Предсказание

Водитель грузовика вдавил педаль тормоза до упора и отчаянно посигналил спятившему пешеходу, выбравшемуся на дорогу. За секунду до столкновения он увидел побледневшее лицо человека, инстинктивно прикрывшегося руками. Последовал глухой удар.

— Прощай, Джордж! — успела сказать женщина с холста, прежде чем Джорджа накрыла беспросветная тьма.

После похорон

День выдался холодным и пасмурным. С самого утра пошёл мелкий снег. Человек с богатым воображением обязательно представил бы себе кухню Бога, на которой опрокинулась банка с какой-нибудь белой крупой, и та просыпалась на землю.

В такую погоду лучше всего было находиться дома, пить горячий кофе и смотреть в окно. Но группе людей всё-таки пришлось покинуть уютные жилища и рабочие места, чтобы проводить в последний путь близкого человека. Под низкими тучами кладбище казалось ещё более унылым, чем можно было бы себе вообразить. Среди холодных памятников возвышалось несколько деревьев, сбросивших оставшуюся листву и напоминающих заскорузлые пальцы протянувшихся к небу рук покойников.

Тишину нарушала лишь речь пастора. Он произносил последнее слово перед тем, как гроб должны были опустить в землю. Пастор прибегал к утешительным метафорам, описывая загробную жизнь в виде лучшего мира, чем тот, который однажды предстоит покинуть каждому человеку. Все, кто пришёл на скорбную церемонию прощания, опустили головы и слушали, что он говорил. В первом ряду стояли Меррил и Присцилла. Меррил держала в руках платок, чтобы время от времени смахивать набегающие на глаза слёзы. Дочь не плакала, но чувствовала в груди пустоту, словно смерть человека вырвала из её груди частицу её самой.

— Господь принимает ещё одну праведную душу, — сказал пастор, и из его рта вырывались клубы тёплого пара. — Теперь, когда земной путь этого человека подошёл к концу, мы все склоняем головы и скорбим об утрате. Но Господь посылает нам утешение. Мы верим, что Он примет душу каждого, кто возлюбит Отца своего Небесного.

Меррил пыталась понять, о чём говорит человек в сутане, но его слова наползали друг на друга, теряя всяческий смысл. Когда речь пастора закончилась, гроб опустили в землю.

Люди, собравшиеся рядом с Меррил и Присциллой, выражали соболезнования.

Снег усилился. Теперь это были настоящие хлопья, оседающие на плечах. В лицо подул холодный ветер.

Смерть всегда идёт рука об руку с жизнью, потому что таков закон природы. Смерть нужна для того, чтобы уступить дорогу последующей жизни. А что ждёт человека по ту сторону последней грани, не знает никто.

Меррил обняла дочь и увлекла её в такси. Присцилла порядком продрогла, но не показывала виду. Ей было неловко жаловаться на холод, когда близкий человек его уже не чувствовал.

— Мамочка, а правда, что люди после смерти попадают на небо? — наконец-таки решилась нарушить тишину девочка.

— Я не знаю, — призналась мать и улыбнулась сквозь слёзы.

— Я слышала, что Бог забирает к себе на небо всех хороших людей.

Меррил подняла глаза к тёмно-серым тучам и попыталась отыскать хоть один просвет, но сегодня на небе солнечным лучам места не нашлось.

— А ещё говорят, что люди после смерти становятся ангелами. Мамочка, это правда?

— Боюсь, что не смогу ответить на твой вопрос, — Меррил погладила дочь по голове.

— Знаешь, что мне рассказывала Джессика? Будто бы звёзды — это души умерших. Значит, однажды и я стану звездой?

— Не говори глупостей. Тебе предстоит длинная и счастливая жизнь.

— Но потом-то я смогу стать звездой? — настаивала девочка.

— Обязательно станешь, — сдалась мать, утирая последние слёзы.

— Я буду высоко-высоко и смогу увидеть целый мир. А ещё я буду подмигивать всем, кого знаю, потому что я видела, как звёзды иногда подмигивают друг другу.

Дальше они ехали молча.

— Остановите, пожалуйста, здесь, — обратилась к таксисту Меррил, когда они приехали.

В коридоре почти никого не было. Меррил обрадовалась этому, потому что не хотела, чтобы кто-то видел её такой бледной.

— Идём, — тихо сказала она дочери. Присцилла послушно последовала за матерью.

Меррил приблизилась к двери и остановилась. Неожиданно из её глаз с новой силой хлынули обильные слёзы. Нет, она не должна входить в дверь в таком виде. Она не должна.

— Мамочка, пожалуйста, не плачь, — девочка взяла мать за руку.

— Прости, Присцилла… — Меррил вытащила и без того мокрый платок, чтобы привести себя в порядок.

"Если он увидит, в каком состоянии я пребываю, это причинит ему боль", — мать Присциллы попыталась взять эмоции под контроль. Около минуты она стояла перед дверью, прежде чем решилась войти.

В палате на растяжках лежал мужчина, напоминающий древнеегипетскую мумию. Понадобилось не менее десяти фунтов гипса, чтобы обездвижить его руки и ноги. Но даже при всех его увечьях и травмах ему несказанно повезло. Его нервные рецепторы непрерывно регистрировали сильнейшие болевые ощущения, что свидетельствовало лишь об одном: он по-прежнему был жив.

— Дорогой! — Меррил вместе с дочерью приблизилась к кровати больного.

— Мне жаль, что я не смог прийти на похороны твоей матери, — слабым голосом отозвался мужчина.

— Джордж, я едва не потеряла вместе с ней и тебя…

— Как ты, папочка? — заботливо спросила дочь.

— Такое ощущение, что меня пропустили через мясорубку, — ответил мужчина.

— Доктор сказал, что критическое состояние миновало, — произнесла Меррил. — А ещё он сказал, что ты счастливчик. При таком столкновении у тебя практически не было шансов выжить.

— Счастливчик, нечего сказать, — выдохнул Джордж, и его рёбра тут же сжал сильнейший болевой спазм. — Кажется, количество переломов в моём теле превышает мой собственный возраст.

У Джорджа в памяти возник тот самый день, когда он, повинуясь велению женщины с картины, выбрался на середину дороги и увидел перед собой тяжёлый грузовик. Столкновение было неизбежно, и мужчина лишь инстинктивно поднял руки, чтобы оградиться от опасности. За мгновение до потери сознания он услышал треск ломающихся костей. Жуткий звук, от которого у него теперь побежали мурашки по коже.

Очнулся Джордж Сиборн в больнице, и его тут же поразила вспышка повсеместной боли. Казалось, что всё его тело превратилось в огромную рану. "Я жив?" — поразился он, но тут же снова соскользнул в бессознательное состояние. Врачи сражались за жизнь Джорджа на протяжении нескольких часов, прежде чем кризис был преодолён, и появилась надежда на то, что этот человек, угодивший в серьёзную аварию, будет жить. Боль накатывала волнами, но Джордж сразу же смирился с ней, потому что он получил шанс. Он не умер, предсказание не сбылось.

Узнав о случившемся, Меррил выронила телефонную трубку и тяжело опустилась на диван. Известие об аварии застало её врасплох. А вскоре последовал новый удар: скончалась её престарелая мать.

Но почему же женщина с картины не забрала жизнь Джорджа? В минуты ясного сознания, когда мозг не получал очередную дозу обезболивающего, мужчина терзался этим вопросом и не находил приемлемого ответа, пока однажды в палату не вошёл врач и не сообщил ему, что звонил некий Лэнс Виджен.

— Лэнс Виджен? — встрепенулся Джордж (насколько ему позволяло его нынешнее состояние). — Мне нужно с ним поговорить!

— Извините, мистер Сиборн, но пока это невозможно, — ответил врач.

— Вы не понимаете! Я должен поговорить с Лэнсом Видженом! Что он вам сообщил? Что он хотел сказать мне?

— Мистер Сиборн, вам не следует так волноваться. В вашем нынешнем состоянии излишнее волнение может нанести непоправимый вред здоровью.

— Тогда дайте мне телефон, чтобы я мог связаться с мистером Видженом! — Джордж попытался приподняться, но сейчас это было для него невыполнимой задачей.

— Неужели это действительно так важно для вас?

— Вы даже не представляете, насколько!

— Если я позволю вам позвонить, хотя это и является превышением моих полномочий, вы обещаете мне, что немедленно успокоитесь?