Страница 7 из 13
– Вы о душе? – поднял брови его гость. – Ничего подобного, уверяю вас! Никаких документов, никаких подписей кровью. – Положив дольку лимона на язык, Принц разжевал ее и отчаянно сморщился. – Просто хочу сделать подарок человеку, который его заслуживает, – объяснил он. – Я ведь меценат! Кстати, Дмитрий Павлович, вы скоры на подъем?
– А что такое?
– Предлагаю не тянуть время и отправиться туда, – он сделал ударение на этом слове, – немедленно.
– Это куда же – туда?
– Пошевелите мозгами, Дмитрий Павлович… Куда вы сами хотели попасть последние годы. И точно осознали это, когда вам стала известна история о меценате и художнике.
– А что же, машина времени неподалеку?
– Ну, вы же видели мой «мерседес», он сойдет. Если бы вы жили в веке этак восемнадцатом, я бы посадил вас на вороного коня – позади себя. А поскольку на дворе двадцать первый век, и нам отставать от него негоже. Разве я не прав?
– Наверное, правы… Значит, вы предлагаете мне прокатиться?
– Вот именно. Одевайтесь.
Дмитрий Павлович взглянул на стол, где стояла початая бутылка «Смирнова». «Нужно выпить еще, и немедленно, – думал он, – чтобы окончательно не повредиться в уме или не дать в морду этому проходимцу с изумрудной брошью».
– И вот что, – укоризненно проговорил гость, – вам надо поменьше пить. Когда все начнете заново, не увлекайтесь этой пагубной страстью. Алкоголь и дело несовместимы!
– Ценный совет… А как же Полина?
– А вам разве жаль ее потерять?
– Возможно.
Принц скорчил недоверчивую гримасу:
– Не играйте со мной – дело-то бестолковое.
– Хорошо, не жаль… Если, конечно, я получу взамен что-то большее.
– Конечно, получите. Надо только постараться.
Принц встал, расправил плечи.
– Я иду одеваться. Торопитесь, Дмитрий Павлович, торопитесь. Мы должны оказаться на месте ровно в полночь. Знаете, век веком, а традиция – традицией.
Савинов поднялся за ним, но, не сделав и двух шагов, остановился:
– Послушайте, все это смешно…
– Ни в коем случае, – отозвался Принц уже из коридора, – все очень серьезно!
– Куда же мы сейчас поедем?
– Куда мы поедем вместе, это неважно. Лучше спросите, куда поедете вы, когда наши дороги разойдутся. Себя спросите… Все будет так, как вы пожелаете. – Принц бодро, фальцетом, затянул отрывок из «Риголетто» – «Сердце красавицы». Но оборвал себя так же быстро, как и начал. – Вы окажетесь там, где вам подскажет оказаться интуиция… Я уже в пальто!
4
Они вышли из подъезда. Эта ночь была полной противоположностью вчерашней. Ни малейшего дуновения ветра. Выпавший к вечеру снег лежал на ветвях деревьев. Горели окна домов. Взору открывался чистый небосвод – с россыпями звезд и луной.
Дмитрий Павлович потянул носом морозный воздух – это было настоящее блаженство. И только тогда заметил стоявший в двух шагах от подъезда черный «мерседес» своего гостя.
– Ах, в такой вечер путешествовать одно удовольствие! – почти пропел Принц. – Не украли мою машинку, и то хорошо. Без сигнализации, знаете. Надеюсь на авось. Так когда-нибудь и поплачусь за свою простоту!
Пока он стучал носком башмака по шинам, Савинов смотрел на свой дом. Старый домишко, он был привязан к нему. Последний и единственный порт, пристань. Одно из окон его квартиры горело.
– Кажется, вы забыли выключить свет на кухне? – точно читая его мысли, напомнил Принц.
– Знаю, – сказал Дмитрий Павлович. – Уходя, я иногда оставляю свет. Не так страшно возвращаться. Когда он горит, есть иллюзия, что тебя кто-то ждет…
– Вас ждали именно здесь? – стоя напротив Савинова по другую сторону автомобиля, спросил Принц. – Я угадал?
– Да, угадали. Вначале мать. После ее смерти – Рита, моя последняя жена, – пояснил он. – И если иногда я забывал о времени, то именно с ней – здесь.
– Это большое счастье – не помнить о времени.
– Вот именно. Так что пусть горит свет на кухне. Путешествие не продлится долго.
Язвительная улыбка проползла по губам Принца:
– Все так говорят. – Он открыл дверцу, сел за руль. – Прошу вас, Дмитрий Павлович.
Савинов потянул на себя дверцу, забрался в салон.
– Вы, надеюсь, не собираетесь отвезти меня в лес и там зверски убить?
– Убить – нет. Я дарю жизнь, а не отнимаю ее. Прекрасную, роскошную жизнь!
Принц, точно забыв о собеседнике, закрыл глаза. «Господи, зачем он все это делает? – думал Савинов. – Может быть, выйти прямо сейчас? Послать этого Принца куда подальше? До чего же надо было дойти, чтобы отправиться куда-то с незнакомым человеком, полусумасшедшим, чудаком. Искать счастье, которого нет и быть для него не может. Или у него все-таки есть шанс? Маленький? Крошечный?»
– Кстати, музыку хотите?
– Нет, – откликнулся Савинов.
– И правильно, будем слушать тишину и пение звезд. – Он завел мотор. – Ну что, в путь? Не боитесь?
– Что это все мне напоминает? – ответил вопросом на вопрос Дмитрий Павлович.
Принц усмехнулся:
– Я вам скажу. Старую легенду. Очень старую. Покрывшийся плесенью миф. Вы напоминаете себе старика профессора, тщетно мечтающего покорить природу, вселенную, вечность. А рядом с вами тот единственный, кто может помочь в этом!
«Мерседес» скользил по запорошенному снегом городу, вначале по тихим улочкам, потом, среди потока машин, по широкой трассе, ведущей из города в ночь. Когда черный автомобиль Принца ворвался в пригород и вокруг уже не было ничего, кроме темной полосы деревьев по обе стороны дороги, белых полей, Савинов, до того сидевший молча, не вытерпел:
– Куда вы меня везете?
– Обманулся я в вас – воспользовался вашей доверчивостью. Есть тут недалеко «малина». Мои подручные, с ножичками, знаете… Да шучу я, шучу. Доверьтесь мне, Дмитрий Павлович, прошу вас.
– Я все-таки хочу знать…
– Что ж, извольте. – Водитель, точно раздумывая над чем-то, кивнул самому себе. – Думаю, самое время. Держитесь крепче, господин путешественник!
Принц резко прибавил скорость: машина рванула вперед так упрямо и норовисто, что Савинова прижало к сиденью. Это был точно разбег перед взлетом, – дыхание его перехватило, и в тот же момент он почувствовал, как земля уходит из-под его ног, вернее, из-под колес автомобиля. Они взлетели! И уже стремительно неслись вверх. Савинову, не помнившему себя, вдруг открылись темные, ускользавшие назад леса, огни, белая дорога, враз превратившаяся в тонкую ленту, заснеженные поля. Мир оставался внизу, уходил все дальше, превращался в темный, объятый холодными облаками шар. Дмитрий Павлович зажмурил глаза, вновь открыл их. Ничего не изменилось. Это был не сон – явь. Он хотел было закричать, схватить водителя, точно забывшего о нем, попутчике, за руку, но не успел – его обожгла яркая вспышка. Что-то светлое рассыпалось у них за спиной, а следом темный вихрь подхватил их, вырвал из пространства и стремительно тащил куда-то – через вселенную. И тогда Дмитрий Павлович почувствовал, как с ним происходит что-то чудовищное; кожа его горела, все сильнее стягивая лицо, руки, все его тело; мышцы набухли, кости запели, точно собирались, взяв самую высокую ноту, рассыпаться. Боль была нестерпимой, стон вырвался из его груди; в следующее мгновение сознание оставило его, но так же быстро вернулось. А машина – где-то на седьмом небе – уже сбавляла ход, едва ползла, встала… Савинов боялся пошевелиться; с ним что-то случилось. Он был другим, совсем другим. Он взглянул на свои руки и следом, непроизвольно, зачерпнул пальцами, точно широким гребнем, копну густых волос. И сразу заметил огромный серебряный шар чуть впереди и справа – это была Луна! Так близко он ее никогда не видел. Ни дуновения ветра, ни единого звука. Разве что едва слышное пение, точно это был хор – божественный, доныне еще не слыханный.
Он мог бы поклясться, что это пели звезды!.. И они были повсюду.
И только потом уже, повинуясь четкому импульсу, Савинов перевел взгляд на шофера. Принц смотрел на него.