Страница 5 из 30
При Калите и его сыновьях земельные приобретения совершались путем полюбовных сделок, а также путем насильственного захвата с помощью Орды и без нее. Рязанское, Нижегородское, Тверское и Ярославское княжества оказались охвачены московскими владениями.
Успешное распространение московской территории значительно помогло заселению этого края, а так как с усилением Москвы верхнее Поволжье стало безопаснее с новгородской и татарской сторон, поэтому началось активное заселение за Волгу.
Летописец рассказывает, что Иван Калита вел большую дружбу с татарским ханом, который потом называл его Великим князем Всея Руси, даже поручал ему собирать наложенную им на Русь дань. Иван не враждовал с соплеменниками, а наказывал их рублем. Спокойствие в крае было и его заслугой. Эти полномочия послужили в руках Великого князя могучим оружием политического объединения удельной Руси. Сначала был союз финансовый, потом он получил политическое значение. Впоследствии Северная Русь под руководством Москвы стала против татарской орды на Куликовом поле, и под московскими знаменами над ними была одержана победа.
Великий князь Владимирский и Московский Иоанн Калита
Большое политическое объединительное значение сыграло перемещение митрополичьей кафедры по русской земле в город Москву.
На Западе чувствовалось литовское могущество, выросшее при Ольгерзе и достигшее расцвета при Витовше за счет подчинения русских земель. Когда он показал слишком явно своё намерение овладеть Псковом и Новгородом, московский Великий князь воспротивился этому и конфликт был улажен мирным путем. Литва использовалась русскими князьями в собственных интересах, в борьбе друг с другом.
Через несколько лет в Золотой орде хан Улу-Махмет лишился престола и обратился к Великому Московскому Князю за поддержкой, но, не получив ее, со своими приверженцами обосновался на берегах Волги и Казани, положил начало Казанскому царству, которое в продолжение столетия причиняло Руси опустошения. В качестве казанского царя Улу-Махмет мстил московскому государю за прошлое, победил его в битве и взял в плен. Василий Васильевич освободился из плена за огромный выкуп.
Великий князь Владимирский и Московский Дмитрий Донской.
Мы проследили два процесса, которые создавали политическое и национальное значение Московского княжества и его старейшего князя. Одним из них расширялась территория, другой собирал элементы верховной власти в лице Великого князя. В порабощенной Руси татары облегчали затруднения во взаимоотношениях, которые создавали между собой северно-русские князья, но не навязывали Руси свои порядки, а лишь собирали дань. Юрий Московский в Орде возмутил даже татар своим родственным бесчувствием при виде изуродованного трупа Михаила тверского, валявшегося нагим у палатки. В опустошенном сознании оставалось место только инстинктам самосохранения и захвата. «Только образ Александра Невского несколько прикрывал ужас одичания и братского озлобления, слишком часто прорывавшегося в среде русских правителей, родных или двоюродных братьев, дядей и племянников. Если бы они были предоставлены сами себе, то они разнесли бы свою Русь на бессвязные, вечно враждующие между собой удельные клочья. Но они (княжества) были несамостоятельные, а в качестве «улусов» татар, а их князья были холопами ордынского хана. Поэтому обиженные князья ехали к хану искать защиту. Угроза ханского гнева сдерживала забияк.
Случилось так, что московский княжеский дом не разрастался в боковые ветви, младшие дяди вовремя уходили со сцены, не становясь поперек дороги старшим племянникам. Поэтому переход великокняжеского достоинства в нисходящие линии до смерти правнука Калиты Великого князя Василия Дмитриевича не вызывал спора среди московских князей. Этот новый порядок пролагал дорогу к установлению единовластия, усиливая одну прямую старшую линию московского княжеского дома, устраняя и ослабляя боковые младшие. Глава русской иерархии провозглашал единовластие законного московского великого князя совершившимся фактом, перед которым было обязано преклоняться все русское общество: и князья, и простые люди.
С конца XIV века поднялось усиленное переселенческое движение из междуречья на север за Волгу. Переселенцы со временем сложились всюду в сходные общественные типы, освоились между собой, выработали взаимные связи и отношения, юридический быт и хозяйственный оборот, нравы, ассимировали местных туземцев, и из них в XV веке сложилась новая национальная формация. Так сложилась и окрепла в составе русского населения целая плотная народность – великорусское племя. Складывалось оно тяжело. «В продолжение 234 лет (1228–1462 гг.), – пишет Ключевский, – Северная Русь вынесла 90 внутренних усобиц и до 160 внешних войн, при частых неурожаях и неисчислимых пожарах. Оно вызывало потребность в твердом государственном порядке, чтобы выйти из удельной неурядицы и татарского порабощения, что способствовало успехам Великого Московского князя в собирании Руси».
Характеризуя Московских князей, летописец сообщает, что они, прежде всего, держатся заветов отцов, очень почтительные и дружные сыновья. У них рано складывается наследственный характер, фамильный обычай, отцовское и дедовское предание, которое замещало их личный разум. Отсюда твердость поступков, последовательность действий без капризных перерывов и с постоянным успехом. Действуют наверняка. Они хорошие хозяева.
XIII и XIV века были периодом всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интересов, ничтожных характеров. Среди внешних и внутренних бедствий, указывают историки, люди становились робкими и малодушными, впадали в уныние, покидали высокие помыслы и стремления, в летописях не услышим прежних речей о Русской земле, о необходимости оберегать её от поганых, о том, что не сходило с языка южнорусских князей и летописцев. «Когда в обществе падают общие интересы и помыслы его руководителей, они замыкаются сами в себе. Положением дел овладевают обыкновенно те, кто энергичнее других действует во имя интересов личных, а такими чаще всего бывают не наиболее даровитые, а наиболее угрожаемые, те, кому наиболее грозит это падение общих интересов». Как это верно подмечено и применимо не только к тому времени. Московские князья были именно в таком положении.
Московское княжество в XV веке готовилось завершить процесс поглощения самостоятельных княжеств, оставшихся в Северной Руси, но рядом с ними существовали ещё две общественные формы, которые сдерживали этот процесс – казачество и вольные городские общины. Среди вольных городов был Новгород Великий, который был главным, его «младший брат» Псков и его колония – Вятка. Новгород был политическим средоточием обширной территории, которая состояла из пятин и волостей. Пятины как радиусы тянулись от Новгорода и доходили до 700 верст. Волости находились на особом положении. Многие города не принадлежали пятинам. Некоторые из них, например, Двинская Земля, находилась за обширным водоразделом, отделяющим бассейны Онеги и Северной Двины от бассейна Волги. Пермская земля определялась течением реки Вычегды и её притоков. К северо-востоку находилась волость Печера по обеим сторонам реки с таким же названием, а за Уральским хребтом находилась волость Юрга, севернее нее, до Белого моря – волость Трое. Расширение новгородских земель шло, в основном, путем завоеваний. Новгородцы ходили далеко на Север и Восток собирать дань с этих образований. Новгород был политическим центром края, независим от русских князей, располагал большими лесами. Болота не позволяли заниматься с размахом хлебопашеством. Главные водные речные бассейны: Волга, Днепр, Западная Двина способствовали развитию торговли.
После смерти Мономаха Новгород добился важных политических льгот: они избирали на вечевой площади им подотчетного посадника из числа своих граждан, утверждаемого потом князем. Посадник должен был превратиться в блюстителя интересов жителей Новгорода перед князем. Впоследствии и другая важная должность – тысяцкого стала выборной.