Страница 22 из 33
Почему же испанцев привели в такой панический ужас брандеры, пущенные Дрейком у Кале? Ведь отвести корабли, пусть даже и горящие, довольно просто, и таким приемом пользовались чуть позже чуть ли не повсеместно.
Для того чтобы понять это, надо вернуться в 1584-1585 гг., к Фламандской Армии герцога Пармского. Тогда Фарнезе осаждал Антверпен. Для того чтобы отрезать город от помощи с моря, сир Алессандро — по подобию Македонского ранее и Ришелье позднее — решил построить дамбу-пост через Шельду, которая бы препятствовала проходу кораблей в Антверпен. В свою очередь, фламандцы атаковали эту дамбу "адскими машинами", придуманными итальянцем Джианибелли. Процитируем "Сытинскую военную энциклопедию": "Устройство адских машин взял на себя итальянский инженер Джианибелли. Но вместо 3 больших судов и 60 малых плоскодонных лодок, которые нужны были Джианибелли, ему отпустили из-за пагубной бережливости лишь два малых судна и всего несколько лодок. На судах итальянец устроил особые каменные камеры, наполненные порохом, сверху прикрыл их камнями, а промежутки между последними заполнил всевозможными снарядами. На лодках также были помещены пороховые мины.[* Описание чуть более поздних "адских машин", сделанных по подобию "мин Джанибелли" у нас есть: "на брандеры нагружался порох и множество горючих материалов — сера, уголь, смола, вязанки хвороста. Внутрь корпуса брандеров клались гранаты, заполненные свинцовой дробью, кусками железа, гвоздями, осколками стекла. Кроме того, из основания судна выходили шесть железных воздуходувов, которые во время взрыва извергали длинные струи огня" (прообраз огнеметов).] Лодки должны были идти впереди и подорвать плавучие судовые заграждения, а затем брандеры взорвали бы мост. Чтобы обмануть и утомить бдительность испанцев, Джианибелли снарядил еще 32 малых лодки, надеясь вселить спуском их уверенность в противнике, что дело идет только о производстве пожара. Когда началась эта замечательная операция, испанские войска устремились на мосты; все полководцы, даже сам герцог Пармский, были там и с удовольствием наблюдали, как, брошенные своими проводниками шагах в 2000 выше по течению, лодки-брандеры или остались на местах, или стали прибиваться к берегу. Даже одно из больших судов стало на мель, не достигнув моста, и взрыв его не причинил существенного вреда. Другое большое судно навалилось на плавучее заграждение, прорвало его и достигло моста. С большим трудом удалось в этот момент одному из офицеров убедить герцога Пармского покинуть опасное место на мосту. Вслед за этим раздался взрыв, и часть моста, вместе со стоявшими там орудиями и людьми, была брошена на воздух. Погибло до 800 человек, но еще больше было моральное впечатление и, если бы обороняющийся бросился в этот момент на испанцев, осада, вероятно, была бы окончена". К этому стоит добавить, что Джанибелли после сдачи Антверпена иммигрировал не куда-нибудь, а в Англию, и во время похода Непобедимой Армады командовал береговой обороной Кента и Эссекса. Более того, брандеры были снаряжены при его живейшем участии и под его контролем. Однако в отличие от "мин Джанибелли", это были обычные брандеры, а не "адские машины", однако испанцы предполагали совершенно другое. Таким образом, именно опыт Антверпена сыграл с Армадой злую шутку.
Но продолжим про бой у Гравелина. Из книги английского историка Уильяма Томаса Уэлша: "яростный бой продолжался с 09:00 до 18:00. У Медины-Сидонии было в этот момент всего 40 кораблей, с которыми он противостоял всему английскому флоту. Испанцы сражались с отчаянной решимостью. Никогда ни до, ни после — даже при Лепанто — испанские моряки и морские солдаты не давали такого примера неустрашимости, как в этот день, 8 августа. И это — после девяти дней беспрерывных боев, после ужасной ночи, полной душевного волнения и страха, вызванного атакой брандеров и потерей якорей".
Бой 8 августа 1588 г.
Англичанам удалось отрезать от основных сил шесть испанских галеонов ("Сан-Мартин", "Сан-Маркос", "Сан-Хуан де Сицилия", "Тринидад Валенсера", "Сан-Фелиппе" и "Сан- Матео") и навалиться на них. По отчетам испанцев, их атаковало аж 150 кораблей (в это мало верится, но англичан там было, наверное, много), однако вовремя прорвались эскадры Рекальде и Окендо и помогли отбиться.[** Известна байка о том, как после боя 8 августа корабль Окендо проходил мимо флагмана Армады "Сан-Мартина", и Медина-Сидония прокричал: "Сеньор Окендо, что нам делать дальше?" Окендо, известный своей враждой с советником герцога Диего Флоресом Вальдесом, ответил: "А это Вы у Вашего горе-советника Диего Флореса спросите! А мне пришлите боезапас — я собираюсь идти назад и драться дальше". Медина Сидония воспринял слова Окендо серьезно и отправил ему 80 ядер.] Орудийным огнем было сильно повреждено 665-тонное 24-пушечное зафрахтованное судно "Мария Хуан". 10 августа оно затонуло от полученных повреждений у Г равелина, причем экипаж с него был снят.
Эскадра Дрейка (50 вымпелов) три часа расстреливала галеон "Сан-Мартин" (1000 строевых тонн, 48 пушек) с убойной дистанции — 30-50 ярдов. Напомним: эскадра Дрейка включала в себя 12 "быстрых" королевских галеонов, каждый с вооружением в 42 длинные пушки. Далее подошли Хокинс и Фробишер со своими дивизионами, 17 английских кораблей два часа расстреливали галеон "Сан-Фелиппе" (840 тонн, 40 пушек), на галеон "Сан-Матео" (750 тонн, 34 пушки) восемь английских кораблей три раза заходили на абордаж, и все три раза были отбиты!
Несчастные "Сан-Фелиппе" и "Сан-Матео" после шестичасового боя получили сильные повреждения, и отстали. Наутро "Сан-Фелиппе" взял курс на Дюнкерк, но вылетел на мель недалеко от Флиссингена. Его сразу же окружили легкие голландские суда. Нидерландцы предложили донам сдаться, на что те после короткого раздумья согласились. Однако протестанты нарушили условия капитуляции и устроили настоящее избиение команды, за исключением дворян, с которых надеялись взять выкуп. Как пишет голландский свидетель взятия "Сан-Фелиппе", "палуба покраснела от крови", и у экипажа корабля было только два выхода: драться до конца, или прыгать в море, надеясь выплыть к берегу и уйти во Фландрию.[*** Многие историки объясняют поведение голландцев приказом Вильгельма Оранского, который приказал не щадить попавших в руки протестантам испанских моряков.]
Та же судьба постигла и корабль под командованием квартирмейстера (полковника) морской пехоты Сицилии дона Диего де Пиментеля "Сан-Матео" — он, ко всему прочему, сел на мель напротив форта Раммекенс, у входа в канал Вельзинге, соединяющий Мидельбург с морем. Испанцу пришлось выдержать обстрел береговой артиллерии, и это притом, что после боя 8 августа на корабле Пиментеля совсем не оставалось ядер, и ответить он не мог! Все же на "Сан-Матео" смогли отбить две попытки абордажа, поэтому озверевшие от сопротивления голландцы в третью попытку устроили выжившим на палубах настоящую бойню, спаслись оттуда лишь единицы.
Из голландского описания последнего боя "Сан-Матео": "как только наши лодки приблизились к обреченному испанскому кораблю на 15 ярдов, у бортов испанца появилась стена аркебузиров, которая дала по нам прицельный залп. Много моих товарищей было ранено и убито, часть слетела с лодок в море. С мачт вели беспокоящий огонь испанские мушкетеры, от пуль их тяжелых ружей не спасали даже кирасы. Несколько лейтенантов, возглавлявших абордажные партии, было убито этими мушкетерами. Нам все-таки удалось проникнуть на борт, и началась свалка, жестокая и беспощадная. Пощады не знали ни мы, ни наши враги. Кровь лилась рекой". Кормовой флаг "Сан-Матео" несколько раз переходил из рук в руки, и, наконец, порезанный в пяти местах и пробитый аркебузными пулями, был захвачен.[* Сейчас знамя "Сан-Матео" демонстрируется в муниципальном музее Лакенхаль города Лейдена.]