Страница 24 из 57
В девять подошли остальные затребованные работницы – художница оказалась неправдоподобно тоненькой, буквально – словно подросток, сорокалетней немкой с цепким сердитым взглядом серо-стальных глаз, а подсобница – напротив: массивной, и с тем же тяжёлым, уверенным, что и у фру Магды, взором, надерландкой.
При представлении Алексей чувствовал себя скованно – ещё бы! Впервые у него под началом столько… Женщин! Что такое женские коллективы, он отлично помнил ещё по школе. Да и по учёбе и работе… Доходило до того, что в сумочку «заклятой» подруги наливали серную кислоту! У туфелек подпиливали каблук. А мобильник спускали в унитаз. (Да и вообще: женской изобретательности нет предела!..) Как-то будет здесь?..
Но вот сейчас, в процессе работы, в нём всё больше крепла внутренняя уверенность – здесь всё будет отлично! Алексей поймал руки на том, то кончики пальцев дрожат, а язык – на том, что постоянно его кончик торчит наружу: словно у змеи. Или – у Змея… Искусителя.
Хватит! Спокойней!..
Но спокойней не получалось, и он вновь то сердито фыркал и дёргал щекой, когда подрезанный кусок не ложился как надо, то довольно мычал, и долго кивал, удовлетворённо вздыхая, или качал головой, отступая, и снова набрасываясь на непослушную материю, когда не удавалось подогнать всё так, как оно должно сидеть…
Женщины, буквально предугадывая его желания, (А случалось ему и просто протянуть руку, и туда совали желаемое, поскольку рот, как всегда, снова занят десятком булавок!) подавали то мел, то сантиметр, то – ножницы, то недостающий кусок ткани…
Гудрун однако начала вселять беспокойство.
Она всё пристальней смотрела на него. Причём – с совершенно недвусмысленным выражением!
Теперь он как мог, старался поменьше дотрагиваться до тела под облегающим трико, запоздало осознавая, что гораздо, гораздо раньше надо было начать беспокоиться об этом! А сейчас, похоже, девушка возбуждена – дальше некуда! (Не хватало ещё, чтобы она вот сейчас, при всех, кинулась его обнимать и целовать, и…! Прямо на полу.)
Конечно, её восхитительные, и отнюдь не плоские, как у большинства манекенщиц, с которыми он работал там, дома, формы, вызывали ответную реакцию и у Алексея…
Но он так увлёкся собственно «моделированием», что из головы напрочь улетучились обычные такт и осторожность – следует признать, что в азарте и сосредоточенности подгонки он, пожалуй, «лапал» свою «модель» не там, и не так, как полагалось бы Мастеру-модельеру… И совсем забыл про чёртово пресловутое Либидо.
Вдруг фру Магда вежливо тронула его за локоть. Алексей как раз закончил прилаживать очередную деталь, и они с фру Хельгой спорили, соответствует ли линия спины – проектной, и он довольно резко обернулся:
– Да?!
– Прошу прощения, хэрр Алексей! Через пять минут – время обеда.
Чёрт! Вот уж – вылетело! Как это он… Да – у них же график посещения столовой!
А что же делать с Гудрун? Ведь вот она стоит – облепленная, словно статуя, приколотыми к трико наживую фрагментами платья. И в таком виде её никак в столовую… А если отлепить – потом полчаса уйдёт на восстановление того, чего они достигли…
Дав ему вдоволь насладиться сомненьями-переживаниями, фру Магда позволила себе «традиционно» улыбнуться (то есть, улыбка как всегда затронула только кончики губ):
– Хэрр Алексей. Если позволите, Гудрун останется здесь. Прямо вот в таком виде. Я сама принесу ей еду – в студию. «Раскалывать» её долго, а в таком виде делать на первом этаже ей абсолютно нечего!
У Алексея покраснели уши. Да, он ещё не вписался в местный менталитет, и специфику Мастерской. А, ничего – какие его годы! Он, вдруг ощутив комизм ситуации, рассмеялся:
– Благодарю вас, фру Магда! Да, это, несомненно, лучшее решение. Вы и раньше так делали? Ну, при моделировании?
– Нет, хэрр Алексей, это – первый случай в моей практике. Когда Мастер так увлекался работой, что не успевал «освободить» девушку к обеду…
А вот это – странно. Неужели предыдущий Мастер работал без «отключки» от происходящего? Просто… Работал?.. Как вдумчивый и холодный профессионал?
Но как такое возможно?!
Ведь это – не Конструкторское бюро, где проектируют, например, новый вентиль для газопровода. Это – МОДА, с её приливами эмоций: страхом и восторгами, сомнениями и торжеством – когда всё получается так, как задумано!..
Как же – без этого, без пожирающей изнутри страсти, без «огонька», который заставлял бы, наплевав на время и потраченные силы, свирепея, ругаясь, и дрожа от предвкушения, или радости, доводить, подгонять и усовершенствовать?!..
Впрочем, это не его собачье дело!
Глянув на часы, (Точно – минута в минуту!) он повёл своё «воинство» вниз. Гудрун, глядевшей ему вслед явно с немым укором, он мило улыбнулся:
– Фрэкен Гудрун! Приношу вам извинения за доставленные неудобства. Вы можете пока присесть на кресло. – он махнул рукой на своё, удобное и мягкое, невостребованно-сиротливо торчащее в углу, – фру Магда любезно согласилась принести вам еду сюда… Да, вот ещё что – пожалуйста, не выходите на лестничную площадку!
Алексей вовремя вспомнил, что и вахтёру на этаже вовсе незачем видеть то… Что они тут «понавытворили», а в туалет девушке сходить не помешает – благо, он непосредственно при Студии.
Так, собственно, и должно быть.
Еда в столовой оказалась очень вкусной. (Алексей было удивился. Потом вспомнил – «Корпорация»!)
Приветливые и разгорячённые паром и жаром электродуховок и газовых печей повара и раздатчицы споро накладывали им того, что приглянулось, прямо из больших и подогреваемых снизу чанов из нержавейки, и Алексей проследил, чтобы вначале обслужили женщин. Затем, нагрузившись едой и сам, прошёл за облюбованный его дамами – очевидно, уже давно – стол в углу большой и светлой комнаты. Сел, разумеется, во главе – на оставленный явно для него, массивный стул.
Занавеси, обрамлявшие условные оконные проёмы со вставленными туда видами природы с подсветкой, были выдержаны в песочных тонах. Стойка, и кухня по другую её сторону сверкали полированным хромом и белым кафелем, а по эту сторону стены комнаты украшали жёлто-розовые обои. А ничего – красиво. Не угнетает. Но и не бодрит. Скорее, для отдыха глаз.
Вернулась фру Магда, уже отнёсшая поднос наверх. Алексей, ожидавший её, и не начинавший пока еду, получил подтверждающий кивок, и вежливое:
– Приятного аппетита! – на что ответил и ей тем же пожеланием.
Суп с лапшой ему не слишком понравился – он привык к более наваристому. Зато в отбивной котлете оказалось добрых двести грамм чистого мяса. И прожарена она оказалась именно так, как ему нравилось!
Есть он постарался закончить вместе со всеми – надо же узнать, как здесь принято благодарить персонал!
И точно: выходя по одной, его женщины мило улыбались шеф-повару, и благодарили. И он – поблагодарил от души. Однако не мог не отметить, что еды в огромных чанах осталось – чуть-чуть. Явно – только для самого персонала столовой. Впрочем, всё верно: раньше, чем они не отработают всех деталей, и не «распишут» сам процесс, шумная толпа швей-мотористок и гладильщиц не наводнит цех на первом этаже…
Гудрун пищей тоже вполне насладилась – не оставила ни крошки на тарелках!..
А вот это – удивительно. Почти все прежние манекенщицы Алексея – тощие и бледные рахитично-самовлюблённые создания, с неадекватным, только на свою фигуру заточенным, сознанием, крайне придирчиво относились к выбору «допустимых» продуктов, и уж точно – до крошки всего бы не съели! Похоже, Гудрун уверена в своём… метаболизме. Поправиться не боится.
Ладно – это не его проблема. Облизываясь и потирая руки, он обошёл вокруг вновь забравшейся на вращающийся поддон, женщины.
Точно такой же плотоядный взгляд достался и ему в ответ!
Да что же это такое!..
Нет! Хватит! Нужно работать! Он, подойдя, перезаколол кусочек детали левой половинки спинки… Гудрун вздрогнула под его рукой – а ведь он мог бы поспорить, что не уколол её!.. Вздохнув про себя, и воздев очи горе, он позвал: