Мёртвый город

- Неплохо, - услышал он голос мастера Эй. - Три минуты, двадцать пять секунд у обоих. Все мишени "убиты"... Это почти рекорд лагеря, парни.

Наставник покачивал в руке хронометр, и вид у него почему-то был такой, будто он прикидывал, кому из отличившихся нойдов засветить в лоб первому.

- Чтоб мне рехнуться, Рэля, - Ник улыбался, - я собирался сделать тебя сегодня! Какой бес тебе помогает так бегать, а?! Будто ураган оседлал!

Окружающий мир постепенно возвращал себе потерянные краски. Снежное поле вновь становилось грязно-жёлтым. А "хольды" перестали казаться продолжением рук.

- Не ураган, - пожал плечами Рэлек. - Вьюгу.

И увидел, как глаза друга вспыхнули пониманием.

* * *

- Примерно один из десяти, - Страгос был спокоен, как волк на лёжке. - Один из десяти отобранных однажды начинает видеть Белый ветер. Что методика сработает на вас обоих - шанс был не слишком велик.

- И вы не стали нам об этом... - Никлаш замолчал, вопросительно глядя на мастера-стрелка.

- Ты ведь не дурак, сам смекни - почему не стал. Я не знаю, отчего одни его видят, а другие - нет. И то, что вы оказались среди избранных - пока не повод для веселья. Придётся ещё изрядно поработать, чтобы научиться вызывать Ветер по собственной воле.

Друзья переглянулись.

- Не пугайтесь заранее, - Эйвор усмехнулся. - Освоите, никуда не денетесь. Сможете при желании пулями гвозди забивать. Обычный стрелок за всю жизнь не отточит своё мастерство так, как тот, для кого дует Белый ветер. "Ветреные" - это те, кто рождён для огнестрелов, они инстинктивно чувствуют цель и всегда попадают туда, куда хотят.

- И сколько их в Бастионе? - вопрос, вырвавшийся у Ника, давно уже вертелся на языке Рэлека.

- Наверняка не знаю, - ответил Страгос после недолгого молчания. - Когда я интересовался вопросом в последний раз, услышал число "двадцать шесть". Думаю, сейчас уже меньше.

- Но почему?! - не поверил разочарованный Рэлек. - Как же "один из десяти"?!

Ему уже представились воочию несколько сотен идеальных стрелков, проходящих с боем через безлюдные земли - от края до края. Странное дело, воображаемая картина вовсе не вызвала в нём прилива энтузиазма. Скорее она показалась... отталкивающей.

- Вот поэтому, - усмешка Эйвора превратилась в неприятную гримасу. - Вот именно потому, что у вас сейчас на лицах написано. Гении непредсказуемы, а когда не знаешь, чего от человека ожидать, всяко предпочтёшь гению надёжного умельца. Ветреные очень хорошо умеют стрелять, и не очень хорошо - убивать. Наверное, это вроде предохранителя для ружья. Думаете, я отобрал вас двоих только из-за вашего истового человеколюбия? Нет, ребятки. Беда не в том, что Ветреными нельзя делать любителей палить во всё, что движется. Суть проблемы иная: гений стрелка не совместим с талантом убийцы. И потому именно ваше завидное упрямство, явленное в нежелании дырявить фанерных человечков, давало больше всего шансов обнаружить в вас талант Ветреных.

- Так то человек, - проворчал Никлаш, - а то жнец. Я ведь пошёл в пастыри, чтобы...

- Пока что ты выбивал дух только из деревяшек, - сухо отрезал мастер-стрелок. - Вот продырявишь живого болга - тогда приходи снова со своими возражениями, обсудим.

Рэлеку не нужно было прислушиваться к себе, чтобы признать его правоту. Ощущать плечом массивность приклада, ловить цель на мушку, плавно выбирать спусковой крючок... Всё это дарило ему неизъяснимое удовольствие, достигавшее пика, когда пуля ложилась точно в то место, куда он её направлял.

Бах! - и щепки из доски - фонтаном...

Бах! - и подброшенное яблоко - вдрызг...

Бах! - и срезанная лучина гаснет в мокрой от ночной росы траве...

Но превращая в решето очередного фанерного болга, Рэлек упорно гнал из воображения брызги крови, осколки разлетающегося панциря, лопающиеся фасетки глаз... Живых, живых глаз!

"Я не хочу убивать даже уродливого паука... Как же я собираюсь стрелять в тех, кто похож на меня?"

"Придётся - так будешь, малыш".

"Заткнись! Заткнись!.."

- Так что же нам делать? - растерянно спросил Никлаш. - Уходить...

Он осёкся, встретив полный холодной насмешки взгляд Страгоса.

- Не мели ерунды, стрелок. Куда ты пойдёшь со своим талантом? В угольщики? В повара? Нет, ребятки, вам теперь придётся не только жить с этим даром, но и обращать его на пользу Бастиону. Пусть Нойнштау и не слишком жалует "ветренность", но глупо просто выбрасывать на свалку то, что может приносить пользу. Благо в людей вам стрелять едва ли придётся, а вот в жнецов... С их смертями от ваших рук придётся смириться и превратить истребление выродков в обычную работу - грязную, тошнотворную, но необходимую.

- Говорят, в первый раз всегда трудно, - заметил Рэлек неуверенно, - но потом привыкаешь.

- Не надейся, - отрезал мастер Эй. - Для тебя, парень, каждый раз будет первым.

- И вы называете это... даром?

Эйвор Страгос хмыкнул, покачал головой.

- Любой дар чем-то похож на проклятие, парень. Этот - не больше, чем другие. Белый ветер - прекрасное оружие, пусть и обоюдоострое. Когда он спасёт жизнь тебе и паре-тройке твоих товарищей, эта цена вряд ли покажется чрезмерной.

* * *

"Он говорил об этом так, будто знал наверняка, что прав. Будто испытал правоту своих слов на собственной шкуре. И мне так хотелось спросить его... но я не спросил. Ни тогда, ни позже".

"Наверное, потому, малыш, что ответ был слишком очевиден".

Рэлек встал, с некоторой опаской бросил взгляд на неровную кромку, за которой обрывался коридор. Брызги на бетоне уже стали правильного цвета, но приступ не вернулся. От него в душе остался лишь слабый привкус сожаления. Чувство это не поддавалось рациональному объяснению, оно просто было, и с ним приходилось мириться.

- Дар? - пробормотал Рэлек вслух. - Проклятие? Я жив...

"И раз ты с этим разобрался, - скептически отозвался Постоялец, - не пора ли двигаться дальше?"

Ещё один вопрос с очевидным ответом.

10.

Спустился вниз он без особых приключений - не иначе, госпожа Неудача переводила дух и прикидывала, чем бы ещё озадачить чёрного пастыря. Рэлека не остановили ни наполовину обрушенные лестницы, ни держащиеся на одном лишь честном слове стены и полы. Никуда не провалился, нигде не попал под обвал. В одном месте пришлось немного попрыгать, в другом - проползти футов двадцать под рухнувшим потолком, и... всё. Когда оказался на улице, испытал такое чувство облегчения, словно мешок сырого песка с плеч скинул.

Задерживаться не стал - привыкнув доверять собственному страху больше, чем логике, Рэлек не давал себе расслабиться ни на миг. Трижды ему казалось, будто он чувствует затылком чужой взгляд, но разглядеть наблюдателя среди руин не смог. Несколько раз останавливался и, напрягая слух, тщетно пытался различить в шорохе песка и шелесте ветра посторонние звуки. Мёртвые кварталы лишь казались мёртвыми, здесь текла своя жизнь - тайная, незаметная. То существо в подземных каналах - оно ведь не принадлежало рою, было само по себе... Может, и сейчас кто-то подобный ему следит за одиноким стрелком? Человек когда-то создал это место, но теперь он здесь чужой.

Примерно через час Рэлек вышел к набережной. Большой канал охватывал Мертвеца по дуге: начинаясь у реки, он проходил вдоль западных и северных окраин. Когда-то там тоже стояли дома, но от них мало что осталось - наверное, за Каналом селились люди победнее и строились попроще, потому их жилища и развалились первыми. Сохранились лишь несколько районов на севере - отсечённые от Города огромным бетонным жёлобом, они всё ещё сохраняли подобие прежнего облика.