешь?
— Нет, — сказал Услар. — Однако я могу общаться. с нимф жестами. Вот тот парень намикает, что мы пробрались сюда без разрешения и они вынуждены нас припроводить... конфетный погреб? Вонючый хлев? А, понял! Они вынужены припроводить нас в темницу...
В пещере оказалось довольно светло: на каждом углу виселм фонари, создавая будто созвездия вокруг. В целом Пещера — именно с заглавной буквы, так она огромна — напоминала винний погреб, только полку буквально на каждом шагу и представляют собой двери, окна и балконы. Всюду горел призрачнын свет ламп и было довольно тихо.
— Много ж у них времени пошло на всё это, — в который рас заметил Похмел, — вот до чего доходит себя человек, посчитав себя независимее других.
Их подвели к колодцу, вокруг которого располагалось пустое пространство, не считая нескольких женщин выжыдающе-недовольно столпившихся возле колодца.
Моль прошагал вперед и оказался в нескольких шагах от женщин. Которые, заметив мальчишку, с криками бросились бежать.
— Очень неудобно, — сказал Похмел. — В смысле, когда от тебя бегут женщини, но не из-за внешности — хотя тут лучше всего промолчать — но из-за твоей великости. Главная пробмема в том, чтобы быть Великим Петёй — это твоя недавняя смерть. В смысле Великий Петя давно умер и для них ты привидение или посыльный от самого, — сообщил он Молю.
— Услар, передай, что я хочу увидить мое золото, — твердо ответил Моль.
Услар замахал конечностями.
— Во-во, — бубнел он. — Он передает, что скоро ты обезательно получишь свое золото.
Моль обреченно вздохнул. Казалось, каждое окошко превратилось в глаз и сейчас десятки их наблюдают за гостямы темними глазницами. Та чернота, что царла в них была напряженной, наполненой страхом и тривогами за семью, любымых, субстанцией.
Одной из проблем жизни в среди Кочевников — не считая бедности и всех витикающи из нее последствих, — была крайне скучная жызнь. Мало того, что вы живете в антисантарных условиях, каждый день едите только норму какой-то бурды называемой «мясным супом» так вас еще заставляют ходить на поверхность за грибами, рыться в развалинах и пахать на свою армию, вырабатывая разного рода снаряжение, амуницию. Если хотите развеселить кочевника не надо выдумывать велосипед, подарите туалетную бумагу. К тому времени, когда Моля, Услара и что-то бормочущего Похмела ввели в подвалы — скорее тунели с боковими емкостями — на «улицах» народ расшумелся. Разного рода звуки, издаваемые толпой, проникали и эхом отдавалысь от стен.