Мёртвый город

- А нам, выходит, сидеть на холмиках и ждать, пока они настреляются, - сказал Пешта и подытожил: - Дерьмачи, ржа.

- В охоте всякое случается, - заметил ему Чейд. - Может статься, вам сегодня тоже "повезёт".

Он ошибся. Наблюдателями им пришлось трудиться до самого вечера; уже на закате по всем кордонам проехали вестовые с приказом возвращаться в Хельб. Охотники (может, Хищники, а может и кто другой) нашли приблудный выводок и сделали своё дело. А дежурившие на холмах нойды даже выстрелов не слыхали.

* * *

Рэлек сел. Хотел было вскочить, да тело отказалось повиноваться. Телу надоело вскакивать, надоело бежать, даже просто стоять на ногах - надоело.

Между тем, рейдер замедлил ход, плавно развернулся и замер в полусотне шагов от упавшего. Из машины выпрыгнули сразу трое, бросились к Рэлеку. Он узнал их: парни из десятки, прибывшей в Рецхофен весной.

- Эй, ты как?! Цел?! Не ранен?!

Вопросы, вопросы... он купался в их вопросах, в звучании их голосов.

- Мы тебя заметили с восточной башни! Почему ты один?! Где все?!

- В крепость, - Рэлек всё же заставил своё тело повиноваться приказам мозга, один из пастырей помог ему встать. - Двигаем в крепость. Там расскажу.

"Чёрные" переглянулись, подхватили обессилевшего стрелка под руки, потащили к вездеходу. Там ждали ещё двое - бдительный пулемётчик и водитель-анимат.

- Жми домой, Гейн! Возвращаемся!

- Быстро жать?

- Чтоб колёса дымились!

Едва уселись - "паук" круто развернулся и рванул с места так, что в ушах засвистело. Устроившись на заднем сидении, Рэлек через минуту впал в какое-то сонное полузабытьё.

"Я дошёл, - стучало у него в висках, - я добрался. Самое трудное позади... Трудное, но не главное. Главное - оно там, в Мертвеце осталось. Ждёт. Надеется на меня... И всё же я молодец... Молодец..."

Машину тряхнуло на очередном ухабе так, что один из пассажиров не удержался - ругнулся в голос. Но Рэлек ничего уже не чувствовал, и не слышал. Он спал.

12.

- А закаты здесь хороши. Второй день смотрю - прямо душой отдыхаю.

- Привыкнешь.

- К такой красоте? Ой, вряд ли. Ты вот сам неужто привык?

- Да меня они и не трогали. Чем тут восторгаться? Унылость. Пустырь.

- Эх, брат Зелем, не поэт ты, не поэт!

- Верно. И не художник. Зато сплю ночами, как дитё, на луну от избытка чувств не вою.

Стрелок, которого звали Зелемом, вдруг перегнулся через высокий деревянный бортик и плюнул. Снизу в ответ донеслась длинная тирада, подробно описавшая несчастливый для всей Эсмагеи день, когда появился на свет один недоумок.

- Ну, вот, - внимательно дослушав до конца, заметил Зелем, - и ведь я в него даже не попал. Славный парень наш Отис, такой речистый.

- Зачем ты его дразнишь? - удивился Никлаш.

- Он отменно сквернословит, прям заслушаешься.

- Хм... А попадать в него пробовал?

Зелем хмыкнул.

- Если попасть, он промолчит, пожалуй. Дождётся конца моей смены и двинет в ухо. Та ещё радость.

Рэлек мысленно с ним согласился. У мечников рука тяжёлая, и в распухшем ноющем ухе радости никакой.

Видно, судьба их десяткам такая выпала - оказываться в разных местах, да в одно время. Сперва Дицхольм, после - Хельб, а теперь вот - Рецхофен. Восемь месяцев "обкатавшись" в патрулях, группа Чейда заслужила право попасть за Межу. И здесь, в самом северном из форпостов Бастиона, они вновь встретились с ребятами Эммета. В первый вечер закатили праздник: слопали дневной запас провизии и выпили по кружке грога - слабенького, едва-едва разогнавшего кровь по телу. Ник пел свои песни, ему нестройно подпевали. Заглянул на "пирушку" и сам Гемран, послушал парочку баллад, глотнул из кружки горячего и, уходя, предупредил:

"Увижу утром хоть одного во хмелю - всех на тот берег отправлю".

Сказано было по-дружески, но никто не усомнился, что именно так он и поступит. Консул семь лет управлялся с делами в Рецхофене, а это что-нибудь да значит.

С той минуты, как паром перевёз их через Ржавую, прошло уже четыре дня. Обжились, освоились, даже вылазку сделали в паре с другой десяткой - почти до самого Канала доехали, посмотрели вблизи на Мёртвый город. Впечатлились.

Рэлек и сейчас на него смотрел; даже с расстояния в тридцать с лишним лиг погибший исполин внушал мистический трепет. Они с Никлашем забрались на вышку посмотреть закат, но, сказать по совести, здешние красоты только Ника вдохновляли. Зелем был прав, унылые места - холмы, да овраги, деревьев почти нет, одна лишь трава, и та выше колена не поднимается. Но хуже всего - серая колючка. Её на южном берегу тщательно выжигают, хоть росточек найдут - дёрн на добрый фут срезают, заливают горючкой и жгут дотла. А здесь этой дряни целые поля, прямо спасу нет. Стебли прочные, как проволока, иглы твёрдые и острые: походи по такой денёк - добротные новенькие ботинки из толстой кожи превратятся в сущий хлам, который носить уже нельзя, только выбрасывать. Впрочем, едва ли кому-нибудь захочется топтаться по серой мерзости: она не ядовита, но самые кончики игл довольно хрупкие и, вонзаясь в тело, легко ломаются. Редкостная, в общем, гадость. Там, где она разрастается, не растёт больше ничего - ну, хоть разглядеть её нетрудно, и то хорошо.

Закат давно погас, небо на западе растеряло остатки ярких красок. Наступая на пятки долгому дню, с востока шла ночь. Далёкий Город медленно растворялся в сгущающихся сумерках. Величественный и мрачный, он невольно притягивал к себе взгляд.

- Пора вам вниз, парни, - Зелем потянулся.

- Что, надоели гости? - усмехнулся Ник.

- Не, с вами-то стоять веселее, да только сами знаете правила. Кто-нибудь из старших увидит - и вы по шее получите, и я. Хотите лишнее дежурство заработать?

- Не суетись. Постоим ещё немного и потопаем. Верно, Рэля?

- Как хочешь, - пожал плечами Рэлек. - Я бы уже спустился, зябко тут.

На самом деле, холодно ему не было, просто захотелось вдруг, чтобы между ним и мёртвой громадой у горизонта выросла зримая преграда вроде крепостного вала. Вот ведь... и смотреть тянет, и чем дольше глядишь, тем на душе тоскливее делается. Скверное место этот Город, ну его к бесам.

- Ладно, - Ник вздохнул, - идём уже.

Он подошёл к лестнице, а Рэлек не удержался - бросил прощальный взгляд на древние руины.

- Эй, что там такое?

- Где? - насторожился Зелем.

- Вон, - указал Рэлек в сторону Города. - Видишь?

Передумав спускаться, к ним подошёл и Никлаш; втроём они с минуту вглядывались в вечернюю даль.

- Светится, вроде, - неуверенно произнёс Ник.

- Ага! Ты тоже заметил!

- Заметил, заметил... Но что это?

- Представление, - голос Зелема был нарочито спокойным. - Ночное. Вы здесь недавно, ещё не видели - ну, вот сегодня и поглядите.

- Призрачный рой? - выдохнул Ник, и тут же под взглядом приятеля заметно смутился. - Да байку эту за рекой чаще других рассказывают, сам, небось, слышал...

- Байку? - Зелем усмехнулся. - Сейчас будет вам байка. В полный рост и строем. Налюбуетесь.

Все трое замолчали. По мере того, как сгущалась темнота, всё заметнее становилось свечение, зарождающееся в руинах. Бледное, голубоватое, оно неспешно разгоралось у подножия мрачных башен.

- А раненько сегодня. Обычно ждёт, когда совсем небо вычернит.