Страница 4 из 6
И положил трубку.
Наталья рухнула на постель. Полежала минут пять, а потом вскочила и заорала:
- Господи, он позвонил!
И сразу же оборвала себя: "Стоп! Успокойся. Быстро в ванную! Зарядку! Маску! Ничего не будет! Не жди!"
И запела:
Все, как прежде, все та же гитара,
Шаг за шагом ведет за собой.
В такт аккордам мелодии старой
Чуть колышется вальс... или шарф голубой.
Она летала по комнате. То вытирала пыль, то запихивала раскиданные вещи. Потом мучила свое тело зарядкой, принимала душ... В общем, готовилась к встрече.
Наконец, она посмотрела на себя в зеркало и не узнала себя. Она была молода и красива. Ей было двадцать, а не пятьдесят.
Позвонили в дверь. Она открыла. В коридоре было темно. Наталья Сергеевна пригласила Алексея в комнату. Он взглянул на нее, она на него.
- Вы отлично подготовились. Только все нужно сделать иначе.
- То есть?
Он взлохматил ей волосы, попросил переодеться в халат. Она подчинялась ему беспрекословно. И никак не могла понять почему.
Он был скуп и точен в движениях. Усадил ее на кровать в "нужной" позе. Поза была соблазнительная: руки - назад, корпус - назад, нога вперед, пола халата откинута и нога, поэтому обнажена.
- Вы должны упоительно хохотать, как если бы Вам рассказали смешной анекдот.
- Тогда рассказывайте анекдот, а то я не могу просто так взять и захохотать.
- Всему свое время.
Алексей поставил мольберт. Он рисовал ее какими - то разноцветными мелками.
- Можно я пока приму нормальную позу?
- Нет.
- Изверг, - сказала она.
- Да, я знаю. Искусство требует чего - то.
- Ничего оно не требует. Это мы чего - то требуем от него.
- Возможно, возможно. Прочь философию, прочь уныние. Слушайте анекдот и хохочите.
Анекдот был с "бородой". Натуся только усмехнулась.
- Нет, это не хохот, а ухмылка.
- Мне не смешно.
- Слушайте следующий анекдот.
И опять он был не смешной.
- А почему я должна уморительно смеяться?
- Упоительно хохотать!
- Ну, упоительно хохотать? Может, просто улыбнуться? Светло и... как нибудь еще.
- Как?
- Как будто что-то хорошее свершилось.
- А что? - спросил Алексей и посмотрел прямо ей в глаза.
Ей стало неловко.
- У меня затекла спина. Я уже сижу так минут пятнадцать.
Он подошел к ней, положил ей руки на плечи и стал массировать спину, шею, плечи. Потом развернул ее к себе, посмотрел ей в лицо и поцеловал. Сильно и уверенно. Он обнял ее и целовал долго, страстно. Она поначалу брыкнулась, но он прижал ее к себе и не выпускал из рук.
Наталья Сергеевна хотела этого давно! Ее копившиеся годами страсть и нежность, наконец - то нашли себе выход.
Она стала раздевать его. Они целовали друг - друга! Она хотела шептать ему: "Я люблю тебя, люблю! Спасибо тебе, спасибо!" Но она не говорила, не шептала, вообще не проронила ни звука. Она боялась, что волшебство исчезнет, и он очнется.
Зато он повторял без конца.
- Верь мне, верь! И ничего не бойся.
Потом они лежали рядом. Она улыбалась. Действительно что-то случилось! На небесах и в их судьбе! Он посмотрел на нее, улыбающуюся, вскочил, и стал быстро, быстро "чиркать" своими мелками.
Наталья Сергеевна не могла и пальцем пошевелить. Лежала, разбросав руки и ноги.
- Ты - сумасшедший.
- Тихо. Молчи. Не шевелись. Вот - чудо. Чудо любви, нежности и страсти. Ты была права. Не хохот. А - это. Он говорил, говорил... Натуся повторяла "угу - угу". Алексей поймал линию ЧУДА!
Он отложил мелок, подошел к Наталье, наклонился и стал нежно покрывать ее поцелуями.
А она задавала себе вопрос: "Почему он выбрал меня? Почему? Бог есть! Он вознаградил меня за терпение и спустил свой дар с небес. Я люблю его! Люблю! Люблю! Иных слов я найти не могу".
Он встал, взял со стены гитару и запел.
"Ну, талант! И жнец, и швец и на... гитаре игрец!" - подумала Натуся.
- Моя любовь - нежданная печаль.
Мир несказанных грез!
И все, о чем так долго я мечтал
Нечаянно сбылось.
Моя любовь, тебя мне не увидеть, нет!
С тобой мне не расстаться, нет!
Тебя увидел я...
Пел Алексей с чувством. Проникновенно пел. У нее защемило в носу, захотелось плакать. Но она спросила:
- Кому песню посвящаешь? Своей первой любви?
- Какой первой?
- Той первой. На меня, которая похожа.
- Есть только ты! Больше никого нет! - сказал Алексей, повернулся к ней, и они опять унеслись в небеса.
Наталья проснулась оттого, что ей стало холодно. Она лежала на животе рядом с ним, голова ее была у него на груди. Он тихо посапывал. От нежности, от счастья, что он - рядом, она тихонько, чтобы не разбудить его, стала прикасаться к нему губами. Она целовала его и молила Бога, чтобы создатель не отнимал его у нее! "Дай счастья мне, дай хоть немного. Не отнимай его у меня!"
Алексей ушел в полдень и вернулся к Натусе вечером. Он продолжал писать ее портрет, а потом опять они лежали рядом, вставали в полдень, он уходил пот делам и вновь возвращался.
Это продолжалось неделю или больше, а может быть, всю жизнь...
Наталья Сергеевна забыла о реальности, забыла о сыне, о коте, о подругах; она вообще не понимала, где она, что это с ней и долго ли все это будет длиться.
- Завтра приезжает мать с отцом с дачи. Надо с ними побыть, - сказал Алексей.
"Вот и все, - подумала Наталья, - просыпайся, дорогуша, сон закончился".
- Это конец? - спросила она.
- Какой конец?
- Ты уже закончил... мой портрет?
- Нет, я только начал его писать, - сказал Алексей, подошел к ней и поцеловал нежно-нежно.
- Верь мне, верь, мы никогда не расстанемся.
- Опять земной шар уплыл под их ногами.
***
Натуся заставила себя приняться за дела. Она вспомнила о Клавдее, о сыне, о коте.
Клавдее пора было уже вернуться с дачи - надо ее навестить. Сын все еще где-то бродит по горам - обзвонить всех его друзей и узнать, собирается ли он спускаться.
Кот с утра до ночи спит в шкафу - выволочь, накормить, помыть, зацеловать, чтобы простил взял высокую ноту, при этом поднимал лапу, как пионер.
Матвей, когда бывал в хорошем настроении, "пел" и поднимал лапу, вытягивал ее вверх. Пение заключалось в длинном звуке не то "мя" не то "а", который тянул кот несколько секунд. Его все хвалили, и Матвей мог повторять этот номер бесконечно.
После концерта кота целовали в пузо и чесали за ушами.
И еще одно... - уборка во всей квартире! Это неприятно, но необходимо. Очередь Натальи Сергеевны!
Прошло несколько дней.
Сын прислал телеграмму, что покорил Тянь-Шань и вернется где-то в сентябре. Просил поцеловать в лоб кота, а Натусю целовал в нос. Чистота и порядок были в квартире наведены.
Натуся по утрам делала зарядку, массаж и продолжала химичить с лицом, намазывая его то кремом, то клюквой, то огурцом, то еще какой-то заграничной тиной.
Морщины разгладились, круги под глазами исчезли, на лице осталась только блаженная улыбка счастья.
Она уверовала, что Алексей - ее судьба. Она забыла о разнице в возрасте и спокойно ждала, когда он позвонит.
Теперь можно было навестить Клавдею. Натуся позвонила ей и назначила встречу. Взяв бутылку шампанского, предвкушая с подругой разговор о внезапной Натусиной любви, Наталья Сергеевна направилась к метро...
Дверь открыл Витек.
- Ну, ты даешь, Наталья! Опять сбросила годков пять.
- Да, ладно тебе. Хватит. Где жена?
- На кухне. Что на дачу не приезжала?
- Я в Болгарии была. Зачем мне ваша нецивилизованная дача?
- Ой, Натусик. Красавица моя! - Вышла из кухни Клавдея. Поцеловались. Сказали обычные слова. Заохали, заахали. Пошли накухню. Шампанское - в холодильник. Сигаретку - в зубы. И Клавдея сказала.
- Натусик, ко мне сын приехал.