Страница 22 из 144
Ярослав боялся отпадения Новгорода. Отправив сына с новгородцами в рискованный и длительный поход, киевский князь нашел способ утихомирить новгородцев и упрочить свою власть над крупнейшей из русских «волостей».
Владимир с войском прошел по великому пути «из варяг в греки», преодолел пороги на Днепре и морем достиг устья Дуная. Русские помнили, как князь Олег, а за ним князь Игорь заключили мир с Византией и получили дань, фактически не вступая в войну с греками. Их план состоял в том, чтобы создать угрозу границам империи и, получив дань, повернуть вспять. Русские воеводы предложили этот план Владимиру, но молодой князь последовал совету варягов. Воинственный Харальд помышлял о захвате Царьграда. Как записал киевский летописец, на Дунае «реша Русь Володимеру: «станем съде на поле», а варязи реша: «поидем в лодиях под город»; и послуша Володимер варяг»[160].
Пожар в гавани, случившийся ранее, уничтожил большую часть византийского флота. Император Константин Мономах приказал спешно вооружить старые грузовые суда. Грекам не удалось задержать русский флот на дальних подступах к Константинополю. Конунг Харальд и его новгородские союзники прорвались в Пропонтиду. Начавшиеся мирные переговоры не дали результатов. По словам очевидцев, русские «положили на волю греков — заключить мир», но при этом потребовали дань — по 3 фунта золота на воина, по другим сведениям — по 1000 статиров на ладью или 2800 фунтов золота на 100 ладей[161]. Демарш привел бы к успеху, если бы русские потребовали умеренную плату за мир. Но цена оказалась слишком высокой, и император оставил обращение новгородского князя без ответа. Тогда варяги настояли на открытии военных действий. Нападавшие выстроили суда в боевой порядок, но медлили с атакой. Так прошла большая часть дня. Наконец по сигналу императора три больших корабля (галеры с тремя рядами гребцов) медленно выдвинулись вперед. Они тотчас были окружены ладьями, экипажи которых пытались пробить борта галер с помощью бревен. Византийцы сверху метали в них камни и копья, а затем обрушили «греческий огонь». Обладая лучшим оружием, греки потопили 3 ладьи и сожгли семь, после чего русские отступили. Подул ветер, и на море усилилось волнение. Опытные мореходы, норманны понесли наименьшие потери, тогда как новгородские кормчие поспешили к берегу, чтобы укрыться от бури. Волны переворачивали их челны и разбивали о скалы. Много людей утонуло, до тысячи воинов спаслось на берегу. (Сведения о 6000 воинов, собравшихся на берегу, преувеличены.) Никто «от дружины княжи» не желал сойти на берег. Но поскольку среди воинов преобладали новгородцы, командование над ними принял Вышата, распорядившийся покинуть ладьи. Пешее войско добралось по суше до Дуная, но в районе Варны греки окружили его и принудили к сдаче. По византийским источникам, в плен попало 800 воинов. Варяги Харальда понесли наказание за предательство во время службы в Константинополе. Одним из них выкололи глаза, другим отрубили руку. Кара, по–видимому, не коснулась новгородцев. Воевода Вышата провел несколько лет в плену, а затем был отпущен на родину.
По возвращении из похода Харальд женился на дочери Ярослава, после чего отправился в Скандинавию, где занял норвежский трон. Конунг приобрел известность как воин и скальд. Его боевая песнь вдохновляла воинов перед битвой. После неудачной попытки завоевать Византийскую империю Харальд Суровый высадился в Англии, чтобы завоевать Английское королевство. Битва с англосаксами закончилась неудачей. Харальд был убит.
Поражение Харальда Сурового и его русских союзников у стен Константинополя показало, что «эпоха викингов» в Восточной Европе кончилась. Наибольший ущерб экспедиция нанесла Новгороду. Военные силы Новгорода были подорваны, зависимость новгородцев от Киева упрочена. В 1046 г. Ярослав заключил новый мир с Византией. Договор был скреплен браком сына Ярослава Всеволода с византийской царевной из семьи императора Константина Мономаха.
Киевские летописцы не без основания называли Ярослава «самовластец Русьстей земли»[162]. Слово «самовластец» было дословным переводом греческого титула «автократор» (самодержец). Так Русь впервые познакомилась с византийским понятием «самодержавие». После объединения Руси князь Ярослав приступил к выполнению грандиозных строительных проектов, призванных возвеличить его власть. Замысел состоял в том, чтобы перестроить русскую столицу по образу и подобию Царьграда. Софийский собор и крепость с Золотыми воротами были главными достопримечательностями византийской столицы. По приказу Ярослава в 1037 г. в Киеве были заложены «город великий» (крепость) с Золотыми воротами и Софийский собор. По словам летописца, князь собрал книжников и писцов многих и «прекладаше (книги. — Р. С.) от грек на словеньское письмо», строил церкви, наказывал священникам учить людей грамоте[163]. За это Ярослав получил прозвище Мудрый.
После похода на Константинополь князь Владимир Ярославич вернулся в Новгород. Русские не получили от греков дани. Но по пути к Константинополю они разграбили множество болгарских и византийских поселений. Полученные богатства были употреблены на строительные работы. В 1044–1045 гг. Владимир «заложи Новъгород (детинец. — Р. С.) и сдела его», а через год основал храм «Святую Софию в Новегородс»[164]. Старый деревянный храм Софии имел 13 куполов, как и константинопольская София. Киевская София подражала тому же образцу. Каменный собор Софии в Новгороде венчали пять куполов. В нем отсутствовали мозаики, характерные для византийских храмов.
Правление Ярослава Мудрого ознаменовалось расцветом русской культуры. Почву для культурного подъема подготовили миссионеры, греки и болгары, приглашенные на Русь после ее крещения. Их деятельность не получила освещения на страницах русских летописей.
Длительная война между Киевским и Новгородским княжествами, вспыхнувшая после смерти князя Владимира Святославича, осложнила взаимоотношения между светской властью и церковным руководством. Греческое духовенство, прибывшее на Русь в свите царевны Анны, отстаивало право на киевский престол детей, рожденных в христианском браке. Такая позиция неизбежно вела к конфликту между высшими греческими иерархами и старшими сыновьями Владимира, которые были в глазах греков незаконнорожденными и не могли наследовать власть. Столкновение между Ярославом и Свято- полком стало новым источником раздора. Митрополит Иоанн I тесно сотрудничал со Святополком, а затем с королем Болеславом, который помог Святополку изгнать Ярослава из Киева. Предположительно в 1020 или 1026 г. Иоанн I освятил новопостроенную вышгородскую церковь и перенес в нее мощи князей Бориса и Глеба[165]. То было последнее упоминание о пребывании Иоанна на киевской митрополии.
Киевский летописец сложил панегирик в честь Ярослава, покровителя православной церкви и строителя грандиозного храма Святой Софии. Свидетельство летописца оказало решающее влияние на историографическую традицию, заслонив собой некоторые существенные моменты. Дело в том, что Ярослав в первые семнадцать лет правления не проявлял такого рвения в церковных делах, как его брат Мстислав.
В 1020–1024 гг. у Ярослава родились двое сыновей. Князю пришлось задуматься над тем, как закрепить престол за наследниками. Между тем его войска были разгромлены тмутараканским князем Мстиславом. Спасая голову, Ярослав укрылся в Новгороде и вплоть до 1026 г. оставался там, не смея вернуться в Киев. Обычно киевские князья управляли государством из Киева, а в Новгород посылали своих посадников. Ярославу пришлось на два года перенести столицу в Новгород. Киев перешел под власть посадников — «мужей Ярославлих»[166]. Ярослав находился на огромном расстоянии от Киева, Мстислав — в непосредственной близости от столицы. В период столкновения со Святополком Ярослав убедился в том, что не может полагаться на преданность митрополита грека Иоанна. Последний мог в любой момент переметнуться на сторону Мстислава, если бы тот решил возобновить борьбу за киевский престол. Уехав на несколько лет в Новгород, Ярослав едва ли мог оставить митрополита в Киеве. Иоанну, возможно, пришлось покинуть Русь.
160
Шахматов А. А. Разыскания… С. 624.
161
Михаил Пселл. Хронография. М., 1978. С. 95; Ioa
162
ПВЛ. C. 101.
163
Там же. С. 102.
164
Новгородская первая летопись. С. 180–181.
165
Шахматов А. А. Разыскания… С. 57–59.
166
ПВЛ. С. 100.