Поражения, которых могло не быть

Григорий Попов

ПОРАЖЕНИЯ, КОТОРЫХ МОГЛО НЕ БЫТЬ

Эпоха мировых войн

ПРЕДИСЛОВИЕ

Настоящая книга посвящена наиболее драматическим вехам российской и мировой истории. При этом автор не претендует на высокую академическую значимость данной работы, рассматривая ее как научно-популярный труд. Поэтому читатель не найдет в тексте много ссылок, хотя ряд положений монографии основан на документах.

Работа названа «Поражения, которых могло не быть». Но мы не претендуем на истину в последней инстанции, когда говорим о причинах тех или иных крупных поражений эпохи мировых войн. Мы показываем основные тенденции, которые предшествовали тем или иным событиям. Мы уверены, что исход крупных военных операций чаще всего уже предрешен в тени кабинетов, где принимались верные либо роковые решения.

В начале 1990-х гг. российский книжный рынок был завален работами, посвященными истории Белого движения. Интерес к этой теме был связан с проблемой альтернативы коммунистической идее, под лозунгом чего произошла революция 1991 г. Тогда же была выдвинута идея, что 1917 год стал ошибкой в нашей истории, которая повлекла за собой сталинизм и вызванную им катастрофу лета 1941 г. Из этой концептуальной идеологической линии вытекало, что трагические события конца 1930— начала 1941 г. были запрограммированы в 1917 г. Однако подробного анализа этой связи, кроме изучения идеологической подоплёки сталинской политики 1930-х гг., практически не проводилось. Российские историки еще тогда не были знакомы с аппаратом альтернативной истории, которая активно развивалась на Западе.

Историки, ставшие превозносить в нулевые годы Сталина, ушли в другую крайность. Опираясь на перегруженные идеологией советские работы периода времен холодной войны, они начали доказывать, что рыночная система и демократия совершенно нежизнеспособны в условиях военной мобилизации 1939–1945 гг. И советское общество с его коллективизмом сумело победить сильнейшую в военном отношении систему— нацистскую Германию.

В связи с позитивной оценкой сталинской политики в эпоху нулевых годов возникает вполне логичный вопрос. Если построенная Сталиным и его окружением модель общественного устройства была такой эффективной, то почему нацистская Германия сумела за шесть лет создать мощнейшую в мире армию, когда Советский Союз, готовясь к войне со всем капиталистическим миром, пережил военные катастрофы 1941 — первой половины 1942 г.? И соответственно, вполне законен другой вопрос: почему западные демократии (к ним вполне справедливо можно отнести и кайзеровскую Германию) достаточно эффективно воевали и проводили мобилизации своих экономик в период Первой мировой войны?

Государство Сталина, как мы намерены показать в настоящей книге, было ненамного эффективнее западных демократий и нацистской Германии, с чисто экономической точки зрения. Даже французская военная промышленность периода «сидячей войны» была достаточно сильной в условиях демократии. Но проблема Франции во Второй мировой войне заключалась не в экономике, хотя серьезные хозяйственные проблемы, разумеется, у нее были, а в военной стратегии. То же самое касается Англии и США.

СССР в годы Великой Отечественной войны опирался на внешние ресурсы в не меньшей степени, чем его противники — нацистская Германия и ее союзники. Военное влияние западных союзников на Восточный фронт было недооценено в советской и российской историографиях. Причина проста— пониженный интерес российских историков к Западному фронту, который рассматривался в отечественной историографии как некое дополнение к Восточному фронту.

Советскими и российскими историками редко берется в расчет разгром фашистской Италии как одного из основных участников коалиции «Ось». Мы считаем крупные потери Италии в 1940 — первом полугодии 1941 г. важной причиной кризиса «Оси» в 1943–1945 гг.

Долгое время в российской историографии было принято считать, что Сталин добился победы в Великой Отечественной войне большой кровью, что было среди либеральных историков главным аргументом критики сталинской военной политики. Однако историки часто сравнивают потери СССР с отдельно взятыми государствами, а не с потерями блоков. В этой связи урон, понесенный западными союзниками в годы Второй мировой войны, надо брать из расчета потерь всех участвовавших на стороне Лондона государств, включая в первую очередь Польшу. В таком случае мы выходим на огромные цифры потерь блока «Западные союзники», центром которого до зимы 1943 г. оставался Лондон, только после конференции в Касабланке (январь 1943 г.) американцы начнут доминировать в этом военно-политическом союзе.

В настоящей книге нас интересуют в первую очередь не сами боевые действия, которые достаточно хорошо описаны в ряде других работ, но связь между политикой, дипломатией, идеологией, экономикой и военной стратегией. Мы ограничиваемся описанием нескольких важных этапов истории мировых войн — анализ всего хода обоих глобальных конфликтов занял бы несколько томов. Мы намерены взглянуть на события с позиций возможных альтернатив.

Альтернативной историей в России научно стали заниматься экономисты и социологи, отреагировав на знаменитую работу Ричарда Фогеля о строительстве железных дорог в США в XIX в.[1] При всей спорности своих базовых положений упомянутый труд Р. Фогеля дал возможность посмотреть на историю как науку по-другому, как на живой предмет, дающий возможности для моделирования не только прошлого, но и будущего.

Уже более 20 лет назад в России была издана книга Э. Дуршмида «Победы, которых могло не быть», однако данный труд охватил достаточно обширный исторический интервал, при этом внимание автора сконцентрировано на отдельных сражениях. Мы уверены в этой связи, что победа южан при Геттесборге действительно могла состояться, но цена этой победы — огромные людские потери — не могли позволить генералу Ли развить успех, а экономическая блокада Юга лишала армию Конфедерации надежд на получение новых вооружений и обмундирования.

То же самое, что и о Геттесборге, можно сказать и про Ватерлоо. Как пишет Э. Дуршмидт, французскому сержанту не хватило пригоршни гвоздей, чтобы закрыть жерла нескольких британских орудий. Да, Наполеон Бонапарт мог победить, не спорим, однако, как показали кампании 1812, 1813 и 1814 гг., французы, даже добиваясь больших тактических успехов, терпели в итоге поражения. Британская экономика к 1811 г. заработала уже в полную мощь, однако ресурсы Франции к этому времени стали уже иссякать. Противники Франции научились воевать, русская армия была уже совсем не такой, как под Аустерлицем, а пруссаки, копируя опыт России и Испании, объявили в 1813 г. народную освободительную войну.

Нас интересуют в этой работе не сами сражения и их альтернативный ход, что достаточно хорошо изучено в историографии, но, главным образом, причины, почему эти сражения и войны, их породившие, произошли, имея именно тот ход, который мы знаем. Первая мировая война вполне могла не стать Первой мировой, а остаться в истории европейским конфликтом, который завершился бы к Рождеству 1914 г. после мирной конференции где-нибудь в Генуе или в нейтральном Стокгольме. Но в таком случае, вероятно, очаг нового конфликта появился бы на Востоке, и России пришлось бы столкнуться с японо-германским альянсом или же китайско-германским военным союзом.

В научной литературе до сих пор идет дискуссия о роли Сталина и большевистского режима в отражении нацистской агрессии. Водной частной беседе автору настоящих строк задали вопрос: «Представим себе, что главой СССР был бы в 1941 г. не Сталин, а М.С. Горбачев?» Ответить на этот вопрос можно так: лидер, подобный М.С. Горбачеву, не смог бы пробиться в ряды высшего руководства государства в 1920— 1930-х гг. даже в условиях контроля Кремля группой Бухарина. Слишком мощная внутренняя и внешняя оппозиция диктовала свои условия отбора лидеров ВКПб. В 1970—1980-х гг. за «ядерным щитом» и в условиях почти полной подавленности внутренней оппозиции функционеры КПСС смогли позволить себе поворот к либерализму.

1

Fogel R. Railroads and American Economic Growth: Essays in Econometric History. Baltimore: The John Hopkins Press, 1964.