Страница 31 из 33
Гренадерам Бранденбургского полка противостояли солдаты 1-го батальона Королевского уэст-кентского полка, и именно их винтовки нанесли немцам наибольший урон. Впрочем, два имевшихся на вооружении батальона пулемета тоже не стреляли мимо… К концу дня от роты Блома мало что осталось. Полк потерял 500 человек убитыми и ранеными, в том числе трех из четырех командиров рот (Блому повезло – он уцелел и даже не был ранен). Таким же плачевным было положение и в других частях.
Все британские батальоны удержали свои позиции. Артиллерия, в частности 48 и 108-я батареи тяжелых орудий, вела непрерывный огонь, поддерживая пехоту. Немцы потеряли в сражении на Монсе около 5000 человек убитыми и ранеными. Только в одном 75-м пехотном полку из Бремена, атаковавшем позиции Королевского шотландского полка и корпуса королевских стрелков, но так и не сумевшем прорвать оборону, недосчитались 381 человека. Потери британцев были существенно меньше – 1600 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
В тот вечер измученные солдаты армии фон Клюка спали там, где упали, на северном берегу канала – почти все попытки преодолеть водную преграду англичане отбили. Немцам все-таки удалось захватить их один-единственный опорный пункт. Британские войска, тоже вымотанные, готовились отойти чуть дальше к югу – они простояли на своих позициях обещанные французам сутки. Британцы готовы были оборонять левый фланг своих союзников и весь следующий день, но, когда они начали устраиваться на ночь, поступил приказ отходить. Нужно ли говорить, что англичане ни за что не согласились бы – и не соглашаются! – с официальной версией немецких историков, что битва при Монсе закончилась победой армии Клюка[172]…
Поздно вечером 23 августа лейтенант Эдвард Спирс – британский офицер связи при 5-й армии французов – прибыл в штаб сэра Джона Френча и сообщил тревожные новости. Генерал Ланрезак предупредил Жоффра, что после немецкого успеха на Самбре он отдал приказ своим частям на следующий день отступить на юг. Френч был вынужден признать, что и ему необходимо отойти[173]. Утром 24 августа британские экспедиционные силы начали общее отступление. В 9:35 Жоффр отправил военному министру Мессими сообщение с объяснением, почему следует отодвинуть всю линию фронта:
Наша армия, действующая между Самброй и Мёзом, равно как и ее части, сражавшиеся на левом крыле всего фронта, по всей видимости, столкнулись с трудностями, о которых я еще не полностью информирован. Тем не менее враг вынудил нас отступить. <…> Следует смотреть правде в глаза. Наши войска на поле боя не проявили необходимых качеств, на которые мы надеялись. <…> Мы вынуждены, используя рельеф местности и крупные естественные преграды, а также наши крепости, перейти к обороне, чтобы уступить как можно меньше территории. Теперь наша цель – держаться, пытаясь измотать врага, а затем, когда придет время, снова пойти вперед»[174].
Большое отступление
Общее отступление французской армии и британских экспедиционных сил, прикрывавших их левый фланг, продолжалось еще две недели. Остановились союзники лишь в окрестностях Парижа. 21 августа Жоффр покинул свою штаб-квартиру в Витри-ле-Франсуа в департаменте Марна. Сначала главнокомандующий обосновался в Бар-сюр-Об, а затем, 5 сентября, переехал в Шатийон-сюр-Сен. Депеша Жоффра от 24 августа остается одним из главных документов того периода войны. Безусловно, военного министра она обрадовать не могла, хотя в ней говорится и о будущем наступлении. Верден – мощная крепость – оставался в руках французов. Естественные преграды, защищавшие Францию от Германии с востока, – Вогезы и реки бассейна Сены – враг пока не преодолел. Боевой дух французской армии тоже не был сломлен. Если бы ее частям при отступлении к столице удалось восстановить взаимодействие, французы могли бы нанести контрудар. С каждым пройденным километром связь немецкой армии с тыловыми подразделениями, расположенными за Рейном, становилась хуже, тогда как французы пусть вынужденно, но приближались к своим базам снабжения. «Цель будущих операций, – писал Жоффр 25 августа в общей инструкции № 2, – состоит в том, чтобы сосредоточить на левом фланге силы, способные возобновить наступление. В них будут входить 4 и 5-я армии, силы Британского экспедиционного корпуса, а также новые части, переброшенные с Восточного фронта. Другие армии должны как можно дольше сдерживать врага»[175].
Позиции, указанные Жоффром для новых частей – 6-й армии под командованием генерала Монури и 9-й, возглавляемой генералом Фошем, были определены на Сомме, протекавшей вблизи Амьена, в 120 километрах к юго-западу от Монса. Таким образом, французский главнокомандующий, прежде чем его армии смогут перейти в атаку, предвидел долгое отступление. Никаких иллюзий Жоффр не питал, хотя даже в Лотарингии, потерпев самое сокрушительное из поражений, войска отошли всего на 50 километров. Немецкая пехота на правом фланге, несмотря на 12 дней боев и марш через всю Бельгию, сохраняла боеспособность. Вдохновленные успехами, закаленные долгим переходом и предвкушавшие скорую окончательную победу, солдаты забывали о стертых ногах, стискивали зубы и шли вперед. «Ваша задача – любой ценой поддерживать у всех высокий боевой дух, – наставлял уже упоминавшегося нами капитана Блома его командир через неделю после сражения у Монса. – Мы не должны давать врагу ни дня передышки, пока не сокрушим его по всему фронту. Скажите своим подчиненным, что чем больше пота сойдет с них на марше, тем меньше будет крови в бою»[176]. Бранденбуржцев не нужно было подгонять. Несмотря на стертые до крови пятки, под палящим солнцем лета, одного из самых жарких с начала века, они день за днем шли к Парижу в погоне за 1-м батальоном Глостерского полка. За 13 дней англичане отступили почти на 400 километров. Отдохнули они только один день – 29 августа, после того как за два предыдущих прошли маршем больше 32 километров[177]. То, что могли выдержать британцы и французы, было по силам и немцам.
Впрочем, союзники с неудачами не смирились. И французы, и англичане в ходе отступления несколько раз дали противнику сильный отпор. 26 августа британский 1-й корпус сдерживал немцев у Ландреси и Маруаля. В сражении при Монсе это подразделение экспедиционных сил понесло небольшие потери, поэтому возможность для маневра была. Британцы вышли из боя в соответствии с собственным планом и возобновили отход. 2-му корпусу – им командовал генерал Смит-Дорриен, – сильно поредевшему в битве при Монсе, пришлось в тот же день противостоять немцам у Ле-Като. Утром 26 августа его измотанные подразделения – три пехотные дивизии и одна кавалерийская – сдерживали натиск трех пехотных и трех кавалерийских дивизий врага, к которым позже присоединились еще две. Подавляющее численное превосходство дало немцам возможность обойти британцев с флангов. Фронт проходил вдоль древней римской дороги между Ле-Като и Камбре. Здесь через три года и три месяца англичане проведут первую массированную танковую атаку – это новое боевое оружие было еще только в чертежах… А в августе 1914-го британская пехота сначала удерживала позиции, ведя прицельный огонь, который поддерживали залпы артиллерии, но во второй половине дня немцы ввели в бой те самые дополнительные дивизии. Таким образом, соотношение сил для англичан стало совсем нерадостное – восемь дивизий против четырех. Фланги дрогнули. Подразделения теряли связь, орудийные расчеты накрывал ответный огонь вражеских орудий. К вечеру 2-й корпус оказался рассечен надвое. Спасли англичан кавалеристы Сорде, а также пехотинцы одной из территориальных дивизий – немолодые резервисты сражались у Камбре яростно, а корпус Сорде смог реабилитироваться за то, что проглядел наступавших через Бельгию немцев. Благодаря союзникам 2-й корпус британских экспедиционных сил, потерявший убитыми, ранеными и пропавшими без вести 8000 человек – больше, чем армия Веллингтона при Ватерлоо, – сумел соединиться и выйти из боя, чтобы продолжить отступление[178]. Были и потери боевой техники – 38 орудий, половина дивизионной артиллерии. Перед храбрым английским офицером, добравшимся до позиций 122-й батареи, открылась страшная картина: «Все четыре пушки были разбиты. <…> Тела убитых артиллеристов лежали вперемешку с трупами лошадей и обломками телег. <…> Земля была пропитана кровью и нашпигована осколками. Среди всего этого метались несколько уцелевших лошадей»[179].
172
См.: Weltkrieg, I. P. 500.
173
См.: Tyng. P. 117.
174
Spears. Liaison. P. 192.
175
Spears. P. 526, 527.
176
Bloem. P. 110.
177
Edmonds. 1914, I. P. 494.
178
См.: Tyng. P. 144, 145.
179
Edmonds, 1914, 1. P. 163.