Карантин

Скотт Сиглер

Карантин

Пролог

20 января

Это, должно быть, чья-то неудачная шутка.

Многих разыгрывают в первый день работы, но Джон Гутьеррес и представить себе не мог, что у кого-то хватит духу выставлять посмешищем его.

В День инаугурации!

Над президентом Соединенных Штатов еще никто так не подшучивал.

— Мюррей, лично я не вижу здесь ничего смешного, — сказал Джон. — В стране и без того назрело множество весьма серьезных проблем. Их нужно решать… А это просто чья-то шутка, которая выходит за рамки хорошего тона.

Лицо Мюррея Лонгуорта вытянулось.

— Шутка, говорите? Нет, господин президент.

Конечно, шутка. Ведь Джон Гутьеррес — не наивный юноша.

Он окинул взглядом Овальный кабинет, оценивая реакцию своих главных советников. Том Маскилл, крайне раздражительный заместитель начальника штаба, пытался сделать вид, что удивлен, но у него это получалось с трудом. Министр обороны Дональд Мартин сидел на старинной кушетке, закинув ногу на ногу. Это вашингтонец старой закалки: высокий, белый, уже седеющий мужчина в безупречном костюме, производящий впечатление весьма состоятельного человека. В кресле сидела начальник штаба Ванесса Колберн. По внешнему виду эта чернокожая молодая женщина являла собой полную противоположность Дональда Мартина. На ее суровом и бесстрастном лице застыл холодный взгляд, способный пригвоздить любого к тому месту, где тот находился. Сейчас этот взгляд был прикован к Мюррею Лонгуорту, заместителю директора ЦРУ.

Мюррей — еще один представитель старшего поколения президентской администрации, но с тем же Дональдом их трудно было сравнивать. У него тоже дорогой костюм, который, однако, как и его владелец, выглядел немного помятым и утомленным. Лонгуорт уже перешагнул пенсионный возраст, был человеком грузным, с вечно угрюмым выражением лица. Он выделялся среди вашингтонских «динозавров», и Ванесса придумала ему кличку — Бледнолицый Холодной Войны. Он был не просто заместителем директора, а заместителем директора ЦРУ. То есть деятельность Мюррея носила, главным образом, негласный характер.

— Я много слышал о вас, Мюррей, — сказал Джон. — Прежде чем вступить в должность, я побеседовал со всеми пятью бывшими президентами. И все пятеро дружно указали на вас, заявив, что вы… Как бы точнее сказать? Особый сорт палочки-выручалочки, что ли.

— Возможно, господин президент, — сказал Мюррей.

— Но, сдается мне, они просто решили тем самым морально подготовить меня для той нелепой истории о треугольных наростах, которые якобы поражают американцев и превращают их в убийц-психопатов.

— Сэр, — нахмурился заместитель директора, — уверяю вас, это не шутка.

— Тогда почему мы раньше ничего об этом не слышали? — бесстрастно спросила Ванесса. Ее лицо не выражало никаких эмоций.

— Президент Хатчинс не хотел огласки, — объяснил Мюррей. — А деятельность моего ведомства, как вам известно, подчиняется именно такому принципу.

Мюррей распорядился, чтобы для презентации в помещении установили большой плоский дисплей. В Овальном кабинете, всем своим убранством символизирующем историю и традиции, этот технологический писк моды выглядел по меньшей мере неуместным. Джон уставился на изображение, выведенное на экран. Это была пожилая женщина, очевидно мертвая, с синеватым бугорчатым треугольным наростом на плече. Каждая сторона треугольника была длиной около дюйма. Создавалось стойкое ощущение, что новообразование находится не на коже или под кожей погибшей, а является ее неотъемлемой частью. Под фотографией стояла подпись: Шарлотта Уилсон.

По словам Мюррея, инородное новообразование привело к тому, что Уилсон зарезала сына мясоразделочным ножом, после чего набросилась на двух полицейских. Те, обороняясь, застрелили разъяренную старуху.

Выходит, это не шутка. Тогда это просто непростительно!

Посчитавшись с мнением бывших президентов, Джон включил в повестку дня проект «Танграм» Мюррея Лонгуорта. Это был заключительный акт в леденящей душу цепочке тайных операций предыдущей администрации. Среди них две подводные лодки-невидимки на дне Японского моря, готовые обрушить ядерные удары на Северную Корею. Еще две субмарины дежурят в водах Катара, чтобы нанести упреждающий удар по Ирану в случае падения нового правительства, прихода к власти фундаменталистов и получения ими доступа к заветной ядерной кнопке. А также секретные сделки с китайским правительством; экспериментальный ударный истребитель с ошеломляющими показателями: скорость 10 махов, а практический потолок — до сорока миль над поверхностью Земли; сделки на бурильные работы на Аляске и у побережья Флориды; с десяток других авантюр, которые при Хатчинсе были вполне обычным делом.

— Если позволите мне закончить, сэр, — попросил Мюррей, — то я мог бы прояснить ситуацию.

Джон посмотрел на Ванессу, потом на Дональда. Оба пожали плечами. Вздохнув, президент кивнул Лонгуорту, чтобы тот продолжал.

— Спасибо, сэр, — сказал Мюррей. — Так вот, это заболевание около четырех месяцев назад обнаружила эпидемиолог Центра контроля заболеваний Маргарет Монтойя и ее коллега-врач Эймос Хант. Оба до сих пор участвуют в этом проекте. Болезнь начинается с мелких высыпаний на коже, сопровождаемых зудом. Сначала они превращаются в крупные рубцы, потом — в голубые треугольные наросты. По-видимому, болезнь также вызывает у своих носителей крайнюю степень паранойи, из-за чего в действиях почти всех субъектов наблюдается один и тот же рисунок: они избегают лечебных учреждений, медицинских работников и сотрудников правоохранительных органов. Паранойя по отношению к полицейским и военным носила особенно выраженный характер. Большинство пострадавших умерло от неизвестных причин, совершило самоубийство или было убито сотрудниками правоохранительных органов…

— Минуточку, — перебила его Ванесса. — Значит, паразит каким-то образом заставил их избегать больниц? Агрессивное поведение из-за химического дисбаланса в организме — это одно, но неужели вы думаете, мы поверим, будто эти паразиты фактически повлияли на способность к принятию решений у организма-носителя?

— Такое происходит в природе постоянно, — сказал Мюррей.

— Но речь ведь идет о людях, — нахмурилась Ванесса.

— Поведение — это тоже, по сути, химическая реакция, мэм, — сказал Лонгуорт. — Поверьте, здесь не о чем говорить.

В глазах женщины мелькнул огонек недоверия.

— Ну, предположим. А насколько велика вероятность заражения от предполагаемого паразита?

Мюррей покачал головой.

— Насколько пока можно судить, от инфицированного носителя заболевание не передается другим людям. Что-то разносит эту болезнь, однако мы пока не определили переносчика.

— Выходит, американцы могут запросто подхватить эту заразу, которая потом превратит их в киллеров, — сказала она, — а вы, тем не менее, держали всех в неведении?

— Президент Хатчинс действительно принял решение до поры до времени не разглашать информацию, — ответил Мюррей. — Он боялся, что возникнет паника, а вместе с ней — и целая волна ложных случаев заболевания. Это существенно помешало бы нам выявлять пострадавших. Существует также угроза возникновения так называемого менталитета разъяренной толпы. Это может привести к гибели многих американцев, виновных лишь в том, что они наткнулись на ядовитый плющ или заработали псориаз.

Ванесса откинулась в кресле и с отвращением взмахнула руками.

— Теперь вы понимаете, господин президент? Вот почему последние восемь лет так искалечили Америку. Старая гвардия никогда не доверяла людям. Поэтому мы здесь и собрались. Нужно положить конец всей этой паутине лжи, царящей в нашем правительстве.

— Понимаю, вам не терпится приступить к реализации новой политики, — сказал Мюррей. — Но если вы не возражаете, то я дам вам небольшой совет, мисс Колберн. Может быть, стоит все-таки выслушать историю до конца, прежде чем отменять взвешенные решения бывшего президента?