Императорский

- Кстати, Венх, тебе не кажется, что нам пора переодеться и принять достойный вид. У нас нищие лучше выглядят, - добавил старик, разглядывая свои лохмотья.

Как и предполагал Чижов, переход изрядно потрепал гардероб. От сапог остались опорки, голенища исчезли. Прокаркав магическое заклинание, вернув вес сундуку и прочим деревянным емкостям, Ахерон с Чижовым принялись было за переодевание, но их мирное занятие бессовестно нарушили.

- Эй, оборванцы, живо признавайтесь, какого купца ограбили, - раздался сверху грубый голос.

Обернувшись, увидели наглую морду рыцаря, выглядывающую из конусного глухого шлема с поднятым забралом. Рыцарь в кольчужной броне восседал на вороном жеребце, смахивающем на тяжеловоза. Амулет-переводчик переводил речь дословно. За рыцарем с вымпелом на копье торчал оруженосец, одетый в белый и синий цвета. Веня наступил на ногу Ахерону, намеревавшемуся ответить гневной тирадой наглецу.

- Учитель, позвольте мне, - шепнул на ухо Ахерону Чижов. Вене не хотелось первых шаги в этом мире начинать с конфликта и он миролюбиво обратился к всадникам: - Досточтимые сэры, вы ошибаетесь, мы с Учителем путешественники, и сейчас после омовения собирались переодеться. Мы в своем праве, - твердо закончил Чижов. Не дожидаясь ответа, оба полезли за одеждой - один в сундук, другой в деревянный ящик.

Ахерон с Веней не учли одного важного обстоятельства - при виде золота жадные люди теряют разум. Рыцарь с верхотуры своего громадного коня узрел блеск желтых монет в сундуке старого мага. Башню у англичанина снесло сразу. Заревев по-медвежьи: "Разбойники, смерть вам!", он выхватил двуручный меч и ринулся в атаку. Веня мгновенно перешел в боевой транс и, прыгнув навстречу лайми , с полуповорота изящно срубил "убийцей магов" дурную рыцарскую башку. Обезглавленное тело сделало по инерции пару взмахов мечом и свалилось под копыта коня, истекая кровью. Оруженосец, бледный как мел юноша, от быстрой кончины хозяина только икал. Голый Веня бесцеремонно стянул его за ногу с седла и приступил к допросу. Под легким ментальным воздействием оруженосец поведал: зовут его Ольсен, был в услужении у барона Фостера, год нынче 1367-й от Р. Х. (Рождества Христова). Осаждаемый крестоносцами город, видневшийся вдалеке, - Иерусалим. "Это уже четвертый крестовый поход за Гробом Господнем", - горестно вздохнул Ольсен.

- Чево не так? - вклинился Ахерон.

- Дык, стало быть, на приступ все не идем, три месяца у стен стоим. Рыцари пируют и будущую добычу делят, а нехристи наскакивают из-за угла. Войско урон несет, - шмыгнул носом юноша.

Веня на минуту задумался.

- Слушай сюда, Ольсен, сдирай со своего бывшего хозяина доспехи да отмой хорошенько, с песочком.

Дав ЦУ , Чижов принялся одеваться, Ахерон последовал его примеру. Для поднятия статуса оба надели на шею один графскую цепь с медальоном, другой - герцогскую.

- Ты представляешь, где и в каком времени мы находимся? - поинтересовался Ахерон.

- Да, раннее Средневековье, очередной неудачный крестовый поход, мародеры, мать их, - пробурчал Веня, прилаживая ножны с парными мечами за спиной. "Убийцу магов" и кинжал повесил на широкий пояс, отделанный золотыми бляшками.

- Наши планы? - Учитель сосредоточенно набивал золотом объемистый кошель.

- Найти Врата и мотать отсюда, - пожал печами ученик. - Доберемся до лагеря рыцарей, купим лошадей и прямым ходом до побережья, там наймем посудину - и на Большую землю. Здесь портал вряд ли обнаружим.

- Почему? - вскинулся Ахерон.

- Потому что пришлый народ из Африки - евреи - до того ушлые, в любую щель пролезут, а уж во Врата... Но поскольку история этого не подтверждает, делаем соответствующие выводы.

Вскоре объявился Ольсен, тащивший груду железа, а заодно и рыцарский шлем, почему-то с баронской башкой внутри.

- Эт-та что такое? - грозно гаркнул Веня, тыча пальцем в непотребство. - Быстренько прикопай подальше и не забудь хорошенько помыть шлем.

........................................................................................

Облегчив вес багажа до одной трети от первоначального, навьючили его на лошадей и неспешной трусцой двинулись к осаждаемому городу. Ахерон с Чижовым - как и положено их высокому статусу, а Ольсен шел пешком. Пока ехали, Веня сделал предложение оруженосцу, от которого тот не мог отказаться. Иметь слугу-аборигена, знающего местные условия, - более чем удачная мысль.

- Ольсен, какое жалование платил тебе барон?

- Три серебрушки в год, ну и кормил, конечно, - невесело ответил оруженосец.

- А хочешь два золотых в месяц и полный кошт ?

Юноша вытаращил глаза:

- Господин изволит смеяться над несчастным оруженосцем? - На его глазах появились слезы.

- Ой, какие мы чувствительные, ты мне брось тут сырость разводить. Раз я сказал две золотых монеты в месяц, значит, так оно и будет. Я своему слову хозяин.

Ольсен вдруг забежал вперед лошади и упал на колени, вскинув руки к небесам, принялся причитать:

- Да благословит Господь Ваше сиятельство за доброту вашу, да долгих вам лет счастливой жизни, - и т.д.

Ахерон в седле давился от смеха, покрасневший Веня не знал, что делать. В конце концов ему надоело слушать оду в его честь и он ножнами перетянул оруженосца поперек спины.

- Встань, несчастный, и чтобы больше ни слова хвалебного в мой адрес. Не люблю я этого.

Ольсен моча повиновался, удивляясь: все высокородные любили льстивые речи, но его господин из другой породы. Сразу видно - хороший и порядочный человек, к тому же великий воин. Вон как лихо срубил голову барону, раз - и нету, не успели и глазом моргнуть. А какое заоблачное жалование предложил, конечно, вряд ли герцог полностью заплатит, но даже если половину, то один золотой в месяц... Тут фантазия Ольсена заканчивалась и он только счастливо улыбался, глядя в синее небо.

Вот показались высокие стены Иерусалима, на них виднелись часовые с копьями и алебардами. Рыцарский лагерь представлял собой разномастное скопище грязных шатров и палаток среди песка, окруженных по периметру повозками и телегами. Огромное количество вооруженных людей бесцельно и хаотично перемещалось внутри. Причем большая часть вояк была "под мухой", причем под очень большой. Рядом с войском расположилось становище маркитантов и передвижные публичные дома. А куда же без девок, без них никак. Кстати, во всех войнах торгаши и прочий обслуживающий персонал получали гораздо большие барыши, чем вояки.

Сейчас пригодились знания Ольсена, он уверенно повел путешественников к месту обитания лошадиных барышников. Там они без долгих торгов выменяли рыцарский доспех с оружием на четырех справных лошадей. Затем настала очередь закупки продовольствия и вина, водой запаслись заранее. Не обращая внимания на пьяных солдат, нечленораздельно оравших песни, спокойно поехали прочь от знаменитого, но несчастного города.

Путешествие по пустыне, перемежаемое редкими оазисами с живительной влагой в источниках, оставило у них непреодолимое желание никогда в жизни не попадать в такие места. Постоянный песок в продуктах и на зубах раз и навсегда избавляет от придурковатого юношеского романтизма. Впрочем, к нашим героям это не имеет никакого отношения - они закоренелые реалисты.

Когда за очередной дюной показалась синяя полоска Средиземного моря, оба облегченно выматерились.

- Господин, впереди порт Ашдод, там много кораблей из разных стран. Всякие товары возят, очень большой рынок, - и Ольсен восхищенно прищелкнул языком.

Глава 8

В городе пришлось задержаться на три дня - ждали попутную посудину в Европу. Жили в центре, в самом дорогом постоялом дворе, то бишь в караван-сарае. Население в основном арабы и евреи, но хватало и других народностей - негров, турок и прочих. Белых представляли испанцы и португальцы, и то в небольшом количестве. Ашдод воистину торговый город - отсюда шли многие караванные пути на Ближний Восток. И неважно, какого вероисповедания купец и покупатель, деловые люди всегда находили общий язык. Какая разница, каким богам молится твой партнер по бизнесу, главное - прибыль, пусть фанатики кладут свои глупые головы на алтарь, а мы будем делать деньги.