Первый быстрый выстрел

Дверь под моей рукой нехотя отворилась, и когда я вошел в дом, на щеках у меня пролегли мокрые дорожки, словно я был маленькой девочкой.

Опустевший дом показался мне совсем незнакомым. Все, что можно было унести - унесли, за исключением большого медного котла возле очага, которого и к седлу приторочить неудобно. Комнаты были пусты, там и здесь в бревенчатой части дома на полу лежали осыпавшиеся кусочки сухого мха, которым утепляли потолок. Позже отец начал пристройку из досок, он хотел, чтобы у мамы был, наконец, настоящий дом. Однако он не успел ее достроить: тяжелая работа сказалась на матери, у нее было не слишком крепкое здоровье.

Ее похоронили в дальнем конце сада, там же положили и отца - мне об этом рассказали, сам я в это время был на Западе.

На кухне устроила гнездо сова, следов от нее было столько, что можно было подумать, что их здесь штук пятьдесят, впрочем, совы всегда такие. На всем лежал толстый слой пыли, которой никогда не было при матери. Денег у нас вечно не хватало, но мама содержала дом в такой чистоте и таком порядке, какого я не встречал ни в одном другом.

У очага валялись изгрызанные мышами объедки, оставленные теми, кто заезжал сюда переночевать.

Раздраженный гулким звуком шагов по пустому дому, я вышел во двор, увидел, что розы заросли сорняками, и подумал, что меня ждет много работы.

- Ну, папа, - произнес я вслух, - я сделаю ферму такой, какой ты хотел ее видеть.

Мул пасся во дворе и по скорости, с какой он щипал траву, можно было подумать, что вот-вот раздадутся трубы Страшного суда. Если ему там так нравится, пусть пасется. Я стреножил мула во дворе и, прихватив "спенсер", направился к болотам.

Вы когда-нибудь возвращались в те места, где провели детство, бродили по тропинкам, по которым бегали мальчишкой? По старым, незабываемым тропинкам? Жаркое солнце падает на траву, просвечивая сквозь зеленую листву, тропинка густо заросла кустарником, через который пробиваются ветки черники... я и сам не раз натыкался на сучковатые ветки вереска, пытаясь добраться до ягод, и рвал рубашку. Почему-то самые спелые, самые сочные ягоды растут в местах, до которых труднее всего добраться.

Каждый шаг отзывался разбуженной памятью. Время от времени я останавливался, воскрешая в памяти старые дни. По утрам на этих болотах поднимался туман. Кроны деревьев на низкой земле казались затерянными островами в необъятном облачном море. Сюда приходили пастись олени и часто попадали на папино кукурузное поле, много раз я удачно охотился на оленей в дальнем углу поля.

Купаясь в теплом солнце, среди листвы лениво жужжал большой шмель. Люди утверждают, что пчелы трудолюбивые, а это говорит о том, что они никогда за ними всерьез не наблюдали. Пчелы так суетятся вокруг цветов, что все думают, что те работают не за страх, а за совесть, однако можете мне поверить, что я часами наблюдал за пчелами и знаю, что это ерунда. Эти насекомые летают в самых солнечных местах вокруг самых ароматных цветов, наслаждаясь игрой света и тени на краю болот. Трудолюбивые? Не похоже.

По окраинам болот часто бродили олени, но сегодня мне не повезло, поэтому я подстрелил утку, которая лениво поднялась с воды - темной, темной воды посреди кувшинок. Пуля оторвала ей голову, когда она только отрывалась от поверхности. Ужин я себе добыл и отправился домой, а подъезжая к ферме, услышал голоса - предвестник беды.

На дворе я увидел трех всадников, которые оценивающе оглядывали моего мула. На красивом гнедом жеребце сидел высокий человек, рядом с ним был Джоэл Риз, о ком я не мог вспомнить ничего хорошего, как ни старался, а лицо третьего стоило запомнить - он был умным.

- Чей это мул? - спросил высокий. По его голосу я понял, что он привык командовать, однако по-моему, он был пустым человеком, слишком много о себе возомнившим и тем не менее понимающим, что он ничего из себя не представляет. - Вы говорили, что ферма пустует, Риз.

- Какого-нибудь бродяги, - объяснил Риз. - Здесь уже несколько лет никто не живет, иногда в доме останавливаются на ночь проезжающие.

Мне показалось, что пора вставить слово, поскольку они меня до сих пор не заметили.

- Ферма не пустует и не продается, - сказал я. - Это я живу здесь.

Они резко обернулись, а Джоэл Риз ухмыльнулся со злым огоньком в глазах.

- Полковник, это Каллен Бейкер, о котором я вам рассказывал.

Полковник холодно взглянул на меня, однако я смотрел на него через дуло винтовки, которое было еще холоднее.

Мое внимание привлек третий. Полковник хоть и был солдатом, но не был воином, а Риз привык драться только тогда, когда противник связан и не двигается, но третий был явно другого сорта - воин и боец до мозга костей. Я таких встречал.

- Похоже, мы встречались, - я посмотрел ему прямо в глаза.

- Меня зовут Джон Тауэр. Я приехал сюда после того, как ты уехал.

- Ты появлялся к западу от Рокки Маунтинс?

Глаза Тауэра оживленно заблестели. - Может и появлялся. Я побывал во многих местах.

- Бейкер, - прервал полковник, - ты сражался за южан. Тебя знают здесь как смутьяна. Мы не потерпим от тебя никаких штучек. Малейшая провинность или помехи программе Восстановления, и ты окажешься в тюрьме. Мы также конфискуем твою землю, поскольку ты враг своей стране.

- Поглядите-ка лучше в свои архивы, полковник. Там должно быть записано, что я не воевал ни на чьей стороне. Всю войну я провел на Западе и воевал лишь с команчами и ютами.

- Что такое? - Полковник повернулся к Ризу, лицо его покраснело. Видно, он был вспыльчивым. - Риз, это правда?

Риз забеспокоился. - Полковник Белсер, я только знаю, что он симпатизировал южанам, сэр. Да он не мог воевать ни за кого другого!

- Джоэл Риз, - объяснил я, - трусливая собака. Ему не стыдно вас обманывать. Если ему хоть что-нибудь про меня известно, он должен знать, что всю войну я провел в Нью Мексико и Юте. Вскоре после того, как началась война, я перегнал на Восток стадо, а затем три года назад снова возвратился на Запад. Риз ненавидит всех, потому что он ничтожество. Мой вам совет: не верьте всему, что он говорит. Он прнесет вам неприятности, пытаясь поквитаться с людьми, которые, как он считает, обошлись с ним несправедливо.

- Мне не нужны ваши советы! - вскипел полковник Белсер. Он рывком развернул гнедого... зря он так обращается с хорошими конями, или с любыми другими, раз уж об этом зашла речь. - Мы проверим наши архивы и тогда поговорим.

- Найдете меня здесь, - сказал я.

Когда все тронулись, Тауэр задержался. - Ты был в Нью Мексико и Юте? А в Калифорнии?

- Моему мулу нравится путешествовать.

- Наши дороги случайно не скрещивались?

- На моем пути попадалось много следов, но если уж я повстречал человека, я его не забуду.

- Хочешь сказать, что если бы мы встречались, ты бы запомнил? Так?

- Я бы запомнил.

Джон Тауэр коснулся шпорами коня и поехал за остальными. Из всех троих следовало опасаться его одного. Но Тауэр будет драться честно - лицом к лицу, а те, другие - нет. Только когда они скрылись, я повернулся и увидел девушку, стоящую под кизиловым деревом.

Я давным-давно не видел девушек такого сорта, потому что они не часто встречаются мне подобным, ведь я грубый человек, привыкший к грубой жизни, у меня нет ни воспитания, ни образования, чтобы общаться с такими, как она.

Девушка была выше среднего роста, с темными волосами и белой кожей, она спокойно стояла, положив руку на ветку кизила. Она была в белом платье, молодая, но в ее глазах не было простодушия, свойственного юности. Она была прекрасна, как кизиловое дерево, под которым стояла - дерево, покрытое белыми цветами, часть которых осыпалась ей под ноги.

- Я вас не напугала?

- Просто не ожидал никого увидеть, если вы это имели в виду.

- Меня зовут Кейти Торн, я из Блекторна.

У меня не было никаких причин любить Торнов или даже думать о них, потому что моим единственным другом из клана Торнов был Уилл, а тот был белой вороной среди Торнов, из Блекторна или любых других. Его двоюродный брат Чэнс был моим заклятым врагом. Кейти Торн я не помнил.