Сговор диктаторов или мирная передышка?

Риббентроп и Розенберг «выступали за войну против Советского Союза, используя постановку украинского вопроса. Решительный поворот в оценке политической обстановки и шансов в войне в Восточной Европе наступил, кажется, где-то около рождества».[10] После длительного пребывания в Оберзальцберге Гитлер заявил, касаясь войны против СССР, что нужно еще время для ее «основательной подготовки».[11] Естественно, что очень быстро этот коренной поворот в голове фюрера зафиксировали и на Западе. Запад насторожился. Ведь коренной поворот в планах фюрера радикальным образом изменял намеченные Западом планы и особенно уже утвержденный график запланированной войны. А тут еще объективно стал нарастать все более усиливавшийся поток различных сообщений разведки и из иных источников о том, что Германия намерена направить свой очередной удар не против СССР, а против Польши, Франции и Англии. В конце концов это вызвало серьезную тревогу у западных демократий. Особенно если учесть, что в результате их подлейшего мюнхенского «миротворчества» произошло сильное изменение соотношения сил в Европе в пользу агрессивных держав. Подставляться же под удар невероятно окрепшего и все более наглевшего коричневого шакала западные демократии вовсе не желали – не для того они приводили его к власти. Его задача была в первую очередь напасть на СССР, а не на Запад.

Личный секретарь британского министра иностранных дел лорда Галифакса – О. Харви – еще в середине ноября 1938 г. сделал следующую тревожную запись в своем дневнике: «Скудная информация, секретная и открытая, получаемая нами теперь из Германии, показывает, что германское правительство смеется над нами, презирает нас и намеревается морально и материально лишить нас наших мировых позиций».[12] На следующий день лорд Галифакс сделал на заседании внешнеполитического комитета правительства резюме полученных им секретных сообщений, свидетельствовавших о том, что нацистский рейх придерживается[13] «все более антианглийской позиции и что он намерен добиваться развала Британской империи и, по возможности, установления мирового господства немцев».[14]

В середине декабря в Лондон прибыл первый секретарь английского посольства в Берлине И. Киркпатрик, который привез с собой материалы о том, что нацистское руководство планирует агрессию не только на Восток, но и на Запад. Однако Н. Чемберлен все еще надеялся на успех намеченного им курса. Касаясь предложений о мерах по укреплению способности Англии оказывать отпор германской агрессии, он заявил на заседании правительства, что эти предложения противоречат его «представлениям о следующей акции Гитлера, которая будет обращена на Восток, и в этом случае Англия могла бы вообще остаться вне войны».[15]

19 января 1939 г. английскому правительству была представлена записка Форин Оффиса, в которой обобщалась информация о планах нацистов, полученная из различных секретных источников. Во введении к этой записке Галифакс указывал, что «до сих пор было общепринятым ожидать, что устремления Гитлера будут направлены на Восток и в особенности что он планирует что-то в отношении Украины. За самое последнее время мы получаем сообщения, свидетельствующие о том, что он может счесть момент подходящим для того, чтобы нанести решительный удар по западным державам»[16]. Форин Оффис располагал в то время сведениями о том, что гитлеровцы намерены начать крупные военные акции с разгрома Польши.[17]

К концу января и Генеральный штаб не столько даже союзной, сколько тупо следовавшей в фарватере британской политики Франции на основе разведывательной информации пришел к выводу о том, что Германия скорее начнет атаку на Западе, чем войну против СССР.[18] Да, в общем-то, для Франции это не было новостью – наиболее дальновидные французские политические деятели прогнозировали такое развитие событий еще в 1922 г.!

Таким образом, пользуясь политикой «миротворческого» попустительства западных демократий, нацистский Третий рейх фактически не только занял господствующее положение в центре Европы, но и стал всерьез косо поглядывать на Запад. Что в свою очередь означало, что надежды этих подонков (ибо как еще в XIX в. говаривал известный социолог-политолог Алексис Токвилль, «демократия – это господство подонков») на то, что после Мюнхена им удастся толкнуть гитлеровскую агрессию на восток, против СССР, оказались несостоятельными. Сколь парадоксальным это ни показалось бы, но у нацистского руководства хватило на тот момент ума не лезть в драку с СССР, которого все еще боялось.

Перед страдающими абсолютно неизлечимой болезнью – запредельно агрессивной подлостью по отношению к России вне какой-либо зависимости от того, как она называется, – западными демократиями встала нешуточная проблема. Как развернуть коричневого шакала на ранее согласованный маршрут его агрессии, то есть на Восток, против СССР? И не просто обратно развернуть на этот путь, а развернуть так, как надо Западу:

– чтобы не по дням, а уже по часам возраставшая от полной безнаказанности агрессивная наглость Гитлера была бы канализирована строго на восточном азимуте, прежде всего против СССР;

– чтобы все еще любимый сукин сын Запада[19] Адольф Гитлер любой ценой был бы выведен на необходимый ему для нападения на СССР плацдарм;

– чтобы более он не посягал бы на ранее разработанный демократическими сволочами Запада график войны, от которого, в их представлении, чрезвычайно многое зависело в мировой политике.

Изрядно обеспокоенные грядущим неконтролируемым разворотом событий бритты обратились к США. 24 января 1939 г. министр иностранных дел Англии лорд Галифакс в конфиденциальном порядке информировал президента США о том, что Гитлер «рассматривает вопрос о нападении на западные державы в качестве предварительного шага к последующей акции на Востоке».[20] Попутно там имелось указание на то, что имеет место ухудшение германо-голландских отношений, Галифакс писал, что «оккупация Германией Голландии и побережья дала бы Гитлеру возможность парализовать Францию и диктовать Англии свои условия».[21] Уж не знаю, что ответил Рузвельт Галифаксу, но, вне всякого сомнения, что практически в том же духе, как он в мае месяце 1939 г. дал масонский приказ никоим образом не уклоняться от развязывания Второй мировой войны.[22] США война была нужна как воздух – иначе было бы невозможно перехватить у Великобритании лидерство в мире и ее колонии.[23]

Обратно же развернуть на согласованный ранее маршрут и тем более вывести коричневого негодяя на плацдарм для непосредственного нападения на СССР по условиям начала 1939 г. можно было только за счет разыгрывания «польской карты». Иного в тот момент просто не было. Правда, некоторое значение имела еще и «румынская карта», которую также разыграли, выдав и Румынии гарантии, наподобие тех, что Польше. Но главной была, конечно же, «польская карта». Прежде всего, потому, что для непосредственного нападения на СССР гитлеровская Германия должна была войти в непосредственное же территориальное соприкосновение с Советским Союзом не просто на большом протяжении, а на подавляющей части его западных границ. Получи он его в условиях до 23 августа 1939 г. – нападение на СССР произошло бы в исключительно сверхвыгодных для вермахта условиях.

10

СССР в борьбе за мир… с. 161–162.

11

СССР в борьбе за мир… с. 161–162.

12

The Diplomatic Diaries of Oliver Harvey 1937–1940. L., 1970, p. 28. Несколько дней спустя он отмечал в своем дневнике, что в Форин оффисе все еще кое-кто разделяет взгляды Чемберлена о правильности мюнхенского курса, его политики – «мир любой ценой», так как любая война, завершится ли она победой или поражением, может уничтожить богатые классы.

13

Middlemas К. Diplomacy of Illusion. The British Government and Germany. 1937–1939. L, 1972, p. 432.

14

Public Record Office, Cab. 27/627, p. 177.

15

Middlemas K. Diplomacy of Illusion, p. 427.

16

Public Record Office, Cab. 27/627, p. 176.

17

Ibid., p. 188.

18

Bo