Робинзон из-под моста

- Кутузов. - Не удержался я от сравнения.

- Подлец и грубиян. - Ответила Татьяна, но совсем без злости в голосе. - У тебя нет чего-нибудь от синяков.

- Нету, я только подорожником лечусь. Если порезался или палец прибил, только им и спасаюсь. А если вдруг, простыну, то завариваю в чай и пью. Гадость, но мне кажется, помогает.

- Все ясно, в город придется ехать с бланшем. У тебя зеркало есть?

У меня был кусок зеркала, в которое я брился, только оно находилось в душе. Я подскочил и быстренько сбегал за ним.

- Смотреться в разбитое зеркало плохая примета. - Сказала Татьяна, увидев его кусок в моих руках.

- Я не верю в приметы.

Тем не менее, девушка взяла его и посмотрелась. Ее лицо скривила мина отвращения и злости. На секунду Татьяна превратилась в настоящую ведьму, от которой пробежали мурашки по коже. Я предусмотрительно протянул руку за зеркалом. Я почувствовал, что она сможет запулить его в сердцах. Поиски нового куска, а тем более покупка нового, не входили в мои ближайшие планы. Мне захотелось успокоить девушку, но это значило сказать ей неправду, а я не мог это сделать. Комплекс стоял на страже всего, что я произносил. Единственное, что я смог вымолвить успокаивающего:

- Не расстраивайся так, через три недели и следа не останется.

- Что! Сколько! - Татьяна подскочила, чуть не опрокинув мой столик и горячий чай.

- Три недели. Я часто получал в глаз, в школе, так что имею представление.

- Твою мать! У меня сессия через неделю, через две отец обещал приехать, деньжат подкинуть. Как я с такой харей в люди-то выйду? Что отцу скажу? Красотка, блин! - Татьяна машинально отхлебнула чай. - Родители думают, что я почти замужем за этим падлой Витей. А тут от ворот поворот.

- Твой синяк я бы назвал: "Прощай, наша встреча была ошибкой, Виктор".

- По-твоему, это смешно?

- На самом деле, да, смешно. Жизнь научила меня пропускать обидное мимо. Если на все реагировать, то проще намылить веревочку и вздернуться.

- Не поверишь, пока я летела вниз, по кустам, у меня появилась такая мысль. Что я себе запланировала на ближайшее время, все рухнуло в один момент. Я слишком много поставила на этого Витю, а он сука, понял это. Глядишь, мириться приедет, как ни чем не бывало.

Татьяна смотрела сквозь маленькое окошко. Мыслями она была далеко отсюда. Я представил, что творится у нее в душе и не хотел оказаться на ее месте. Вот уже два счастливых месяца, как я живу в свое удовольствие. Бытовые проблемы для меня были приятными хлопотами. Главное, что я никому не портил жизнь, и никто не портил ее мне в ответ. Глядя на расцарапанное, украшенное синяком лицо девушки, я понял, что счастлив и самодостаточно полноценен в том социальном "гнезде", которое я сам себе свил.

- Примешь его извинения?

Мой вопрос вернул Татьяну в настоящее. Она вздрогнула и посмотрела мне в глаза.

- Не поверишь, но я сейчас пыталась посчитать сколько стою. Хватит у меня духу отказаться от его подарков, или прогнуться снова? Что скажешь?

- В принципе, согласиться можно. Как я убедился, ты крепкая девушка и сможешь выдержать еще несколько ударов..., судьбы..., в глаз.

- Вот, ты гуманоид! - Татьяна стукнула кружкой по столу и выплеснула из нее чай. - Я ведь серьезно спрашиваю.

- А я совершенно серьезно тебе ответил. Если ты считаешь, что тебя можно лупить за подарки, то так и поступи. Никто кроме тебя не знает твоей цены. Я, вот, когда тебя увидел после падения...

- Все, хватит! Я помню, что ты сказал. Будем считать, что ты меня отговорил прощать подонка Витюню.

- Я не собирался влезать в отношения между вами, я просто...

- Всё, я сказала! Замяли эту тему! Сегодня же вечером перееду с квартиры, чтобы он не знал, где я живу.

- Я думаю, Виктор еще не знает, жива ли ты вообще.

- А что, может быть пошантажировать его этим?

- Это статья, могут посадить.

- Фу, какой ты нудный. Нудный правдолюб.

- Не собирался строить из себя принца на белом коне. Мое гостеприимство продлится столько, сколько хватит терпения выдерживать гостя.

- Уже прогоняешь? Я еще не обсохла, как следует.

Татьяна приподняла майку, чтобы показать на ней мокрые пятна, не просохшие под ее грудями. Груди ее при этом показались наружу. Сделала она это намеренно и профессионально, зная, что подобная демонстрация своих достоинств вызывает в юношах смятение чувств. Щеки у меня загорелись, а в глазах, наверное, заполыхал огонь. Девушка опустила майку, поняв, что добилась своего. Гормоны снова сделали меня гостеприимным хозяином, но я не стал от этого меньшим правдолюбом.

- Демонстрация сисек это плюс тридцать минут к моей лояльности.

- Эй-эй, вот это хамство. В твоей лачуге это стоит полгода на полном пансионе. - Девушка произнесла это насмешливо. - В таком, случае, секс - это ночевка?

- Я не знаю, смогу ли я воспользоваться такой платой?

- Что, у тебя проблемы с этим? Такой молодой, и уже беспомощный?

- Нет, просто твой фингал, он отвлекает. Я не смогу не смотреть на него.

- Вот зараза. - Татьяна рефлекторно притронулась к синяку. - Ладно, я просто спросила. И не мечтай, Робинзон из-под моста, на легкую доступность такой Пятницы, как я. Скажи лучше, у тебя деньги на такси есть?

- Есть. - Сказал я простодушно, но иначе не мог.

- Дай тысячу, потом верну.

Что-то мне подсказывало, что заработанная своим горбом тысяча уйдет навсегда. Я полез в заначку, Таня отвернулась, понимая всю интимность процесса.

- Держи. - Я протянул ей тысячную купюру, пропахшую рыбой.

- Ой, а что она так воняет? - Татьяна скривила губы. - Где их хранили до этого?

- Деньги не пахнут. Вообще-то, стоит сказать спасибо.

- Спасибо.

- Это я рефрижераторы с селедкой разгружал.

- Может быть, у тебя еще и очки темные найдутся? Не хочу семафорить фингалом.

- Нет, очки мне без надобности. У меня и так под мостом вечные сумерки.

- Блин! - Татьяна посмотрела на меланхолично крутящийся барабан "Малютки". - Мои шмотки до вечера не высохнут. А ночью, я что-то опасаюсь в таком наряде по дорогам шарахаться. Могут принять за "плечевую", или наркоманку, шкабающую на дозу.

- Ночуй у меня.

Татьяна осмотрела мое жилище, прикинув, каково это переночевать под мостом. По виду, ее статус был гораздо выше этого уровня.

- Спасибо, но не могу. Надо будет с ноутбука весточку родителям послать, что сумку с телефоном посеяла. А то волноваться начнут. О! А у тебя телефон есть?

- Ты спрашивала. Нет, мне некому звонить. - Признался я, и самому на душе стало горько.

- Бедняга. Придется голосовать, а так не хочется.

Стиральная машинка остановилась.

- Готово. - Сказал я. - Прополоскать можешь на улице, в душе.

Татьяна вынула свои вещи и ушла. Константин, до этого бегавший на улице, зашел в дом. В его глазах читался немой вопрос: "Надолго к нам этот ненужный человек?"

- Скоро уедет. - Успокоил я собаку.

Константин мне поверил, прошел и лег на привычное место. Прошло минут десять, Татьяна где-то застряла. Мне стало любопытно посмотреть, чем могло обычное полоскание задержать девушку. На пороге не оказалось моих шлепанцев. Из дверей я заметил, что девушки в душе нет, а на веревке висят ее кукольные вещи, особенно нижнее белье. Зато, чуть в стороне зашевелились кусты. Спустя пару секунд показалась голова девушки.

- Постеснялась у тебя спросить про толчок. Меня комары тут чуть не сожрали, пауки еще паутины кругом наплели. Никакой цивилизации.

- Ты не в ту сторону пошла. Туалет у меня там, но комфорта в нем не намного больше.

- Спасибо, я сама справилась. Иногда в жизни нужно совершить что-то героическое.

- Например, показать попу комарам?

- Не то слово показать, а прямо дать попробовать на вкус. - Татьяна карабкалась вверх и протянула мне руку, чтобы я помог ей подняться.

Я вытянул ее по сыпучему гравию. Девушка встала рядом со мной, вывернулась, как дикое животное и через плечо посмотрела на свои покусанные ягодицы. Она снова это сделала без тени стеснения.