Страница 19 из 19
– Может, еще задницу им подставить? – усмехнулся Улаф.
Синелицый воин снова заговорил:
– Они говорят, Аллах Всемогущий их защитит. Они будут сражаться, – передал его слова приятель Ингвара.
Сигурд нахмурился.
– Этот Аллах, наверное, один из их богов, – предположил я.
– У них только один бог, – пояснил товарищ Ингвара.
– Ну, точно как христиане, – сказал Сигурд, глядя на Улафа и пожимая плечами. Потом поднял щит и обратился к Рольфу: – Готовы?
Стоявшие за синелицыми датчане загрохотали щитами.
– Да, Сигурд! Моих воинов даже Глейпнир не удержит, так они рвутся в бой, – отозвался Рольф.
Ярл кивнул.
– И чтоб ни одного в живых не осталось, – приказал он.
Стиснув зубы, я поднял щит и принялся высматривать, кого из синелицых убить первым. Пенда ослабил завязки на шее, а Свейн похлопал по рукояти своей огромной секиры.
Неожиданно на палубу со стуком упал меч. Из строя синелицых выступил седобородый воин с носом, похожим на клюв. Он стоял, высоко подняв подбородок, и глядел на нас, словно мы – кадка с дерьмом, которую нужно вытряхнуть. Несколько синелицых встали было впереди него, угрожающе подняв кривые мечи, однако клювоносый сказал им что-то резко и повелительно, и они, покорно опустив головы, отступили назад.
– Это тот самый злобный троллий сын, которому нравится сечь кнутом прикованных к палубе гребцов, – пояснил Ингвар. Слова его сочились желчью.
Повелитель синелицых рявкнул что-то товарищу Ингвара так, будто тот все еще раб, прикованный к веслу.
– А у него есть яйца, – уважительно произнес Брам.
Приятель Ингвара кивнул синелицему и обратился к Сигурду:
– Он говорит, убей его, а остальных отпусти. Иначе они будут сражаться, и тогда много твоих поляжет.
Я еще не знал, кого именно мы потеряли в бою, но сколько-то воинов точно шли по Биврёсту.
Сигурд провел по подбородку рукой с мечом, смерил взглядом синелицего, готового пожертвовать своей жизнью ради спасения остальных, и признал:
– А синелицый храбр…
Обрадовавшийся возможности умилостивить богов, Асгот шагнул вперед, бренча вплетенными в волосы костями.
– Сигурд, Всеотцу придется по нраву, если мы принесем этого синелицего в жертву.
Какое-то мгновение ярл обдумывал слова Асгота, потом покачал головой.
– Один решит, что мы выкопали труп и снова его закололи, – произнес он, и даже Асгот признал, что идея была не самой лучшей.
– Говоришь, кнутом тебя бил? – обратился Сигурд к Ингвару.
– Да, даже когда мы быстро гребли, господин, – ответил тот.
Ярл снова кивнул.
– Скажи ему, я согласен.
Ингвар бросил на нас гневный взгляд; похоже, он был в ужасе от того, что мы дадим ускользнуть тем, кто держал его в плену. Но потом кивнул – не решился противоречить ярлу, да к тому же не знал, какая участь ждет его самого.
Приятель Ингвара передал слова Сигурда клювоносому, тот склонил голову и что-то пробормотал – наверное, молился своему богу; но даже после этого у него достало смелости потребовать, чтобы его людей высадили на берег прежде, чем он отдаст себя на расправу язычникам.
– Распотроши его, Сигурд, – сказал Брам Медведь.
– Я его кишки рыбам выброшу, – потряс секирой Свейн Рыжий.
Ярл покачал головой.
– Дядя, сколько человек надо, чтобы управлять этим кораблем?
Улаф поджал губы.
– При такой погоде, пожалуй, хватит десятерых, которые хоть немного умеют управляться с парусом. – Он поглядел на облако, которое, словно растущий ком стриженной шерсти, уплывало на северо-восток. – А вот если погода испортится…
Сигурд кивнул и повернулся к Ингвару.
– Отберите девять гребцов и скажите им, что я заплачу серебром, если они отведут корабль, куда я велю.
Ингвар покосился на своего приятеля, белки глаз которого казались желтыми на фоне темной кожи.
– Тут на один только парус десятерых ставить надо, ярл Сигурд, – сказал он. – Если ветер несильный.
– Тогда пятнадцать гребцов; каждый получит по две монеты или столько же серебра, – сказал Сигурд.
По лицу Ингвара было не понять, что он об этом думает.
– Дядя, остальных забери на «Фьорд-Эльк» и отвези к берегу.
– Может, еще накормить и напоить? – изумленно спросил Улаф.
– Нет, хватит того, что мы сохраним им жизнь, – ответил Сигурд, давая понять, что разговор окончен.
Разоруженных синелицых – рабов вместе с хозяевами – отвели на «Фьорд-Эльк». Браги не стал рисковать брюхом корабля ради синелицых – под наставленными копьями они попрыгали с борта там, где до кромки воды, лижущей золотистый песок, оставалось еще три длины лодки. Рабов среди синелицых было больше, и мы думали, что, освободившись, они накинутся на хозяев. Увы, бывшие рабы, словно стадо провинившихся овец, побрели прочь, а хозяева стояли на берегу и глядели в нашу сторону – верным слугам была ненавистна мысль, что господин оказался в нашей власти.
– Не стоит бить раба, – сказал Сигурд синелицему, – а то однажды он освободится и припомнит тебе все побои.
Тот или не понял его слов, или сделал вид, что не понимает, – взгляд его был холоден, как ветер в царстве Хель.
– Ингвар, – продолжал ярл, – негоже, чтобы воин, рожденный во фьордах, прислуживал ходячему мертвецу. А еще хуже то, что этот обгорелый козлиный хрен бил тех, кто горбатился у него на веслах. – Сигурд поглядел на Орма Пучеглазого, который лежал со вспоротым животом, истекая кровью, – кольчуга не спасла его от копья синелицых. Дядя влил ему в глотку луковой кашицы и теперь, стоя рядом на коленях, принюхивался к ране. Потом посмотрел на Сигурда и покачал головой – рана пахла луком, а значит, живот Орма продырявлен и надежды нет.
Сигурд нахмурился и повернулся обратно к синелицему.
– Делай с ним что хочешь, Ингвар.
Тот ухмыльнулся. Его товарищ по веслу выступил было вперед, но датчанин остановил его движением жилистой руки.
– По мне кнут этого сукиного сына гулял чаще, чем по тебе. Добьешь то, что останется.
Однако добивать было нечего. Синелицый даже не пытался сопротивляться. Некоторым норвежцам такое поведение показалось малодушным и недостойным воина. Я же согласился с Флоки, который ругал синелицых за твердолобость. Отказ защищаться был не трусостью, а редкостной отвагой, достойной самого Тюра. Синелицый стоял на палубе собственного корабля, сцепив руки на груди, и принимал удар за ударом. Ингвар уже сбил кулаки в кровь, но даже с переломанным лицом и едва держась на ногах, синелицый не разжал рук, а только содрогался от боли. Он знал, что скоро пойдет на корм крабам, что, сопротивляясь, ничего не добьется и будет выглядеть жалко. Поэтому и принял смерть с таким хладнокровием, которое запомнится надолго. Может, воины на берегу и видели, как он умер, но они точно не признали своего господина в том, что осталось. И даже когда приятель Ингвара сбросил кровавую массу за борт, я все еще восхищался отвагой синелицего и думал, что его Аллах, должно быть, могущественный бог, раз наделил тех, кто в него верит, таким мужеством.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.