Страница 3 из 15
Взять хотя бы вопрос о наличии рукописей и кассет, охватывающих литературно-музыкальное наследие покойного.
Сколько песен написал Высоцкий?
Однажды в журнале «Наша Родина» я упомянул, что Высоцкий оставил восемьсот стихотворений и песенных текстов. Я слышал от него в 1975 году, что у него их около шестисот, и прибавил еще две сотни, учитывая, что в последние годы жизни он отдавал много сил и времени кинематографу. Журнал «Наша Родина» переводится на русский язык и распространяется в Советском Союзе под названием «Огни Болгарии». Когда в журнале вышла моя статья, я тут же получил тревожное письмо от Семена Владимировича Высоцкого, отца поэта: «Зачем ты так написал? У нас есть триста песен Володи, а сейчас каждый, кто прочитал твою статью, спрашивает меня: «Где остальные пятьсот?» Легче было бы сказать, что допущена опечатка, чем ответить, где эти, остальные песни».
Позже Семен Владимирович сообщил: «Когда мы готовили к изданию первый сборник («Нерв»), то насчитали свыше шестисот стихотворений, возможно, найдутся и другие».
Разные авторы приводят различные данные о количестве песен Высоцкого:
Алексей Герман: «Говорят, что все четыреста с лишним своих песен он написал (а точнее, пережил!) во время бессонницы».
Александр Митта: «Он написал более шестисот песен».
Юлий Визбор: «Словно предчувствуя краткость своей жизни, он сочинял непрерывно и сумел написать около шестисот песен».
Марина Влади: «После его смерти я оставила в Москве более семисот стихотворений, прозу, сценарии».
Алла Демидова: «Он написал семьсот песен».
Владимир Надеин: «У него, может быть, семьсот, может быть, тысяча песен».
Сам Владимир Высоцкий на вопрос корреспондента Болгарского радио (11 ноября 1976 г.) ответил так: «Я их не считал, но, по-моему, шестьсот или семьсот, может быть».
В 1977 году он сам пишет о себе в третьем лице: «Его песни-баллады разнообразны по тематике — лирические, политические, шуточные. У него таких песен больше шестисот». Вообще он шутил над большим количеством песен, которые написал, и говорил, что их достаточно для того, чтобы сесть, запершись в кухне, и петь целую неделю без перерыва.
И наконец, еще один ответ Высоцкого (1979 г.): «Честно говоря, я не считал своих песен, но думаю, что их около тысячи. Из них я помню, может быть, штук триста, не больше. Остальное, конечно, тоже помню, но, может быть, буду путаться, если начну их петь».
— У него необъятная песенная палитра, — говорит Юрий Любимов. — Ведь у него восемьсот с лишним песен. Это же надо было успеть написать! А сколько у него осталось стихов! Ну, меньше, конечно, чем песен, но не весь архив еще разобран. Такого обилия не ожидал даже я, близко его знавший.
И еще одно мнение — Всеволода Абдулова: «Работоспособность Высоцкого удивительна — количество его выступлений перед публикой можно определить только приблизительно, а фонотека насчитывает тысячи часов записи». Эти «тысячи часов» соответствуют сотням километров магнитофонной ленты.
Сколько же песен в действительности?! Г. Тодоров пишет: «Последние вычисления доказывают, что Высоцкий сочинил, сыграл и спел около тысячи песен, «злободневок», пародий, хотя не все они, к сожалению, были записаны».
Я следил за творческим становлением и ростом Владимира Высоцкого от первого и до последнего его спектакля и по мере сил отражал его артистическую и литературную деятельность в печати. При жизни Высоцкого мной опубликовано четырнадцать статей, рецензий и интервью о его творчестве. Содействовал я и переводам его стихотворений в Болгарии, делал о нем телевизионные передачи и проч. Говорю это не для самовосхваления, а для защиты своего права писать о нем книгу.
И должен заметить, что я никогда не смог бы реализовать свои инициативы в пропаганде творчества Владимира Высоцкого без поддержки огромного числа его единомышленников и поклонников его таланта в Болгарии.
Хорошо ли я знал Высоцкого?
Мне казалось, что да, пока не прочел в одном из интервью Марины Влади, что были у ее мужа черты характера, которые для нее так и остались загадочными. А ведь Марина знала Высоцкого двенадцать лет.
Что же тогда сказать нам, встречавшимся с ним от случая к случаю?
В справедливости слов Марины Влади убеждают и попытки художников и скульпторов нарисовать или изваять портрет Высоцкого. Он действительно еще не узнан нами полностью. Однажды в Москве, в Центральном доме литераторов, я был на выставке проектов памятника Высоцкому на Ваганьковском кладбище. Там их было тридцать. И примерно столько же графических и живописных портретов. И на каждом из них он — другой! Есть среди изображений весьма удачные, но чаще всего что-то ускользает от их создателей, что-то неуловимое, но очень существенное.
Мы чувствуем отношение художника к объекту изображения, но оно как-то не совпадает с нашим собственным. Наверно, это потому, что у каждого из нас в сердце свой Высоцкий, сокровенный и непостижимый до конца…
Из этого следует, по-видимому, сделать вывод, что достоверный портрет Владимира Высоцкого — артиста, поэта, певца, человека, гражданина — может быть создан только нашими общими коллективными усилиями.
Я интуитивно чувствовал это, делая телевизионные передачи-воспоминания о нем. В этих передачах участвовали его друзья, коллеги, соратники. Присутствуют они и в этой книге. В частности, в главе «Воспоминания», где приводятся не только мои свидетельства о встречах с Высоцким, но и свидетельства его современников, с которыми я общался в течение многих лет.
Среди них имеются и высказывания Анатолия Васильевича Эфроса, режиссера, который и раньше работал с Высоцким.
Анатолий Васильевич нашел в себе мужество возглавить Театр на Таганке в один из самых критических моментов его существования. Сейчас А. В. Эфроса нет среди нас — 13 января 1987 года он был сражен внезапным инфарктом в возрасте шестидесяти двух лет, в расцвете творческих сил. Меня связывало с ним двадцатилетнее близкое знакомство, я бывал у него дома и в его служебных кабинетах, и мы не однажды говорили с ним о Высоцком и нашем долге по отношению к нему.
А. В. Эфрос знал о большой популярности артиста и певца у нас, в Болгарии, и был доволен, что Владимир сам смог убедиться в этом.
Действительно, по приезде в Болгарию Высоцкий с приятным удивлением констатировал, что его песни в его же исполнении постоянно звучат по национальному радио. Включены они и в спектакли двух столичных театров — «София» и «Народна армия». Снята большая телевизионная передача с его участием. Завод грампластинок «Балкан» записал его песни для большого диска. Журналисты наперебой стремились взять у него интервью, а вся пресса отражала гастроли «Таганки» как самое значительное событие сезона.
Одна из журналисток напомнила Владимиру, что Болгария — первая страна, в которой он играет перед зарубежной публикой. В Болгарии он впервые выступил перед телезрителями. Болгария — первая страна, в которой переведены и напечатаны стихи Высоцкого. У нас не было оснований не верить ему, когда при прощании он сказал, что нашел в Болгарии свою вторую родину.
Вот почему мне не кажется странным, что первая книга о нем вышла именно в нашей стране.
Я вспоминаю то время, когда мы услышали голос Высоцкого — сначала в магнитофонной записи и на грампластинках. Уже самые первые его песни были весьма своеобразны. Если он пел о войне, то это была война глазами рядового солдата, а не штабного офицера или военного корреспондента. Он не воевал, война застала его ребенком (Володя родился в Москве 25 января 1938 года), но он был сыном военнослужащего и, может быть, поэтому знал больше сверстников о том, что происходит на фронте и в тылу. Если он пел о жизни, которая кипит вокруг, то умел заметить и ее непривлекательные стороны, отчего в его голосе чувствовались горечь и беспощадность.
С гитарой перед микрофоном