Страница 65 из 77
Получили в прошлом году огромный урожай зерновых. Что мы извлекли? Ведь убытки за 2002 год больше, чем за предшествующие годы. Зерно скупили посредники, производитель же абсолютно ничего не получил. Взвинчиваются цены на то же горючее, топливно-смазочные материалы и прочее. Если по большому счету говорить, то село сегодня находится в разорении. Потеряем мы сегодня село — потеряем мы и Россию.
Кто должен все это решать? Да исполнительная власть в целом, я имею в виду и федеральное правительство, и исполнительную власть в субъектах федерации. Но ведь этого абсолютно не происходит. И говорить о том, что именно с правительством Касьянова мы рванем, и достаточно сильно, в светлое будущее, у нас нет никаких оснований. В условиях беспредела, грубейшего нарушения законности и правопорядка строить новое общество невозможно.
Вот сейчас аналитики выделяют несколько проблем из тех социологических исследований, которые они проводят. Первая проблема — это дороговизна жизни. И это действительно так. Здесь, наверное, и спорить никто не будет. Вторая проблема — это проблема незащищенности человека, это проблема преступности и коррупции.
Вот две основные проблемы, которые требуют и просят россияне сегодня решать, и решать достаточно в спешном порядке, основательно. Мы же сегодня — я еще раз подчеркиваю — со стороны правительства не видим даже каких-либо предложений.
Ведущий: Мы выделили две проблемы, которые на сегодняшний день волнуют россиян: дороговизна жизни и правовая незащищенность, причем начиная с самого низкого уровня, когда страшно по улице пройти, и кончая тем, что нужно давать взятки. Я сейчас даже нс про ГИБДД говорю, а про те взятки, после которых уже начинается термин «коррупция».
В. Илюхин: Я хочу сказать, что к поборам со стороны работников ГИБДД, видимо, настолько привыкли, что на это уже не обращают внимание, хотя это зло большое. Но я не хочу и работников ГИБДД винить полностью в этом. Мы, наверное, в значительной степени и сами виноваты, когда, вместо того чтобы решить конфликтный вопрос так, как предписано нашим законодательством, достаем деньги и пытаемся вручить инспектору.
Ведущий: Традиция...
В. Илюхин: Да, это российская традиция. Но вы знаете, что меня поразило в недавних социологических исследованиях, которые обнародованы, стали достоянием и депутатов Государственной Думы, относительно пораженности коррупцией? На первое место выходят учреждения медицины. Но самое-то опасное, самое страшное, что на второе место вышла наша судебная система. Вот эти два направления сегодня, как утверждают социологи, поражены достаточно серьезно.
Ведущий: То есть, грубо говоря, судей подкупают?
В. Илюхин: Я отмечу, что судей подкупают, но, видимо, есть и такое явление, когда судьи сами хотят просто покупаться и продаваться. Скажу здесь еще одну причину, почему коррумпирована судебная система. Понятно с медициной: наплыв людей, необустроенность, необеспеченность, низкая зарплата и т.д. Но судьям-то сегодня, кажется, дали уже достаточно много. Сейчас судьи получают среди всего государственного аппарата больше, чем какой-либо другой чиновник. Суммы приличные, условия работы приличные. А почему здесь коррупция? Есть несколько объяснений, остановлюсь на некоторых. Первое объяснение: судебная система после судебной реформы, о которой так много говорили, но что-то действительно сделали, получилась сформированной по типу замкнутого круга. В этой системе нет свежего воздуха. Она не контролируется, она абсолютно оказалась неподотчетна — ни перед населением, ни перед президентом.
И еще один момент. Сегодня сделано все для того, чтобы возможности прокурорского надзора были сведены до минимума. А когда нет возможности указать на ошибку, исправить ее со стороны, повлиять на ситуацию, которая складывается негативно в этой системе, тогда, конечно, сама судебная система обречена на загнивание изнутри. Как бы там ни говорили, что существует дисциплинарная комиссия и так далее — да, существует, — но это все внутри, а вот внешнего контроля, контроля власти, контроля народа, к сожалению, не получилось.
Второй момент, о чем бы я хотел сказать. Сегодня не только судебная, но и вся правоохранительная система — я имею в виду в первую очередь МВД и прокуратуру, но в определенной мере, к сожалению, и Федеральную службу безопасности — втянута, мягко говоря, в коммерческие разборки, выступая как бы защитницей той или другой стороны. Однако получается, что эта защита не носит какого-либо объективного характера. Уголовные дела нередко возбуждаются только лишь для того, чтобы оказать давление на соперничающую коммерческую структуру. Арестовываются банковские счета, изымаются банковские документы. По сути дела, соперничающую структуру парализуют в ее деятельности.
За примерами, наверное, не надо далеко ходить. Весной этого года мне пришлось встречаться с таким примером, как расследование уголовного дела по «Тверьбанку». Казалось бы, все материалы, все доказательства находятся в Твери, но почему-то расследованием этого дела занимаются следователи города Москвы. Здесь находится соперничающая структура, и здесь, видимо, можно оказать серьезное давление на конкурентов. Могу привести историю с «Легпромбанком», с известным Дробининым, о котором уже исписаны, наверное, многие газетные полосы и не одну телепередачу показали. Дроби-нин объявлен в розыск. Он сегодня свободно разъезжает по европейским городам, а мы не можем его сюда привезти.
Когда правоохранительная система проявляет абсолютную необъективность, мы являемся свидетелями волокиты, неправильных решений, а это все ведь мешает и развитию экономики, это мешает развитию честного бизнеса. Недопустимо, когда уже руками следователей, судей и прокуроров пытаются расправиться с неугодными коммерческими структурами, с соперничающей стороной. Вот если мы не искореним этого, боюсь, что у нас не будет надежно защищен честный бизнес. Я уже не говорю о таком достаточно распространенном явлении, как устранение конкурента, физическое устранение представителей конкурирующей фирмы и прочее. Ведь если уж послушать наше телевидение, да и радио, тогда создается впечатление, что это передают сообщения Советского информбюро, информацию с фронта. Там взорвали, там убили, там покушение, там выкрали человека, бизнесмена и т.д. и т.п. Вы вдумайтесь: в советской России самое большое количество умышленных убийств, которые регистрировались начиная с 60-х до 90-х годов, — это девять тысяч в год. Сколько сегодня в Российской Федерации ежегодно совершается умышленных убийств? Тридцать и более тысяч. Рост в 3,5— 4 раза. Чем это объяснить? Я понимаю, конечно, что скажут — переломный момент.
Ведущий: Раньше грабить было нечего, люди бедно жили.
В. Илюхин: Вы знаете, было что и грабить, и было что, наверное, и охранять.
Ведущий: Тех и грабили, у кого было.
В. Илюхин: Да. Но и правоохранительная система гораздо эффективнее работала. Вот, кстати, опять возвращаясь к правительству. Вы можете назвать, когда последний раз правительство обсуждало на своих заседаниях вопросы профилактики, предупреждения преступности? Вот я в Государственной Думе десятый год нахожусь, трижды туда избирался. Но я ни разу не видел, чтобы действительно глубоко правительство рассмотрело проблемы предупреждения преступности. Все отдано на откуп МВД, на откуп прокуратуры и прочее. Но ведь с преступностью мы должны бороться в комплексе. Правительство этой проблемой не занимается.
Ведущий: В том числе и Дума, которая рассматривала закон о борьбе с оргпреступностью, но закон не вышел. Почему?
В. Илюхин: В 1994 году, после того как мы были избраны в Государственную Думу первого созыва, а я стал председателем Комитета по безопасности, первый законопроект, над которым мы начали работать, это законопроект о борьбе с коррупцией. Второй законопроект был — а работа шла почти параллельно, это условно я говорю, первый и второй — о борьбе с организованной преступностью. Вот прошло девять лет, я постоянно эти законопроекты заявлял, однако они не находили поддержку ни в Совете Федерации, ни у прежнего президента.