Эликсир для Потрошителя

Но за последний год все реже останавливались на мне заинтересованные взгляды посторонних мужчин…Конечно, рядом был преданный Ромка, и я верила, что для него всегда буду двадцатилетней. А если он меня разлюбит? Что я тогда буду делать, ведь наука во взаимности мне уже отказала?

– Поехали вместе! – внезапно взмолилась Алена. – Ты же генетик, ты поймешь, что за эликсир там предлагают.

Но я решительно покачала головой. Зачем мне ехать? Свое мнение я уже высказала – нет и не может быть средства, продлевающего жизнь. То есть в перспективе, вероятно, наука его откроет, вот только доживу ли я до этого светлого мига?

Но подруга мне не верит. Она влюблена в своего престарелого шефа, а девочки из подтанцовки Зульфии Ротангу сказали ей, что возраст – не проблема. Как пример привели певицу, которая своим изумительно молодым видом обязана волшебному эликсиру из Новореченска. И теперь Алена уверена – стоит приехать туда с деньгами, уговорить тамошних медиков – и возлюбленный станет ее ровесником. Ну, или немного старше. Что изменится, если я приеду к шарлатанам из Новореченска, погляжу на их эликсир и еще раз скажу, что это обман? Они обидятся, откажутся помочь Алене и вколоть ее престарелому Ромео эликсир, и она до конца своей жизни не простит мне этого.

– Хорошо. – подруга немного успокоилась. – Тогда поехали сегодня в ее особняк. Как раз моя очередь у нее дежурить. Посмотрим на нее вблизи, и ты мне сама скажешь, как медик – делала ли она операцию или просто помолодела.

Глава 5

Я настолько погрузилась в свои мысли, что очнулась лишь тогда, когда кованые ворота поползли в стороны. Мои раздумья были невеселыми. Да, стареть ужасно не хотелось. Но предположим, что каким-то чудом мне удастся помолодеть лет на 20, снова стать хорошенькой блондинкой, снова производить впечатление на мужчин. Но ведь возраст – это не только седина в волосах и поплывший овал лица. Это все то, что произошло за прожитые годы. Когда-то я была юной, отважной, уверенной в своих силах. Но первый научный опыт, так страшно закончившийся, предательство близких людей… Возможно ли все это просто забыть?

Если средство вечной молодости существует, смогу ли я снова стать юной, беззаботной Вероничкой, еще не пережившей предательство жениха, еще не вступившей в брак с человеком, которого не любила? Забуду ли я жуткие события трехлетней давности, знакомство с безумным генетиком Самойловым?

Мне казалось, что переживания, обиды, горькие воспоминания – это и есть мой возраст. А потерявший былую упругость овал лица тут ни при чем. Смогу ли я просто отмотать время назад? Но ведь это бред! Никогда мне не изменить прошлое, никогда не стать снова той наивной домашней девочкой. А значит, я все равно не стану молодой. Тогда зачем все это? Неужели люди надеются стереть возраст, нажав где-то в мозгу кнопку «Делит»?

На смену философским размышлениям пришли еще менее приятные мысли о генетике Кирилле Самойлове. Если кто-то мог бы изобрести эликсир бессмертия, то только он. Только что станет делать безумец со своим изобретением? Разумеется, вначале он омолодится сам. Сколько ему сейчас лет? Около шестидесяти, или он уже опробовал на себе свое снадобье? Тогда сколько же ему – сорок, тридцать, двадцать лет? Наверное, теперь я покажусь ему старой развалиной… Да что это со мной, что за дикие мысли? Нет и не может быть такого эликсира!

Машина остановилась. Алена вопросительно посмотрела на меня:

– Боишься?

– Чего? – машинально переспросила я, лишь через пару секунд припомнив, что в особняке несколько дней назад произошло зверское убийство. Но сейчас-то чего мне бояться? Вокруг особняка полно охраны – кроме двух полицейских во дворе, в доме посменно дежурят двое бодигардов из фирмы «Аргус». Этим вечером как раз смена Алены, если кому-то и стоит волноваться, то ей. А я через полчаса уеду отсюда вместе со сменившимися охранниками.

Все еще на автопилоте я поднялась по полукруглым каменным ступенькам на крыльцо, вслед за Аленой зашла внутрь, в огромный плохо освещенный холл, на мгновенье показавшийся мне холодным погребом, куда не проникал солнечный свет. Опомнилась я, лишь поднимаясь по широкой мраморной лестнице, покрытой мягким ковром. В просторном золе второго этажа стояли две большие дежурные пальмы, явно нелюбимые хозяйкой, зато помпезные, подчеркивающие величие дома… былое величие? Ну зачем я поддалась на провокацию, и сейчас иду в комнату Зульфии? Вряд ли она в хорошем настроении и мечтает о приеме гостей. Тем более, вряд ли ей хочется увидеть совершенно незнакомую тетку, которой, понимаете ли, вздумалось поглядеть на нее вблизи.

Но отступать было поздно. Гордо выпрямившись, я с независимым видом пристроилась в хвост Алене и, наступая ей на пятки, вошла в небольшую светлую комнатку. На красивом низком бархатном диванчике возле окна сидела женщина, показавшаяся мне смутно знакомой. Дневной свет падал на ее бледное, абсолютно не накрашенное лицо с остановившимся взглядом. На вид ей было лет тридцать – тридцать пять.

Алена остановилась и выразительно посмотрела на меня. Я вздрогнула и вновь пристально взглянула на сидевшую даму. Да, это была она, Зульфия Ротангу, которой, по нашим с Аленой подсчетам, в прошлом месяце исполнилось 64 года.

Честно признаюсь, до этого момента я с трудом верила Алене. Конечно, на сцене Ротангу выглядела потрясающе, но, если меня как следует загримировать, я тоже могу издалека показаться юной девицей. Но вблизи, без макияжа, мне вполне можно было дать мой сороковник. Наверняка дело в хорошей пластике…

Алена подошла к равнодушно взглянувшей на нас певице, присела рядом на краешек дивана и начала что-то тихо говорить, подкрепляя свои слова энергичной жестикуляцией. Но Зульфия продолжала все так же безучастно сидеть, словно и не слыша слова Алены. Мне показалось, что она даже не поняла, что в комнате кто-то появился. Я не решилась подойти поближе, и, как дура, стояла в дверях, с заинтересованным видом осматривая комнату. Изредка я бросала взгляды на заторможенную певицу, но рассматривать ее посчитала неприличным. Но удивление все росло.

На сцене Зульфия всегда казалась такой живой, такой энергичной… Она часами удерживала полный зал, и без всякой охраны справлялась даже с подвыпившими мужичками, делающими ее непременно расцеловать. Казалось, она легко остановит на скаку коня и, смеясь, войдет в пылающую избу. Почему убийство девушки, хотя бы и в ее собственном доме, настолько ее сломило… вернее, растерло в порошок? Убитая была для нее больше, чем рабочей лошадкой?

Наконец, Алена встала и подошла ко мне:

– Ника, пошли дом осмотрим.

Мы вышли из комнаты и деловито пошли по узкому коридору. Он казался бесконечным, словно выходил в какое-то другое, четвертое измерение. Одна невзрачная белая дверь, другая, третья, пятая, десятая… По пути Алена резко открывала их все, заглядывая даже в маленькие каморки типа кладовок и стенных шкафов. Я следовала за ней по пятам, невольно задерживая дыхание от испуга каждый раз, когда рывком распахивалась очередная дверь. Нет, умом я понимала, что вряд ли там прячется окровавленный маньяк, сжимающий в руке скальпель. Он давно ушел из этого дома… если вообще пришел сюда со стороны. Но все равно было как-то жутковато. Казалась, давила сама атмосфера дома, словно он отведал запаха крови, впитал его и теперь, как хищный зверь, жаждал новых жертв.

Алена тоже выглядела испуганной и словно постаревшей.

– Тут точно никто не прячется. – остановившись возле лестницы, сказала она. – Ника, ну что, теперь ты убедилась? Думаешь, так может выглядеть старуха, разменявшая седьмой десяток?

– Хирург хороший попался. – пожала плечами я. – Алена, почему она такая? Она что, под какими-то препаратами?

– Ей кучу таблеток понавыписывали. – забеспокоилась Алена. – А что, это вредно?

– Даже не знаю. – медленно сказала я. – Мне кажется, это опасно. А если убить хотели ее? В таком состоянии она не способна будет защититься.