Страница 34 из 35
Когда она ушла, он вытащил из кармана письмо Оливии и еще раз перечитал его. На этот раз он улыбался.
На следующий день он вместе с Нел отбыл в Англию.
Сильвестер Креснт выглядела неприветливо. Весь день моросил дождь, паром опоздал, поэтому в Лондон Оливия тоже приехала поздно. Она была голодна, утомлена и чувствовала себя несчастной, а вид этих чопорных, зашторенных домов расстроил ее еще больше.
Ей открыла мать.
— Дорогая, какой приятный сюрприз. И так неожиданно. — Она взглянула на усталое лицо Оливии. — Входи же. Сейчас мы выпьем по чашечке чая, и ты пойдешь вздремнуть. Расскажешь мне все потом.
— А где бабушка?
— Она пошла на обед к этой старухе, миссис Филд. Посмотрим, что там есть на кухне. Сядь, заварим сейчас чай, а потом, пока я приготовлю что-нибудь поесть, ты сможешь принять горячую ванну.
Часом позже, сидя напротив матери за кухонным столом и прихлебывая бульон, Оливия, хорошо разогревшаяся после ванны, почувствовала себя значительно лучше. В конце концов, это еще не конец света. Она найдет себе другую работу и начнет все сначала. Конечно, забыть Хасо будет нелегко, но последние годы вообще давались трудно.
Пока они ели, мать не задавала ей никаких вопросов, но Оливия без всякого драматизма, спокойным голосом рассказала ей все, и, когда она закончила, мать рассудила так:
— Жаль, конечно, дорогая. Но тебе не в чем себя винить. Ты поступила правильно, хотя, мне кажется, Рита должна была дать мистеру Ван дер Эйслеру попрощаться с тобой. Я уже говорила, что он добрый человек, и до сих пор думаю так. Он не мог бы намеренно обидеть тебя или кого-нибудь другого.
— Лучше уж так, мама. Я ощущаю себя такой дурой — Рита заставила меня почувствовать себя глупой, жаждущей любви школьницей. Я уверена, что она не имела такого намерения, но для меня это выглядело именно так.
Миссис Хардинг решила оставить свое мнение при себе.
— Ладно, дорогая, теперь ты дома. Ляг на пару часов в постель, а я расскажу новости бабушке, когда она вернется.
— Бедная бабушка, опять я свалилась ей на голову. Но постараюсь как можно скорее найти работу.
Она нашла ее скорее, чем надеялась. Зайдя в магазин мистера Патела за бакалеей, которая, по словам бабушки, могла понадобиться, потому что придется кормить лишний рот, она увидела, что мистер Пател возбужденно мечется по магазину, что-то бормоча про себя и время от времени вздымая руки к небу.
— Что случилось? — сочувственно спросила Оливия.
— Мисс, моя жена болеет, а дочка не может отойти от мужа, который похоронил мать. А без помощника я просто не знаю, что делать…
— А может, я подойду? — спросила Оливия. — Не думаю, что смогу обслуживать покупателей, но я могла бы доставлять, разносить что-нибудь или расставлять товары на полках.
Его добрые карие глаза расширились от изумления.
— Вы согласились бы, мисс? Помочь мне в магазине? Всего лишь на пару дней. Может быть, даже на один. Я заплачу вам.
— Дайте мне отнести покупки домой — и я вернусь.
Он одолжил ей фартук, показал, как работает касса, и снабдил метлой.
— У меня нет времени, — извинился он, — я не могу заставлять заказчиков ждать.
Оливия подмела пол, улыбаясь изумленным леди, которые жили достаточно близко к дому бабушки, чтобы знать ее в лицо. Закончив подметать, она разложила по полкам жестянки с едой, банки с джемом и пачки печенья, а потом, поскольку набралось уже много покупателей, села за кассу и постаралась справиться как можно лучше. К концу дня Оливия выдохлась и, к счастью, чувствовала себя слишком усталой, чтобы думать о чем-нибудь другом. Она поужинала вместе с матерью и бабушкой, привычно пропуская мимо ушей бабушкины комментарии на тему о работе, которая приличествует молодой леди, и вернулась в магазин, чтобы помочь мистеру Пателу разложить товары для завтрашней торговли. Когда она добралась до постели, у нее осталось только одно желание — как можно скорее уснуть.
Мистер Пател открывал магазин в восемь часов. Было холодно, темно, моросил дождь, но хозяин пребывал в своем обычном приветливом настроении. Позвонила дочь, жена чувствовала себя лучше, и у него была помощница. Они вместе отпускали зашедшим по пути на работу покупателям бутылки молока, пакетики хрустящего картофеля и плитки шоколада. Перед наплывом домохозяек и началом настоящей работы у них еще было время выпить по чашечке кофе.
Мистер Пател не закрывал магазин на обед, и они по очереди перекусили сандвичами и кофе в крохотной комнатушке за магазином, после чего нахлынула новая волна домохозяек, а затем и возвращающихся из школы детей, заходивших за кока-колой и хрустящим картофелем. Оливия подумала, что если мистер Пател не свалится от изнеможения, то к пятидесяти годам будет миллионером.
Когда в магазине установилось временное затишье, она вышла на улицу и начала выкладывать апельсины из ящика на витрину, где были выставлены все фрукты. Наступил конец дня, и вряд ли Оливия выглядела наилучшим образом — волосы растрепаны, поверх одолженного мистером Пателом и великоватого ей передника — старая шерстяная кофта.
Мистер Ван дер Эйслер, выехавший из-за угла на своем «бентли», увидев ее, облегченно вздохнул, остановил машину и вошел в маленький дворик перед магазином. Шум проходящих машин заглушил звуки его шагов, и он незамеченным подошел к ней сзади, и только тогда заговорил. Услышав свое имя, Оливия резко повернулась, и апельсины раскатились во все стороны.
— О, это вы, — тонким голосом произнесла она и отпрянула. Впрочем, далеко ей уйти не удалось, он протянул руку и нежно привлек ее к себе.
— Любимая…
— Нет, не надо, — сказала Оливия, стараясь сдержать подступившие слезы.
— Все это было неправдой, — нежно сказал он. — Неправдой от начала до конца. Когда мы приехали в эту субботу вместе с Ритой, то должны были сказать вам, что она решила продолжать работать, что Нел вернется в школу и останется с леди Бреннон, и что я отвезу вас с Нел назад. И я собирался просить вас выйти за меня замуж…
— Почему же вы этого не сделали? — сердито сказала она.
— Дорогая, но я боялся, что ты меня отвергнешь.
— Отвергну тебя? Но я тебя люблю…
Он улыбнулся.
— Да, теперь я это знаю. — Он обнял ее и второй рукой. — Послушай, а что ты здесь делаешь с этими апельсинами?
— Помогаю мистеру Пателу — его жена больна, а дочери не было. — Она попыталась освободиться, впрочем, без особого успеха. — Здесь нельзя парковать машину…
Он затрясся от смеха.
— Сердце мое, перестань сердиться и выслушай спокойно мое предложение. Едва ли это место можно считать подходящим для такого романтического момента, но мне необходимо немедленно выяснить — ты выйдешь за меня замуж, Оливия? Я понял, что без тебя моя жизнь не имеет никакого смысла. Мне кажется, что я полюбил тебя со дня нашей первой встречи и больше не могу без тебя жить.
— О, конечно, выйду, — сказала Оливия. — Но сначала мне нужно узнать о Рите и Нел, и о том…
— У нас для этого будет достаточно времени. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, что привело мистера Патела, наблюдавшего за ними из дверей магазина, в восторг. Хорошо еще, что в эту пору не было покупателей, ведь Хасо ни на что не обращал внимания. Мистер Пател, будучи человеком сентиментальным, наблюдал за ними глазами, полными слез. Он увидел, как мистер Ван дер Эйслер протянул руку и вытащил заколки из прически Оливии, и ее рыжевато-каштановые волосы водопадом посыпались вниз.
— Любовь, — сказал мистер Пател и начал подбирать апельсины.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.