Страница 2 из 10

Лучшие стихи

Рождественский Роберт Иванович

то грозно,

то жалобно.

Я – сын Веры.

О, как помогла ты мне, мама!

Мама Вера…

Ты меня на вокзалах пустых обнимала,

мама Вера.

Я —

сын Веры.

Непутевого сына

ждала обратно

мама Вера…

И просила в письмах

писать только правду

мама Вера…

Я —

сын Веры!

Веры не в бога,

не в ангелов, не в загробные штуки!

Я —

сын веры в солнце,

которое хлещет

сквозь рваные тучи!

Я —

сын веры в труд человека.

В цветы на земле обгорелой.

Я —

сын веры!

Веры в молчанье

под пыткой!

И в песню перед расстрелом!

Я —

сын веры в земную любовь,

ослепительную, как чудо.

Я —

сын веры в Завтра —

такое, какое хочу я!

И в людей,

как дорога, широких!

Откровенных.

Стоящих…

Я —

сын Веры,

презираю хлюпиков!

Ненавижу плаксивых и стонущих!..

Я пишу тебе правду,

мама Вера.

Пишу только правду…

Дел – по горло!

Прости,

я не скоро

вернусь обратно.

«Та зима была, будто война, – лютой…»

Та зима была,

будто война, —

лютой.

Пробуравлена,

прокалена ветром.

Снег лежал,

навалясь на январь

грудой.

И кряхтели дома

под его весом.

По щербатому полу

мороз крался.

Кашлял новый учитель

Сергей Саныч.

Застывали чернила

у нас в классе.

И контрольный диктант

отменял завуч…

Я считал,

что не зря

голосит ветер,

не случайно

болит по утрам

горло,

потому что остались

на всем свете

лишь зима и война —

из времен года…

И хлестала пурга

по земле крупно,

и дрожала река

в ледяном гуле.

И продышины в окнах

цвели кругло,

будто в каждую

кто-то всадил

пулю!..

И надела соседка

платок вдовий.

И стонала она допоздна-поздно…

Та зима была, будто война, —

долгой.

Вспоминаю

и даже сейчас

мерзну.

Счет

Сначала

ровно тысячу дней,

потом еще четыреста дней,

а после еще восемнадцать дней

(так подсчитано)

шла война.

Невозможно было привыкнуть к ней,

невозможно было не думать о ней.

Благословляла,

крестила,

казнила

и миловала она.

И тот,

чья юность осталась в ней,

кто сегодня не может забыть о ней,

говорит о ней

и молчит о ней

в окружении внуков,

лекарств

и седин,

мечтает прожить еще тысячу дней,

потом еще четыреста дней,

потом еще восемнадцать дней.

А после —

хотя бы еще один.

Реквием (из поэмы)

Памяти наших отцов и старших братьев, памяти вечно молодых солдат и офицеров Советской Армии, павших на фронтах Великой Отечественной войны.

Вечная

Слава

Героям!

Вечная слава!

Вечная

слава

Героям!

Слава Героям!

Слава!!

…Но зачем она им,

эта слава, —

мертвым?

Для чего она им,

эта слава, —

павшим?

Все живое —

спасшим.

Себя —

не спасшим.

Для чего она им,

эта слава, —

мертвым?..

Если молнии в тучах заплещутся жарко

и огромное небо

от грома оглохнет,

если крикнут

все люди земного шара, —

ни один из погибших

даже не вздрогнет.

Знаю:

солнце

в пустые глазницы не брызнет!

Знаю:

песня

тяжелых могил не откроет!

Но от имени

сердца,

от имени

жизни

повторяю:

Вечная

Слава

Героям!..

И бессмертные гимны,

прощальные гимны

над бессонной планетой

плывут величаво…

Пусть

не все герои, —

те,

кто погибли, —

павшим

Вечная слава!

Вечная слава!..

Вспомним всех поименно,

горем

вспомним

своим…

Это нужно —

не мертвым!

Это надо —

живым!

Вспомним

гордо и прямо

погибших в борьбе…

Есть

великое право:

забывать о себе!

Есть

высокое право:

пожелать и посметь!..

Стала

вечною славой

мгновенная

смерть!

Черный камень,

черный камень,

что ж молчишь ты,

черный камень?

Разве ты хотел такого?

Разве ты мечтал когда-то

стать надгробьем

для могилы

Неизвестного солдата?

Черный камень.

Что ж молчишь ты,

черный камень?..

Мы в горах

тебя искали.

Скалы

тяжкие

дробили.

Поезда в ночах

трубили.

Мастера в ночах

не спали.

Чтобы умными руками,

чтобы

собственною кровью

превратить

обычный камень

в молчаливое

надгробье.

Разве камни

виноваты

в том,

что где-то под землею

слишком долго

спят солдаты?

Безымянные

солдаты.

Неизвестные

солдаты…

А над ними

травы сохнут.

А над ними

звезды меркнут.

А над ними

кружит беркут.

И качается подсолнух.

И стоят над ними

сосны.

И пора приходит

снегу.

И оранжевое солнце

разливается по небу.

Время

движется над ними…

Но когда-то,

но когда-то

кто-то в мире

помнил

имя

Неизвестного солдата!

Ведь еще

до самой смерти

он имел друзей немало.

Ведь еще

живет на свете

очень старенькая

мама.

А еще была

невеста.

Где она теперь —

невеста?..

Умирал солдат —

известным.

Умер —

Неизвестным.

Ой, зачем ты,

солнце красное,

все уходишь —

не прощаешься?

Ой, зачем

с войны безрадостной,

сын,

не возвращаешься?

Из беды тебя я выручу,