Хуторянин

В огромном пустом амбаре из-за прикрытых ворот царили полумрак и прохлада, приятно пахло травами, даже усталость и сон слегка отпустили. Рабыня несмело огляделась. Чистенько, даже запаха грязи и пота не слышно, но увы, нет ни сена ни соломы, только высоко под потолком видно множество травяных пучков, да в дальнем, самом темном углу куча овчин и каких-то тряпок. На голом полу спать очень не хотелось, но парней, девок и женщин с рабскими ошейниками на хуторе много и у более мягких и удобных постелей уже имеются хозяйки, та же Лиза, например… Сзади раздался негромкий смешок и Арису легко подтолкнули в вожделенный угол.

—Выбирай овчину помягче и устраивайся получше, малышка. Ложись и ничего не бойся. Отоспись, все остальное потом…

Она еще копалась в овчинах сооружая постель, когда за спиной негромко заскрипели и закрылись амбарные ворота. Ариса устроила себе очень уютное гнездышко—овчины в два слоя накрыла большим куском плотного чистого полотна, улеглась, спряталась под мягкое овечье одеяло… Наконец-то вожделенно закрыла глаза.

Вот только сон запропал. То ли нервы фокус выкинули, то ли еще что…

Мысли скакали бешеными блохами. Странный хутор. Внезапно до Арисы дошло, что она так и не увидела никого из мужиков, хозяев хутора. Даже Григ за эти дни так и не появился. И страшный Чужак, ее господин, запропал. А хутор жил. Рабы, она видела только подростков не старше четырнадцати, работали так, словно за плечами стоял надсмотрщик с огромной плетью. Ошейники на детях Грига Арису не удивили, Дедал с полгода назад в разговоре с заезжим купцом посмеялся, мол сосед с Овечьего решил весь хуторской молодняк на особых овчарок поменять. Она не раз встречала соседей на ярмарках и узнала всех. Из старших, кроме Лизы, мелькнула лишь Зита, да и то бегом, издали. И ещё та, напугавшая её незнакомка без ошейника со странно-знакомым лицом.

Ариса повернулась на бок и, наконец-то, ее веки начали тяжелеть. Уже уносясь на волнах сна догадалась почему властная незнакомка ходит без ошейника. Это же сестра Грига Гретта, а Дедал как-то сказал, что треть хутора её… Потом накатился сон, но пережитое так до конца и не отпустило, обернулось сновидением.

…С самого начала работа захлестнула ее с головой. Вокруг бурлил аврал. Перед дверью ледника высился целый штабель антилопьих тушами. Впервые она видела столько мяса, а ведь еще десяток с лишним туш остались на берегу. Работала до упада, крестьянская натура вставала на дыбы от одной только мысли, что еда, да еще такая, может пропасть. Лиза сразу после встречи, едва обменявшись с родственницей парой слов, сунула ей нож и пробормотала:

—Потом, малышка, потом поговорим.

Повернулась к офонаревшему оболтусу и приказала:

—Хорош сидеть, хватай туши, да тащи на свою колымагу.

Ткнула в стоящую за спиной телегу и отвернулась, сразу выкинув чужого незнакомого  мужика из головы. Оболтус взбеленился. Ему, сыну хозяина немаленького хутора, смеет приказывать грязная рабыня в медном ошейнике. Но едва зародившийся в горле рык мгновенно угас потерявшись в другом, куда более грозном рычании за спиной и гордый сын хуторянина молча побежал к чужой телеге. Ариса перехватила по-удобнее нож и присела. Вскоре на освободившуюся телегу, на неизвестно откуда взявшуюся толстую мешковину легла первая ободранная шкура. Увидев, как шустро мелькает в ее руках острейший нож, довольная Лиза что-то негромко приказала и на помощь новой рабыне подошли двое подростков. Лиза понаблюдала за их работой и куда-то пошла буркнув в сторону оболтуса:

—Пошел вон отсюда, обмылок.

Освежеванные туши Ариса не сосчитала, бросила отвлекаться на этакую ерунду уже после первой. Сколько есть, все сделать надо. Вот помощники менялись больше трех раз. Ножом махала как заведенная, пару раз отвлеклась и быстро-быстро сжевала по большому ломтю хлеба, с… Не поверила, даже слопав громадный бутерброд с маслом и сыром, не поверила. Когда последнюю ободранную антилопу очередная пара помощников оттащила к компании засольщиков осторожно распрямила затекшую спину и медленно побрела к колодцу.

Проснулась Ариса от шалостей тонкого солнечного лучика. Кто-то вынул деревянную заглушку в маленьком окошке-продухе под самым потолком амбара и занавесил ее чистой, но дырявой от старости тряпкой. Ее несильно, но упрямо шевелил утренний ветерок, вот тоненький проказник и разгуливал в бывшем темном углу как у себя дома. Судя по всему было еще очень рано и Ариса с удовольствием потянулась. Выспалась она просто преотлично! Никто не толкался, не будил на ночную работу или просто сгоняя шмакодявку с козырного места.

Дома такое удавалось не часто, дядя большую часть рабов покупал во время ярмарок и попавшая в опалу родственница пришлась им не по нраву, вот и гадили по мелочам, злость вымещали. Мелкие рабские разборки хозяев не трогали, но за порчу имущества или возникшие совершенно неожиданно трудности с выходом на работу старший среди рабов мог остаться без ногтей, а то и без ушей или носа.

Круговая порука не спасала ибо тупой армейский принцип наказывать всех за одного для хозяйства вреден. Рабы должны грызться между собой, но наказывать имеет право только хозяин. Всяко разные серые кардиналы и прочие паханы способны раствориться только среди позднесоветского, или, позже, российского спецконтингента, да и то, лишь от зажравшегося или ленивого работника оперчасти. Хозяева к ценному имуществу относились гораздо внимательнее. О тайных микрофонах и видеокамерах они  не ведали, хотя нечто подобное, изредка, и использовали. Вот основное оперативно-следственное действо именуемое умелая пытка применялось всегда и обычно весьма умело. Даже самая обычная порка приносила неглупому, терпеливому и умелому разумному немало пользы. Правда, она мало походила на изыски с интернетовских БДСМ порнороликов. Рачительный хозяин крови не боялся, но зря не лил. Он и калечить старался, с толком, чтоб работника не потерять. Ему козлов отпущения чтоб висяки прикрыть да нужным людям помочь не требовалось. Требовалась правда, а не куски кровавого мяса.

Нет, иной раз, возникала надобность, как можно быстрее толпу лишних живых превратить в безопасных мертвых. Мор, там, с черным поветрием или с пленными в бою перестарались… Бывает. Так ям да оврагов что в лесу, что в поле в избытке. Сжигали или закапывали обычно живьем. Горло каждому резать долго, муторно, грязно и стрелы с болтами все не вырежешь, а кузнец за спасибо новых не сделает. Вот и загоняли раздетых догола копьями в яму, потом сверху недобитков, на них хворост. Кто не сгорит, все одно, задохнется. Или землей засыпать, притрамбовать слегка, да камнями и стволами поваленными придавить. Тот же конец. Вот в степи маета, пока всех положишь, семь потов сойдет и кучу времени потеряешь. Разве, новиков в стрельбе попрактиковать, да в кровушку их лишний раз с головой макнуть. Хотя… какие там новики после битвы.

Столь серьезные мысли Арису не посещали, хотя за последний год рабской жизни она хлебнула так, что едва не утонула, правила поведения вызубрила на зубок и как ожигает голое тело рабская плеть узнала слишком хорошо. Сейчас она пыталась вспомнить, действительное ее будили или это ей просто приснилось. Пожалуй один раз ее точно пытались поднять… или нет? На Речном старший раб поднимал ленивых и медлительных сильными тычками толстой палки, а последнему доставался хлесткий удар по заднице. Может быть здесь не так? Ариса вспомнила сильные, но осторожные руки. Полусонной девушке слегка приподняли голову и подсунули к губам кружку с чем-то приятно пахнущим. Совершенно ничего не соображая, она проглотила льющийся в рот незнакомый травяной отвар с вяжущим горьковатым вкусом и вновь окунулась в сон. Точно! Ариса облизала губы. Легкий привкус ночного питья. Сейчас он показался смутно знакомым, но ничего вспомнить так и не удалось.

Значит побудки не было, ее просто напоили. Зачем, в данный момент не важно. А вот где остальные? Рабыня испуганно оглянулась. Поначалу на новом незнакомом месте и так нелегко, а нарваться на порку за невыход на работу совсем плохо, да и остальных злить незачем. Она откинула шкуру и замерла вслушиваясь в чем-то нарушенную тишину. Легко скрипнули ворота, по глазам резанул яркий свет и девушка с трудом разглядела неясную фигуру.