Следователь

Зато правая половина Нижнего Тудыма всем своим видом напоминала о том, что Королевство семимильными шагами движется к Западному Эталону, плановой экономике и прелестям Второго Чугунного Века. Закрывая горизонт, к небу тянулись трубы, дымящие башни мануфактур, серые, лишенные окон корпуса Пружинной фабрики и опять: трубы, трубы, трубы, медные трубы, кирпичные трубы, жестяные трубы. Все это шипело, дымило, испускало пары, сопело, гудело и жутко воняло маслом плохой очистки. Это был запах прогресса.

Фигаро кисло подумал, что у прогресса есть странное свойство – рассупониваться в самых неожиданных местах и портить жизнь тем же гражданам, которым он, по идее, эту жизнь должен всячески облегчать. Сидя в «Заводной Крысе» и прихлебывая «Царскую Брагу» – сравнительно неплохое пиво, он всюду замечал слоновью ногу прогресса: пиво имело явный металлический привкус (который жители Нижнего Тудыма, скорее всего, уже просто не замечали), а сама «Крыса» стала втрое меньше за последние два года – пришлось снести оба крыла и флигель, чтобы втиснуть ресторацию между бойлерной Пружинной и складом «Масел и Машинных Смазок А. Хрока».

Городской голова был еще сравнительно молод. Ему еще не было пятидесяти; Фигаро помнил его по двум своим прошлым визитам в Тудым, и с тех пор голова сильно изменился. Он обзавелся модной шляпой фасона «Робин из Локсли», украшенной похабной подделкой на павлинье перо (крашеный петух), золотой цепочкой, автоматической ручкой, солидным брюхом над тонкими, как тростинки, ножками и личным заводным фаэтоном от «Фродо и СынЪ». Неизменными остались только его глаза цвета медного купороса: внимательные и едкие.

Голова хлопнул ладонью по латунному колокольчику и заказал хересу. Перед ним уже стояла тарелка с тушеной уткой, маринованными баклажанами, чашка с красной икрой и салатница, в которой на зеленом листе испускали пар только что вынутые из кипятка раки. Фигаро, допивавший вторую кружку пива, пожевал цыплячью ножку и вздохнул.

- Плохо, господин Матик! Очень плохо!

Голова достал из кармана расшитого золотой нитью жилета портсигар с рубином на крышке и протянул Фигаро.

- Сигарету?

- Что? Нет, боже мой! Пусть Лютеция курит эти свиные хвостики! Они воняют селитрой, они пропитываются женскими духами, они, прости господи, вредны для здоровья!

- А ваша трубка, значит, полезна?

- Еще бы! Трубка лечит чахотку – это медицинский факт. Трубка успокаивает душу и прописана нервическим больным – про это недавно писал Карл… Карэл… Густав… ну, в общем, один  доктор из Европы. Трубка – отличное средство от бессонницы. К тому же…

Голова расхохотался.

- Фигаро, переспорить вас в некоторых вопросах невозможно. Проще остановить веером ураган, право слово! Я, кажется, понимаю, почему за все годы нашего знакомства вы так и остались младшим следователем. Хорошим младшим следователем, прошу заметить! – поспешил он добавить, видя, что Фигаро медленно наливается дурной кровью. – Но, как вы понимаете, я пригласил вас не для того, чтобы откушать утки по-тудымски.

- Это я понял. – Фигаро грустно вздохнул. – Никто не зовет в гости следователя ДДД просто так. Тем более туда, где все всегда плохо. Плохо, Матик! Погода дрянь, пиво воняет медной стружкой, на улицах грязно, в подворотнях крысы и нигилисты…

- Свиньи в лужах, – подсказал Матик.

- Свиньи в лу… Стоп, причем тут… Свиньи это мясо.

- Угу, мясо. – Матик разорвал рака пополам и с наслаждением высосал из панциря ароматный кипяток. – Скажите, Фигаро, чем конкретно вы занимаетесь в Департаменте Других Дел?

- Кажется, я уже говорил. – Фигаро откинулся на спинку стула, промокнув салфеткой вспотевший лоб. – Я – младший следователь Отдела Тяжких Дел, совершенных при помощи Чернокнижия, Ворожбы, Сглаза, Порчи и прочих Колдовских Сил.

- И часто…– Матик покрутил в воздухе половинкой рака, – Часто… Это… Ворожат? Во вред?

- Смотря с чем сравнивать. Мой профиль – убийства, а людей, обычно, убивают, используя более простые способы. Нож, яд, пистолеты там всякие… Но случается что и иначе. Нетрадиционными, так сказать, методами. Использование колдовства, в принципе, не одобряется; это непредсказуемо, опасно, очень плохо контролируемо и в неумелых руках приводит к крайне печальным последствиям.

- Но профессионалы, наверное…

- Профессионалы! – фыркнул Фигаро, – Профессионалы! Они-то, как раз, сидят тише воды, ниже травы! Ну подумайте сами, Матик: если в деревне живет десять человек и у одного из них есть ружье, то кого следует подозревать в случае выстрела в голову местному кожемяке? Истинные адепты Старых Искусств это, скажу я вам, не такие люди, о которых знает каждая собака. Нет, опасность, в первую очередь, исходит от дурака, возжелавшего убить колдовством соседа из мелочной злости по поводу земельного надела, но при этом не умеющего просчитать даже базовый астро-вектор. В итоге сосед жив-здоров, зато половину деревни разрывает в клочья выкопавшийся из домовины прадедушка горе-колдуна. Вы видели когда-нибудь мертвеца-реаниманта? Поверьте, это зрелище может лишить сна на многие недели.

- И тогда появляетесь вы и…

- Нет, – Фигаро покачал головой, – ничего подобного. Моя задача – найти виновного, а не бежать его потом арестовывать, размахивая револьвером. Для этого есть местные власти. Хотя, конечно, бывает по-разному. Знаете, Матик, когда вы едете поговорить с подозреваемой – бабушкой-швеей лет семидесяти, а потом прячетесь под столом от летающих ножниц, спиц, а то и от жидкого огня, начинаешь, поневоле, задумываться: а не пора ли, наконец, заняться разведением кроликов?

- Кролики это мясо.

- Что?.. А, ну да. У моего деда была кроличья ферма в пригороде. Когда я поступал в университет, он не возражал, но сказал: «Фигаро, зую даю – ты не раз и не два захочешь вернуться к семейному делу. Но будет поздно». Так оно, в общем, и вышло.

- Ладно! – Матик хлопнул в ладоши. Перед ним, словно из-под земли, возник половой с полотенцем через руку и подобострастно вытянул шею, заглядывая голове через плечо. Голова бросил ему монету и отправил за пивом.

- Ладно! – повторил Матик. – Традиции гостеприимства соблюдены, пора переходить к делу. Скажу сразу: на этот раз вам не придется лазать по канализации за диким крысолаком и стрелять в почтенных алхимиков из рогатки. Все куда проще.

- Угу. Этот «почтенный алхимик» едва меня не пришиб. И все ради того, чтобы выяснить, что привидение он вывел для театральной постановки и оно, к тому же, боится темноты и кошек. И кто в итоге оказался самый большой идиот?

- Ну-у-у… – Матик покраснел до самой макушки, – Мы отправили в Департамент извинения и объяснили, что Вы здесь совершенно ни причем.

- Да-да. После того, как мне объявили выговор с занесением, а карикатура на меня появилась в «Паровом Вестнике». Та, где я в сутане и с рогаткой гоняю по сцене призрак отца Гамлета. Это было не слишком-то приятно, скажу я Вам.

- Ну-ну. Кто старое помянет, тому глаз вон, – голова примирительно развел руками. – Все мы смертны, все мы склонны ошибаться. Но я могу Вас уверить, что в этот раз все будет просто. Труп на леднике, подозреваемая… хм… подозреваемый в камере, свидетели опрошены, общая картина ясна. От Вас требуется только освидетельствование и подпись, чтобы закрыть это дело. Через пару дней сядете на поезд и отбудете восвояси.

- Стоп! – Фигаро хлопнул ладонью по столу. – Карты на стол! Матик, Вы умасливаете мне уши, но так и не объяснили подлинную причину всей этой свистопляски. Вызвали бы любого следователя по обычным каналам и дело в шляпе. Но нет – Вы затребовали меня, Вы влезли в долги перед Вашими «друзьями» в Департаменте, Вы пригласили меня на эту встречу и уже полчаса ходите вокруг да около с таким видом, словно у Вас еж в штанах. В чем дело?

Матик вздохнул. Посмотрел на закопченный потолок, через витражные панели которого сочился мутный осенний свет. Щелкнул масляной зажигалкой, затянулся, выпустил колечко дыма. Указал на дым пальцем, что-то прошептал: дым свился в маленькую фигурку восточной танцовщицы. Танцовщица покачала бедрами, послала Фигаро воздушный поцелуй, и растаяла без следа. Матик заговорил: