Страница 33 из 38
В более ранних веках есть лакуны, вызванные не только меньшим количеством источников, но и известным моментом, отмеченным еще Гезером: «С 1347 г., за год до начала черной смерти в Европе, священный огонь исчезает из сообщений летописцев»[241]. Эрготизм просто стали смешивать с чумой, а то и считать его чумой. Какой процент эпидемий того времени являлся чумой «настоящей», то есть вызванной Yersinia pestis, а какой был отравлением спорыньей, сегодня не скажет никто. Не будет ничего удивительного, если уже в ближайшее десятилетие обнаружится (а исследования идут относительно постоянно), что чумы как таковой было значительно меньше, чем эрготизма. То, что средневековая Yersinia pestis не обладала какой-то особо повышенной вирулентностью, как предполагалось ранее, ученые недавно уже выяснили.
Таблицу «психозов и эрготизма» можно было бы улучшить и «подогнать» результаты. Например, мы знаем, что в Англии вспышка эрготизма произошла в 1762 году[242] (Гирш о ней не знал). И у нас будет красивое совпадение на 1762 г. И так можно пройтись по всем строчкам, используя многочисленные источники, до которых не добрался Гирш, и довести таблицу почти до «идеального» совпадения. Но во избежание подсознательного подгона данных этого делать не нужно — корреляция и так достаточная.
Стоит только отметить «побочный эффект» таблицы. Мы можем проверить «обратную совместимость» и посмотреть, нет ли намеков на ошибочную датировку некоторых психических эпидемий у самого Чижевского. В начале его таблицы отмечено: «1021 г. Первая эпидемия неистовой пляски в Дессау». Возможно, как раз здесь Чижевский пытался подогнать данные к солнечному максимуму (у него был выбор из нескольких дат), возможно — просто неточность. Упомянутая эпидемия неистовой пляски произошла не в Дессау (Dessau), а в Кёльбиге (Kölbigk, в часе езды от Дессау) — город Дессау не упоминается в хрониках ранее 1213 года. И о том, когда именно произошла эпидемия танцев, вопрос спорный. Случай с пляской хорошо известен, существует даже образчик немецкой игровой лирико-эпической песни «Танцоры из Кёльбига» XI века[243]. Согласно церковной легенде XI века, танцевавшая во время богослужения молодежь деревни Кёльбиг понесла наказание. Вот что пишет сам Чижевский об этом:
Первый рассказ о неистовой пляске, случившейся в Дессау, относится к 1021 г. В ночь на Рождество, во время богослужения в кладбищенской церкви одного из монастырей близ Дессау, несколько крестьян начали плясать, и плясали так неистово, что никакие уговоры священника их не могли остановить. Тогда он их проклял, сказав, чтобы они продолжали плясать и прыгать непрерывно в течение целого года. Проклятие исполнилось: крестьяне продолжали пляску до тех пор, пока некоторые из них не упали замертво; у прочих, оставшихся в живых, всю жизнь тряслись члены[244].
То есть происходило ровно то, что позже будет изображено на картинах Брейгеля. Строго говоря, это вообще была не «психическая эпидемия», а обыкновенная пляска Витта (с прилагающимся психозом, соответственно). Но еще в XIX веке эта эпидемия обычно датировалась 1027 годом[245] (редко встречаются варианты 1012, 1018, 1021) и называлась танцами в церкви Кёльбиг у Бернбурга (Бернбург тоже рядом). При этом мы знаем, что в 1027–29 гг. во Франции был голод с каннибализмом[246], в 1028 — эрготизм в Лотаргинии[247], в Богемии массовый осенний мор людей и собак[248]. А около 1021 года (как и в других упомянутых) подобного не зафиксировано. Следовательно, скорее стоит предположить, что правильная датировка первых в истории «неистовых плясок» — как раз 1027 год.
Глава 15
Циклы размножения
— А вотъ вы мнѣ теперь скажите, отчего, когда воды съ весны много, да дождикъ, въ хлѣбѣ спорыньи эстолько?
И барыня начинаетъ затрудняться.
— Спорыньи этой самой; рожковъ черныхъ, съ сизцой. Рожковъ! убѣдительно вразумляетъ мальчикъ. — Замѣсто зерна, въ колосѣ рожокъ; выпучитъ его, какъ рогъ; иногда ихъ не одинъ въ колосу, а три и болѣ. Это отчего? отъ дождя? Какъ вотъ ихъ извести? Нонѣ тоже дождя было много, поди народитъ ужо спорыньи. Какъ вотъ ее извести? А?
И Ганя, разставивъ ноги, въ упоръ вопросительно уставитъ глаза на барыню. А барыня еще больше недоумѣваетъ.
Цикличность массовых размножений насекомых была замечена давно. В середине XIX века Демоле отметил цикличность массовых размножений саранчовых. Чуть позже Кеппен выдвинул гипотезу о связи этих массовых размножений с многолетней динамикой солнечных пятен. Уваров в 1929 году отметил одновременное появление пустынной саранчи в ряде регионов Африки и Азии также в связи с изменением солнечных пятен. Пустынная саранча также одновременно размножалась в 1986–1990 и 2003–2004 гг. в восточном, западном, центральном и южном регионах Африки и Передней Азии. Цикличность размножения наблюдается не только у насекомых, но и у промысловых рыб (трески, сельди, севрюги и др.), у многих грызунов, включая белок и знаменитых леммингов. Последние, похоже, особо быстро размножаются во влажный урожайный год, а на следующий, засушливый, в поисках пищи совершают массовые миграции по огромным территориям, что и породило о них множество легенд. Самые крупные походы леммингов наблюдались в 1918 и в 1938 гг. Наиболее крупные пики численности многих видов животных тоже довольно точно совпадают с периодами повышенной солнечной активности (но некоторые, наоборот, с минимумом).
Вопрос о возможности использования показателей солнечной активности (чисел Вольфа) в качестве одного из критериев для прогнозирования массовых размножений вредных насекомых актуален для сельского хозяйства. Но на деле не так все просто — предсказательность по числам Вольфа здесь достаточно ненадежна, как и в случае прогноза эпидемий по данным Чижевского. Вспышки массового размножения насекомых возникают как в эпохи минимумов, так и в эпохи максимумов, и на разных ветвях динамики солнечной активности (ветви роста и ветви спада). Массовые размножения не только саранчовых, но и других насекомых совершаются не периодически, а циклически, то есть через разные промежутки времени. Одного солнечного цикла «по Чижевскому» здесь для объяснения мало. Для прогнозирования массовых размножений насекомых необходим иной критерий, который находился бы во взаимодействии с погодно-климатическими и трофическими циклами. В настоящее время в роли солнечного фактора предлагается использовать годы резких изменений солнечной активности, так называемые годы солнечных реперов.
Мы можем пойти дальше и предположить, например, что не случайно повышенное размножение леммингов происходит раз в 3–4 года. В динамике покусов населения иксодовыми клещами выявлена та же 3–4-летняя цикличность (лемминги и белки — переносчики клещей). Тот же 3–4 летний цикл размножения известен каждому грибнику. То есть мы скорее должны говорить о трети солнечного цикла, а не о максимуме, как считал Чижевский и его последователи. Лемминги питаются осокой, некоторые виды которой поражаются сумчатыми эндофитами с алкалоидами спорыньи, что могло бы объяснить «безумное» и агрессивное поведение леммингов во время походов и даже их стремление к воде. Но это все отдельные и пока совсем уж спекулятивные вопросы. В нашем случае интересен несколько другой аспект условно-солнечной зависимости.
В Троицкой летописи под 1408 годом мы можем прочитать про массовое размножение неопознанных лесных фитофагов: «до той зимы три лета летели белые черви со стороны полуденной к полунощной. Переходили они реки, леса, поля, посевы и поели еловые деревья, от чего погибла вся белка» — и задуматься: а случайно ли в том году разразилась на Руси огромная эпидемия злой корчи («коркотной болезни»)? Не может ли таким образом размножение каких-либо насекомых послужить нам индикатором возможности возникновения эпидемий эрготизма? Индикатором, быть может, более надежным, чем числа Вольфа и солнечные реперы? Но «белые черви» — это явно не то, что в летописях встречается часто. Очевидно, что ориентироваться надо на размножение того сельскохозяйственного вредителя, который в летописях упоминается постоянно и регулярно. И такой вредитель, ужасавший людей с древних времен и постоянно присутствующий в летописях, есть только один — это саранча, давний бич человечества, одна из библейских «казней египетских». Число вспышек размножения пустынной саранчи, как заметил еще Щербиновский, совпадает с количеством 11-летних циклов солнечной активности.
241
Haeser, H. Lehrbuch der Geschichte der Medicin und der epidem Krankheiten: Bd. Geschichte der epidemischen Krankheiten, 1865. p. 97.
242
Barger, 1931, 63.
243
Schröder E. Die Tänzer von Kölbigk. Ein Mirakel des XI. Jahrhundert // Zeitschrift für Kirchengeschichte. 1897. XVII. S. 94.
244
Чижевский, 1995, С. 371–372.
245
Hecker, J. F. C., M.D. The epidemics of the middle ages. London, 1851. p. 90.
246
Michelet, J. The History of France. v.1. 1847. С. 338.
247
Bové, F. J. The story of ergot: For physicians, pharmacists, nurses, biochemists. 1970. p. 148.
248
Fleming, G. Animal Plagues: Their History, Nature, and Prevention, v. 1. 1875. pp. 59–60.