Страница 19 из 37
* * *
Пробежав лиг десять, Рэлек позволил себе короткую передышку. Выбрав место у дороги, где не росла колючая мерзость, он присел в тени высохшего дерева. Когда дыхание немного успокоилось, допил то, что ещё оставалось во фляге. Из ручьёв, текущих к северу от Межи, у пастырей воду брать было не принято, как и из самой реки. Даже в Рецхофен каждый день через Ржавую бочки возят. И всё равно каждый год какой-нибудь особенно недоверчивый новичок травится, хорошо, если не насмерть.
"А коли я попью? - подумалось ни с того, ни с сего. - Поплохеет или нет?"
Он стянул перчатку, посмотрел на ладонь. Место, куда вонзился ржавый металл, всё ещё ныло, но сама ранка почти затянулась, и на воспаление ни намёка. Завтра, наверное, боль стихнет до неприятного зуда, а послезавтра вместо довольно-таки глубокой дырки останется на ладони лишь свежий алый шрам. Да и тот - ненадолго. Чтобы скрыть собственную живучесть, ему иной раз приходилось особенно заметные ссадины и царапины "освежать" при помощи гвоздя, либо таскать неделями повязки на давно заживших порезах. Летом чернил себе синяки зверобоем, зимой носил рубахи с длинными рукавами, хотя мёрз меньше других. В банные дни поддерживать обман было особенно трудно... Забавно вспоминать, сколько он от прочих нойдов насмешек выслушал за свою осторожность: "Даже Флина, и та себя бережёт меньше, чем наш Двужильный! Боится боли будущий пастырь!" Рэлек насмешки терпел, как мог отшучивался, а сам берёгся. Не боли, конечно, боялся, но разоблачения. Ведь кто-нибудь однажды мог заподозрить неладное. Мыслимое ли дело - "чёрный" с порченой кровью?
В небе высоко над головой парила птица. Здесь крылатые - редкость, а вот мыши как-то прижились, не уходят. И потому пустельга или канюк летают через реку, охотятся.
"Вы тоже сюда не развлекаться ходите, - заметил с иронией Постоялец, пока глаза Рэлека следили за описывающим плавный круг чёрным силуэтом хищника. - Правда, не полёвки вас привлекают, а зверушки покрупнее".
Рэлек не стал на это огрызаться. Мысль, которую он упрямо гнал от себя, с не меньшим упрямством возвращалась снова и снова.
"Почему меня отпустили? Это ведь никак не случайность, что она оказалась возле дамбы. Наверняка или следила за мной, или там меня поджидала. И просто позволила уйти... Почему?"
"Ты знаешь, почему".
"К бесам! Ничего я не знаю!"
"Просто не хочешь себе признаться".
"Проклятье... Да, не хочу. Потому, что этого... быть не может! Невозможно это, вот и всё!"
Как-то совсем уж некстати вспомнилась ему вторая встреча с Ксаной. Полтора года назад, всего за три месяца до Посвящения...
* * *
Зима выдалась бесснежной. Не то чтобы совсем снега не выпало, но если сравнить с обычными зимами Пограничья - мало, очень мало. Сугробы ниже, чем по колено - да разве ж это сугробы? Смех один. Дорожки от бараков к трапезной и учебным залам никто не прокапывал, плац был девственно чист и голые деревья взгляд не радовали. Правда, проходить "бурелом" при такой погоде легче не стало - дерево на морозе покрывалось наледью, ноги по брёвнам скользили. Когда сугробы есть, в них хоть падать мягче, чем на каменно-твёрдую землю. Поэтому, когда один из нойдов сломал лодыжку, а другой вывихнул плечо, штурмовую полосу личным приказом коменданта отменили. Временно, конечно. И Рэлек... бегал на неё исключительно в часы отдыха, стараясь при этом не слишком мозолить глаза наставникам и коменданту. Друзья посмеиваться над ним уже перестали. Привыкли.
Сегодня, впрочем, строгому начальству было не до шального бегуна. Начальство принимало гостей: накануне в Хельб приехала целая делегация, числом о чёртову дюжину. И среди прибывших...
Он столкнулся с ней вчера возле фехтовального зала. Ксана прошла буквально в трёх шагах, о чём-то оживлённо беседуя с незнакомым пастырем, и в сторону земляка даже голову не повернула. Может, и впрямь не заметила? Окликнуть почему-то не решился, а потом до вечера ходил смурной - даже Ник допытываться стал, что стряслось. Спутника Ксаны Рэлек разглядел плохо, лишь отметил про себя: это ментат - среднего роста и с серебром в волосах. Со стилизованной рыжей кошкой на рукаве форменной парки. Ещё один "хищник".
"Какого беса она здесь делает?!"
С досадой поморщившись, он постарался избавить голову от всего, что могло ему помешать. "Бурелом" не любит посторонних мыслей, за рассеянность и ошибки наказывает, и пребольно.
Всё же полностью сосредоточиться на штурмовой не удалось; бежалось тяжело, без обычного "огонька". Сперва чуть с бревна не загремел, а когда по шесту на пятнадцатифутовую вышку поднимался, засадил в ладонь занозу. Мелкую, но досадную - аккурат между средним и указательным пальцами. Гадство!
Выбрался на дощатый карниз, присел, потянул с руки перчатку... да так и застыл. Внизу, в полусотне шагов от вышки, располагалась "поляна истуканов" - площадка для тренировок кинетиков, уставленная по кругу врытыми в землю деревянными столбами. Сейчас посреди припорошённой утренним снегом "поляны" темнела знакомая фигурка. Что она там забыла? Ведь не ради него, Рэлека, пришла?
Нет, не ради него. Ксана подняла руки, и невесть откуда налетевший ветер погнал через площадку весёлую позёмку. Погнал затейливо - по широкому кругу, в центре которого стояла девушка. Подняв руки ещё выше, зеленоглазая принялась медленно водить ими из стороны в сторону, будто раскручивала над головой невидимое колесо - тяжёлое, массивное, сопротивляющееся каждому её усилию. В ответ позёмка припустила резвее, всё больше походя на зарождающийся вихрь. Снег и осколки льда подхватывались бесшумным ураганом и мчались вокруг странно извивающейся фигурки, белая пелена быстро затягивала "поляну"...
И вдруг - кончилось, утихло разом. Вихрь развеялся, льдинки попадали на землю, поднятый снег медленно оседал следом. Ксана опустила руки, несколько секунд постояла в неподвижности...
- Хо! - подавшись вперёд, девушка с резким выдохом ударила перед собой открытой ладонью - почти так же бил воздух и Рэлек на рукопашке. Вот только он бил воздух, а Ксана - столб в десяти шагах от себя. И судя по отчётливому деревянному стуку, удар цели достиг.
- Хо! Ха! - влево, вправо! Незримые кулаки лупили в "идолов", промёрзшее дерево гудело и трещало.
За годы учёбы Рэлек не раз видел, как упражняются кинетики и знал, что опытному толкачу нет нужды помогать себе руками, чтобы, скажем, поднять и швырнуть в мишень булыжник. Ксане определённо недоставало опыта, зато спирической силы было, хоть отбавляй, и сейчас она щедро выплёскивала её из себя, с каждым ударом наращивая мощь своих атак.
Рэлек смотрел и чувствовал себя престранно, он словно никак не мог решить, изумляться ему, восхищаться или пугаться до дрожи в коленках. Ксанка... Да она ли это, в самом деле? Ей же на роду написано было стать чующей! Да её даже Малеш, по дороге из Ривцы, проверял и говорил: "Есть, есть у тебя дар, будешь менталью"! И как же вышло, что теперь зеленоглазая садит по деревяшкам призрачными кулаками?! Да так садит, что окажись на месте соснового бревна человек - лежать ему с переломанными рёбрами.
Ему стало не по себе от этой мысли.
"Не надо было мне смотреть... И лучше бы уйти отсюда по-тихому, как и пришёл".
Надумал-то он, может, и правильно, вот только сделать уже не успел. Заканчивая очередную серию ударов, Ксана крутнулась на пятках, рукою зачерпнула что-то из воздуха и размашисто бросила... прямо в вышку, на которой сидел случайный зритель устроенного кинетичкой представления. Рэлек успел разглядеть унёсшийся точно под его "насест" кусок льда, потом вся вышка содрогнулась, карниз под ним сложился и он полетел вниз.