Страница 4 из 13
Ирена(открывает рот от удивления). Что? Я не расслышала.
Богусь. Все ты, ма, расслышала.
Ирена. То есть вернешься в ПТУ?
Богусь. Нет, в ПТУ на газовика я учиться не буду. Я пойду в лицей.
Ирена. В лицей?
Богусь(кивает). Точные науки. С физико-математическим уклоном.
Ирена. Ешкин кот, вот это было бы дело, сынок.
Богусь. Знаю.
Ирена. А ты не придуриваешься?
Богусь(отрицательно качает головой). Весной подаю документы.
Ирена. Если бы ты действительно пошел в лицей… После его окончания мог бы устроиться на работу.
Богусь. Вот именно.
Ирена. А если б устроился на хорошую работу, то заработал бы кучу денег.
Богусь. Ага.
Ирена. А если б заработал кучу денег, я могла бы бросить работу в «Горгазе». И стала бы ездить на концерты.
Богусь. Ну.
Ирена. Ездила бы на все концерты Кравчика.
Богусь. По-любому.
Ирена. И ездила бы по всей Польше на встречи коллекционеров пластинок.
Богусь. Да, мам.
Ирена. У меня было бы больше пластинок, чем у той лахудры из-под Ополя.
Богусь(утвердительно кивает). Да ей половины того не видать, что будет у тебя, ма.
Ирена. Должна сказать, сынок, ты меня тронул. Я тобой горжусь. (Внимательно смотрит на него.) Прикалываешься?
Богусь(громко смеясь). Тебя не наколешь, ма.
Ирена. Я почти поверила.
Богусь. Годы тренировок, а все равно ты меня раскусила.
Ирена(встает из-за стола). А когда это я не могла тебя раскусить? (Идет в коридор, надевает пальто, закидывает на плечо маленький рюкзак.)
Богусь. Мамуль! А обувь?
Ирена. Блин! Тащи сюда. Подай мне. (Смотрит на лоб Богуся.)
Богусь. Ма, это наколка.
Ирена. А может, все-таки пойдешь в лицей? Неплохая идея.
Богусь. Да. Сначала лицей, потом экзамены, потом институт. Банальнее некуда.
Ирена. Доешь хлопья, сыночек. И не переходи дорогу на красный свет.
Богусь. Договорились.
Ирена выходит из квартиры. Богусь садится есть, но тут же отодвигает тарелку. Его трясет, с каждой минутой все сильнее. Идет в свою комнату, включает магнитофон у кровати — звучит старый, добрый «The Clash». Берет с полки над кроватью комикс, раскрывает и пробует читать, но через минуту с раздражением швыряет книжку на пол. Приподнимает на кровати матрас, вынимает из-под него несколько порножурналов, садится и начинает их листать. В раздражении рвет один на мелкие кусочки. Достает из тумбочки пакетик с «травой», набивает трубку и закуривает, но после нескольких затяжек начинает кашлять. Идет в комнату Ирены, садится на тахту и включает телевизор. На экране опытный фермер принимает роды у коровы. Роды тяжелые — необходимо кесарево сечение. Видно, как фермер разрезает корове брюхо. Голос за кадром комментирует происходящее. Из разрезанного брюха появляется телёнок…
Раздается звонок в дверь. Богусь не реагирует. Звонок не замолкает. Богусь встает, идет в коридор и останавливается перед дверью.
Голос Эдмунда. Богусь?
Богусь не отвечает.
Голос Эдмунда. Богусь. Сделай потише.
Богусь, подумав, подходит к двери, открывает её. На лестничной площадке стоит Эдмунд.
Эдмунд. Ты прекрасно знаешь, зачем я пришел. Ты разбил мне машину, мой «полонез».
Богусь. Я? Это прикол?! Ничей «полонез» я не разбивал.
Эдмунд. Я знаю, что это ты!
Богусь. Откуда. Померещилось?
Эдмунд. Я не буду заявлять в полицию.
Богусь. Отлично — не заявляй.
Эдмунд. Не заявлю, если мы договоримся.
Богусь. Пугаешь меня полицией, чмошник? Меня?
Эдмунд. Договариваемся?
Богусь. Попробуй меня еще хоть раз испугать полицией. Попробуй. Я твою полицию, во! (Показывает, что он сделает с полицией.)
Эдмунд. Я сказал — давай договоримся.
Богусь. Я с ксёндзами не договариваюсь.
Эдмунд(смеется). С ксёндзами… С ксендзами, эх ты, безграмотный. Мне не хватает людей для работы. На тех, кто приходит только по воскресеньям, я рассчитывать не могу. Помоги мне отремонтировать костел. Отработай то, что натворил. Прямо сегодня приходи.
Богусь. Они не хотят тебе помогать? Это интересно. А может, ты их тоже ментами припугнешь — как меня?
Эдмунд. Четыре пятьдесят за час.
Богусь. Четыре пятьдесят? Ты это тем, которые по воскресеньям ходят, предлагай, понял? Ты что, больной?
Эдмунд. Слушай. Тебе больше не к кому идти.
Богуся трясет от злости.
Богусь. Я уже сказал, что мне по хрен твой ремонт!
Сцена 7 — В квартире Виктора. День
Богусь стучит в дверь квартиры Виктор. В руке у него бейсбольная бита. За дверью тишина, но Богусь продолжает стучать. Виктор приоткрывает дверь.
Богусь. Я знаю, что ты дома. Надо поговорить. (Виктор молча захлопывает дверь.) Надо поговорить, слышишь? (Тишина.) Я не уйду, пока не откроешь! (Дверь открывается. На пороге появляется Виктор.)
Виктор. В чем дело?
Богусь. Надо поговорить.
Виктор пропускает Богуся в квартиру.
Виктор. Биту оставь в коридоре.
Богусь кладет биту у вешалки.
Виктор. Ты все время с ней ходишь?
Богусь. С тех пор, как ощутил «это». С ней чувствую себя уверенней. Могу влиять на действительность.
Виктор(замечает надпись на лбу Богуся). Ну, ну… ты стал бросаться в глаза.
Богусь. Эта татуировка — объявление войны.
Квартира Виктора: комната, кухня и ванная.
Виктор(указывает Богусю на дверь комнаты, а сам идет на кухню). Чаю хочешь?
Богусь. Да. (Входит в комнату.)
Вдоль стен книжные стеллажи, рядом с ними диван. Везде — грязные тарелки, пустые бутылки из-под пива, по полу разбросаны бумаги.
Богусь(рассматривает полки с книгами). Ну-ка, что тут у тебя? (Достает одну книгу, листает, закрывает, берет следующую — листает, закрывает, ставит назад на полку.) У тебя только книги есть?
Голос Виктора. Тебе из пакетика или заварить?
Богусь. Все равно. А что-нибудь нормальное у тебя есть? Журналы с голыми жопами или там комиксы? Чё, только стихи?
Голос Виктора. Это не стихи. Это жизнь.
Богусь(роется на полках). А продать ты это не хочешь? Продал бы все — сразу разбогател.
Голос Виктора. Это старые книги. Никто уже старых книг не читает. Когда-то пробовал продать. А сегодня я у них один остался.
Богусь(открывает книгу на первой попавшейся странице, пробует читать). Пы… пыц…
Виктор входит в комнату, держа два стакана с чаем из пакетиков, ставит их на письменный стол у окна, подходит к Богусю, смотрит на книгу.
Виктор. На какой ты странице?
Богусь. Пятьдесят девять.