Организация

И Карачун, этот круглый, как колобок, и тяжелый человек, в последнее время ужасно обрюзгший, но как прежде, как всегда всецело преданный большевистской идее, разрушительно уставился на Зотова изголодавшимся коршуном. Он полагал так: что бы там ни говорил их лидер Моргунов о новом стиле и методах, о новых задачах партии, как бы ни распространялся о переходе на социалистические рельсы и отказе от устаревших, якобы отживших свое догмах большевизма, партия так или иначе борется за коммунизм. И когда Зотов, скривив губы, заявил: Сенчуров - враг, Карачун оттаял, ибо Зотов, можно сказать, проделал магический опыт.

Зотов ничего не сказал об Организации, не считая нужным сходу доверить большевику тайну. С Карачуна, мыслил он не совсем уж необоснованно, довольно и сказанного о Сенчурове, ведь не каждый день в эту партийку приходят со столь громким заявлением. Объявить врагом самого Сенчурова! Да уже за одно это надо платить человеку, обогревать его, притулять к сочувственной душе и питательной партийной груди. Правда, матерый службист, знававший трезвость взгляда на вещи по своей прежней работе в первом отделе одного из номерных заводов, не подал виду, что у него голова пошла кругом от изобилия зотовской информации. Никогда не следует показывать человеку, что ты им доволен. Да и чего ему, Карачуну, так уж радоваться этому Зотову? Пока очевидно лишь одно: Зотов ищет защиты от Сенчурова, но рано говорить, что он заслуживает, чтобы партия выступила на его защиту.

- Итак, - осторожно приступил к детальному допросу Карачун, - вы полагаете, что Сенчуров повинен в неких злодеяниях?

- А как же! - воскликнул настроенный на голословность Зотов. - Он явно угрожает сложившемуся в нашем обществе равновесию политических сил. Сеет панику... я бы сказал, выводит на политическую арену силы самой темной и опасной реакции. Сенчуров - фигура значительная.

- Согласен.

- В таких, как Сенчуров, зреет заговор.

- Заговор зреет?

- Я был сам не свой, увидев его...

- А где вы его видели? - спросил Карачун быстро, резко, вскочил на ноги, сунул руки в карманы пиджака и что-то в них натопорщил узкое и круглое.

- Я? - Зотов вытаращил глаза. - Да кто же его не видел! Всей стране известен. Но я-то еле унес ноги, когда столкнулся с ним нос к носу! Правда, встреча эта была самой что ни на есть случайной, невинной... Да только ведь жутковатое впечатление производит этот господин.

- А вы производите впечатление ненормального. Человек с душком, а? Что вам от нас, социалистов, нужно? По сути мы большевики. По крайней мере я лично. И вдруг вы... кто вы такой? что у вас за душой? и что на уме?

- Мне нужна защита от всех этих опасных людей... которых я обобщенно называю Сенчуровым, - смиренно ответил Зотов.

- Наш товарищ погиб, - веско бросил заведующий безопасностью. Товарища Кулакова больше нет с нами, а ведь он был такой... этакий замечательный и выдающийся товарищ Кулаков, был и так верил, так верил в нашу идею... Вы же, по моим наблюдениям, живы и живете некими претензиями, как если бы бредите ими. Иногда мне приходит в голову, что Кулакова убили люди Сенчурова. Да, есть у меня кое-какие соображения на этот счет.

Ну и кретин, омерзительный иезуит, разве такой полюбит меня, как брата (?), пронеслось в голове Зотова, а вслух он сказал:

- Я не знаю и никогда не знал никакого Кулакова. И доказательств, что Сенчуров, образно выражаясь, плетет нити заговора, у меня нет, так что единственным доказательством служит моя внутренняя уверенность. Есть чувство, ощущение... Поймите, Кулаков - мелочь и чепуха в сравнении с огромностью того, что творится на самом деле.

- Согласен, да, - кивнул Карачун и, странно ухмыльнувшись, добавил: Сегодня - творится, баламутясь скверным варевом, а завтра - утвердится и установится. Суп сварится. Не чечевичная похлебка, как нынче. Вот когда я тебя по-настоящему попотчую, брат. Единственно правильный и научно обоснованный общественный строй установится, товарищ. Горой утвердится, железной горой, а на горе той - лозунги всякие, несть им числа. И в сравнении с этим не только Кулакова, но и наша с тобой жизнь - сущий мыльный пузырь.

Зотов запротестовал с присущей ему непосредственностью:

- Ничего себе мыльный пузырь! Я так думать не могу. У меня жизнь одна, и я ею дорожу.

- У вас мелкобуржуазные пережитки? - заугрюмился снова Карачун.

- Называйте мои воззрения как хотите, а только мне моя шкура дороже всего!

- Вы коммунист?

Зотов покачал головой. Карачун обрадовался, поймал он проныру:

- А, не коммунист? Так вот откуда ваши заблуждения!

- Послушайте! - крикнул Зотов. - Я пришел сюда не для того...

Собеседник снова не дал ему договорить:

- Хорошо, я вам верю. Вы принесли нам интересную информацию. Мы все это обсудим, обдумаем...

Безопасящий ходил по кабинету тяжелыми шагами, сличал на внутренней машинке зотовскую информацию с имевшимся у него в уме и получил фиговый листочек для прикрытия постыдной беспартийности Зотова.

- А что делать мне? Я потому и пришел к вам, что нуждаюсь в помощи, в молитвенном жесте складывал Зотов руки на бабьей груди.

Карачуну нетерпелось поделиться новостями с вождем. Сам Сенчуров теперь у них на крючке! Ведь вот что думают о Сенчурове люди из низов, практически народ: Сенчуров - враг, - так думают низы. Пора и верхам призадуматься. Ситуация революционная, вычислил Карачун. Нельзя не считаться с мнением народных масс, даже если ты сам Моргунов. Судьба Зотова, который все ходил вокруг да около, а никакого желания влиться в ряды партии не изъявлял, всерьез не заботила Карачуна. Информация принята информатор может быть свободен.

Но Зотов не отставал, добивался какого-то вознаграждения за свои услуги, желал услышать обещание, что партия приютит и в случае необходимости защитит его. Да, редко встретишь бескорыстных приверженцев священного пролетарского дела. Таким, как этот Зотов, партия представляется дойной коровой. С другой стороны, и отпускать Зотова было бы недальновидно, он, разумеется, еще может пригодиться. Как-никак человек, подавший голос из низов, сотворивший, можно сказать, глас народный. Скрипя зубами Карачун засел за решение участи Зотова.

- А что это вы с Сенчуровым шоркались? - спросил он грубо.

- И ничего я с ним не шоркался, я и виделся с ним всего один раз, да и то случайно...

- С безыдейным человеком? С Сенчуровым? Взяли вот просто так да свиделись? Э, товарищ, это на него, как и на всякого прочего разрушителя основ нашей государственности, не похоже. Сенчуров ни с кем просто так не встречается. Итак, назначил вам господин Сенчуров встречу. А для чего? Вот вопрос. Ответа, увы, не слыхать. Думаю, мозги он вам уже крепко запудрил. Одурманил вашу голову господин Сенчуров. Устроил в нем пианино, на котором играл. А что играл, вам теперь и не вспомнить. Жаль... Но все это поправимо. Имеются мастера и для того, чтобы засоренное прочищать. Знаете что! Истина проста: кто не с нами, тот против нас. А вы сами видели, что выделывают враги. Стреляют в наших Кулаковых... Что же такое? Мыслимо ли после всего этого быть против нас? Впрочем, если ложные убеждения, тогда конечно... Но в рядах нашей партии от ложных убеждений избавиться можно быстро, четко и окончательно, было бы только желание. Как насчет желания, а?

- Я вам об этом уже битый час толкую, - вспылил информатор. - Положим, я насчет убеждений слаб, но желания мне не занимать. Мне ваша партия нужна.

- Как направляющая сила?

- Как оберегающая, хранящая. Я теперь и вступить в нее почти готов, если за этим дело стало. Лишь бы спастись от таких людей, как Сенчуров.

Карачун сыпал:

- Вы поняли, кто это сделал? Чья была инициатива? Кто вас обманом втянул в ряды наших врагов? Это сделали люди типа Сенчурова. Вправило вам мозги пребывание в лагере наших оппонентов? Стали вы человеком твердым и дисциплинированным? Не похоже, честно говорю, не похоже. У них там все так расшатано и безыдейно. Отсюда и ваша слабина в политических вопросах. А то и внушают враги отечества человеку: будь слаб, несознателен, разболтан, не откликайся на единственно правильное учение, посмеивайся над почвенниками и государственниками, над святынями церковными, над гербом и стягом родины, над непобедимым воинством православным. Доходчиво я тебе обрисовал твои нынешние нравы? А теперь переходи на нашу сторону, парень! Хватит дурака валять. Посиди и подумай обо всем, что я тебе сказал... и вообще о своей жизни... а я пока поговорю с кем надо.