Страница 2 из 11
Фотокопия рабочего чертежа танка ПТ-1
Колесно- гусеничный плавающий танк ПТ-1Л. 1934 год
Плавающий танк 11Т-1А во время заводских испытаний. 1934 год
Ходовая часть, применительно к одному борту, включала в себя четыре сдвоенных обрезиненных опорных катка большого диаметра, ведущее колесо заднего расположения и направляющее колесо. Зацепление — гребневое. При движении на колесном ходу ведущими являлись все опорные катки, в которых были встроены редукторы. Подвод мощности от коробки передач к опорным каткам осуществлялся с помощью двух бортовых карданных валов. Передняя и задняя пары опорных катков — управляемые.
При массе 14,2 т боевая машина развивала на гусеничном ходу скорость 62 км/ч, на колесном — 90 км/ч, на плаву — 6 км/ч. Экипаж танка состоял из 4 человек. Максимальная толщина брони — 10 мм.
Осенью 1932 года ПТ-1 продемонстрировали руководителям партии и правительства во главе со Сталиным, Показ должен был проходить в Москве, на Хамовническом плацу, куда танк перегнали с завода «Красный пролетарий» по Крымскому мосту, но не современному, конечно, а старому, постройки 1872 года. Вот как об этом вспоминал его непосредственный участник Н.А.Астров: «Перегон танка по мосту — а шел он со скоростью примерно 60 км/ч — стал зрелищем впечатляющим, хоть длился недолго. Заслышав грохот, прохожие останавливались и таращили глаза. Времена были наивные: опытная боевая машина шла по городу среди дня, никакой дополнительной охраны, кроме двух милиционеров, запрещавших другое движение, когда танк приближался к мосту на своем недлинном пути от завода до Хамовнического плаца и обратно.
ПТ-1 в то время не имел за рубежом аналогов и, хотя был далеко недоработанным, при усовершенствовании мог стать полезной нашей армии боевой машиной.
Изготовил танк ПТ-1 „Красный пролетарий“, правда, не все его узлы. Завод получил элементы вооружения, оптические приборы и авиационный двигатель. А бронекорпус сделали на Ижорском заводе. „Красный пролетарий“ уже тогда был мощным предприятием и, хотя до ПТ-1 танков никогда не изготовлял, справился с этой, в общем, непростой задачей. В процессе испытаний производственных дефектов практически не выявили.
В тот хмурый осенний день плац покрывали льдистые корки еще неплотно легшего снега. А поскольку сам он был не очень-то ровным, в некоторых местах стояли довольно большие лужи. Грязища была, можно сказать, полноценной — как раз для испытаний танка.
Всевозможное начальство сбилось в довольно тесную группу рядом с большой лужей, видимо, надеясь, что автомобили начальства еще более высокого, прежде всего самого Сталина, остановятся перед ней. Возможно, так и случилось бы, будь плац сухим или по-летнему пыльным. Однако машина Сталина остановилась непосредственно у объекта демонстрации.
Сталин — в меховой дохе чуть ниже колен, на голове глубоко нахлобученная меховая шапка с модными в те годы непомерно длинными, чуть не до пояса ушами. Цвет лица и кожи рук без перчаток был у него темно-коричневый, можно сказать, с зеленоватым оттенком. Лицо имело множество следов перенесенной когда-то оспы. Глаза — насквозь черные. Детали внешности я разглядел позже, оказавшись рядом.
Чуть хрипловатым голосом, тихо, словно опасаясь простуды, он спросил, где докладчик (точно я вопроса не слышал, поскольку стоял далеко). Начальство побоялось, что Сталин задаст вопросы, на которые ни один высокопоставленный военный не сможет ответить, и кто-то из группы, несомненно, знавший мою роль в создании ПТ-1, громко выкрикнул: „Астрова сюда, для доклада!“
Душа моя дошла почти до пяток, да и промерз я основательно — состояние не из приятных. Все же бодрой рысью припустил к „хозяину“ страны. Следуя в полушаге сзади, я, по возможности, четко, и, главное, громко (нас всех предупредили, что слух у него плохой) стал докладывать, а вернее, просто рассказывать об особенностях нового танка. Несмотря на грязь под ногами, Сталин обошел машину, внимательно слушая меня. Потом задал несколько вопросов, которые показывали, что он неплохо знает танки, и заметил, что в ПТ-1 многое необычно. В частности, поинтересовался размерами и объемом башни. Отвечая, я сказал, что 45-мм пушка для такой машины слаба, ее следует заменить более мощной. Вновь последовали вопросы: „Какого калибра, когда сделаете?“ Ответил: „Товарищ Сталин, установим, как только будет нужная пушка, сами мы пушек делать не умеем“. Спросил, что за двигатель у танка, и, услышав, что авиационный, бензиновый, пробормотал с тенью неудовольствия: „А ведь обещали машину на дизеле“. Осмотр занял всего пять — восемь минут. Слегка кивнув, то ли охраннику, неотступно его сопровождавшему, то ли мне, Сталин тихо, как бы про себя, буркнул: „Продолжайте!“ и, не сделав никакого знака, даже не кивнув никому из начальников, уехал. Нас, „инженерию“, он тоже не удостоил ни прощальным кивком, ни жестом.
Однако, учитывая опыт предыдущих показов, начальство, не посмевшее и на полшага приблизиться к танку во время его осмотра, поздравило меня с успехом. К сожалению, в силу не зависивших от нас обстоятельств, дальнейшую работу над ПТ-1 прекратили, и до серии он не дошел».
Впрочем, работы по ПТ-1 продолжались вплоть до 1934 года. Так, в трех постановлениях СТО в апреле, июне и августе 1933 года указывались конкретные сроки создания опытных образцов танка ПТ-1, причем как в плавающем, так и в неплавающем вариантах. В постановлении СТО «О системе танкового вооружения РККА» от 13 августа 1933 года, в частности, говорилось: «С 1934 г. начать постепенное внедрение в производство в качестве оперативного танка плавающей машины ПТ-1 с таким расчетом, чтобы с 1936 г. полностью перейти на развернутое производство этого танка на базе и за счет производства танка ВТ».
Судя по всему, здесь шла речь уже о танке ПТ-1А. Он отличался от ПТ-1 удлиненным корпусом, усиленной до 13—15 мм броневой защитой (масса машины возросла до 15 т), установкой одного гребного винта, введением в систему управляемых колес механизма отключения поворота задних колес, упрощением трансмиссии за счет отказа от привода передних опорных катков и заменой гребневого зацепления цевочным. При потере одной гусеницы была возможна синхронизация работы колесного и гусеничного движителей за счет дифференциала. Несколько сократилось число огневых точек в танке — отказались от бортовых башенных пулеметов, практическое использование которых в бою было сомнительным. По-видимому, за счет этого удалось увеличить боекомплект. Теперь он состоял из 96 выстрелов и 4851 патрона.
Плавающий танк Т-43, изготовленный на московском заводе Хв 37
В 1934 году на ленинградском заводе опытного машиностроения имени С.М.Кирова (завод № 185) изготовили только один опытный образец танка ПТ-1 (или ПТ-1А) и, согласно постановлению СТО от 19 июня 1935 года, было решено «оставить на вооружении танк БТ. Отказаться от замены его на ПТ-1». Судя по всему на такое решение оказала влияние куда более сложная, по сравнению с БТ, конструкция танков ПТ-1. В первую очередь, это относится к трансмиссии и приводам управления. Кроме того, ПТ-1 и ПТ-1 А имели малый запас плавучести и недостаточную проходимость при движении на колесах. Правда, за счет высокой удельной мощности они имели неплохую подвижность на воде: относительная скорость (так называемое число Фруда) у ПТ-1 равнялось 0,34, а у ПТ-1 А — 0,565. Как известно, у водоизмещающих машин максимальное значение этого числа составляет 1.
Что же касается неплавающих вариантов ПТ-1, то работа над ними, также проводившаяся в Техотделе ЭКУ ОГПУ под руководством Н.А.Астрова, привела к созданию проекта колесно-гусеничного танка-истребителя ИТ-3, а в 1934 году — к изготовлению опытных экземпляров колесно-гусеничных танков Т-29-4 и Т-29-5.