Яна

5

Дьявольская Трель

"Видно небо решило испытать нас на прочность

Чередой нескончаемых бедствий

Все теснее зажимы.

Все сложнее уроки.

Все страшнее масштабы последствий...

В бесконечном падении,

Беспокойных видениях

Что измученный дух будоражат

Вдоль по лезвию бритвы

Как порой как молитву

Повторяю сто раз подряд:

"Мне не страшно"...".

Успокоившись, Яна собрала вещи и закрыв комнату, ушла домой. Дома к ней в объятия бросилась заплаканная сестра. Яна стала успокаивать сестру, что больше не оставит ее так надолго одну. Яна заварила чай и разогрела на сковороде так и несъеденные блинчики. Поздний ужин прошел на ура.

Яна отметила, что дома чисто. Вероника навела порядок. Видно, что мыла поолы, хоть и кое-где были разводы, Яна отметила старания сестры похвалой.

Они снова легли спать и прижались друг к другу. Яна почти заснул, как услышала тихий всхлип сестры:

- Я хочу к маме...

- Я тоже, хочу дорогая... - Яна поцеловала макушку сестры.

- Она уже не вернется?

- Конечно, вернется. Ей просто нужно поделать уколы.

- А когда мы к ней пойдем? Давай завтра.

На самом деле Яна избегала походов в больницу к матери. Она не могла ее видеть в таком чудовищном состоянии, она хотела запомнить ее другой. Не такой больной и беспомощной, в полубреду, изможденной от боли. Она непременно спросит об отце. А что она скажет, что ее любимый человек, который клялся "и в болезни и здравии", ее предал? Еще она чувствовала себя виноватой, за то, что бессильна и ничего не может сделать и предпринять.

Она медлила сестре с ответом, но поняла, что не может ей отказать.

- Давай, - наконец ответила она.

Вероника тактично не задавала вопросов об отце. Яна думала, по крайней мере, надеялась, что она также как и она не желает его больше видеть.

Еще один день скрылся под упавшими веками.

Утром, они пришли в больницу к матери. К ней не пускали. Вероника пыталась устроить истерику и выпросить пару минут с мамой. На пару с Яной, они уговорили Веру Михайловну - лечащего врача матери, пустить на пару минут Веронику в палату к маме. Вероника радостно побежала в отделение.

Вера Михайловна - пожилая женщина с кудрявыми седыми короткими волосами и морщинистым лицом, сочувствующе улыбнулась. Яна боялась задавать вопросы. Вера Михайловна это почувствовала, провела ее в ординаторскую, где налила ей горячий чай и поставила маленькую вазочку с вишневым вареньем.

- Болезнь прогрессирует. Рак овладел ее телом. Ее боли только усилятся. Вы должны готовиться принять неизбежность, как бы не было это трудно.

Яна поникла. Ее горло сдавило, стало трудно дышать. Оторвать взгляд от пола - значит сдаться и разрыдаться, а если она позволит себе это, то еще долго не сможет остановиться.

Вера Михайловна протянула руку и коснулась ее ладони. Яна отдернула руку и крепко вцепилась в столешницу. Вскинув в голову, она с бессильной яростью уставилась на пожилую женщину.

- Неужели ничего нельзя сделать? Вы же врачи. Мы живем в 21 веке, ведь есть же экпериментальные лекарства и программы.

Вера Михайловна покачала головой.

- Ничего сделать нельзя.

- Скажите что нужно, какие препараты. Я все достану, украду, убью, но я их достану.

Вера Михайловна опустила глаза и тяжело вздохнула.

- Милочка, пойми...

- Я вам не милочка! - моментально огрызнулась Яна.

- Я все понимаю, но сражение уже проиграно.

- Да как Вы можете? А если бы там лежала не моя мать, а ваша дочь или внучка, вы бы так же говорили?

- Яночка, таких как ты, у меня еще семеро по лавкам, в каждой палате лежит больной. Есть и больные дети. Рак не щадит никого. У восьмидесяти процентов из них нет шансов и дожить до конца года. И у каждого из них есть родственники и близкие. Все что у них осталась только вера в Бога.

- Бог оставил нас!!! - крикнула Яна. - Он подлый извращенец, раз ему нравится смотреть как страдает моя мать, как страдает моя сестра. И молитва ему - это последнее что я буду делать в этой жизни. Поэтому - никогда! Никогда, слышите? Никогда не говорить мне о Боге!

- Я понимаю твою боль... Но так говорить нельзя. Бог милостив и смерть милостива. Она избавит твою мать от больного тела, она избавит ее от боли.

- Так станьте дланью господней, пойдите и убейте их! Всех ваших пациентов! Будьте милостивы, черт подери!

Яна сорвалась и зарыдала. Ее грудь разрывало, не хватало воздуха, тело содрогалось.

Вера Михайловна крепко обняла Яну. Объятия - это то, что ей так давно не хватало. Она жадно схватилась за нее и стала рыдать еще сильнее.

- Пожалуйста, скажите, что можно сделать. Ведь есть же препараты, есть же ампулы, таблетки, да что угодно. Я не могу к ней туда идти, не могу смотреть как она страдает. Я не могу это все вынести одна. Я не могу-у-у... Скажите, ведь есть же хоть какие-то медикаменты, чтобы вернуть маму домой?

- Есть немецкие препараты по запредельным ценам, которые могут замедлить распространение болезни. Но шанс ремиссии не превышает и пятнадцати процентов. Есть индийские препараты, они дороже, клинические испытания успешнее, но побочек больше, и после них, пациент не восприимчив к обезболивающим. Стоят они больших денег.

- Сколько?

- Курс немецких препаратов триста пятьдесят тысяч, индийские на сто тысяч дороже. Но они не дают никаких гарантий.

- Как скоро их можно заказать?

- Милочка, нужна стопроцентная предоплата...

- После того как я внесу предоплату, через сколько их получит моя мать?

- Если есть их наличие в Московском онкоцентре, то через два дня.

- Я найду. Обещаю. Я принесу вам эти деньги.

В ординаторскую постучала и зашла Вероника. Она была грустная.

- Мама не очнулась, как бы я ее не звала.

- Все будет хорошо, моя дорогая, маме надо отдохнуть. Мы справимся. Вера Михайловна пообещала нам достать лекарства. - и, посмотрев на Веру Михайловну, Яна добавила. - В следующий раз я приду сюда уже с деньгами на лекарства, или не приду больше вообще.

Яна взяла за руку Веронику, и они ушли.

По дороге Яна ломала голову, думая, что можно еще продать и на что можно выручить деньги. Все было мусор и гроши. Ей не набрать и пятую часть нужной суммы.

В комнате Яна заметила оставленный вчера мобильник. Открыв раскладную крышку, она увидела оповещение о двух пропущенных от незнакомого номера. В груди все перехватило. Она не знала что делать.