Страница 9 из 14
Врангель сначала насторожился, а потом уже с явной тревогой слушал ученого. Андрей Петрович, видя его расстроенное лицо, успокоил капитана:
— Надо бы сделать поправку на два десятка лет, прошедших с тех пор. Ведь, несмотря на то, что аборигены убили великого английского капитана Кука, открывшего Гавайские или, как он назвал их, Сандвичевы острова, мореплаватели всех стран тем не менее регулярно посещают их, ни мало не смущаясь произошедшим.
— Спасибо за ценную информацию, Андрей Петрович, а так же за экскурс в историю мореплавания, хотя и довольно печальную, — Врангель благодарно пожал руку ученому. — Я, пожалуй, именно так и сделаю. Но предпочтение все-таки отдам заливу Чичагова, — и направил «Кроткий» к острову Нукагива.
Глава третья
В Тихом океане
Когда показались очертания острова Нукагива, покрытого пышной тропической растительностью, вся команда высыпала на верхнюю палубу. Моряки были очарованы его красотой, предвкушая долгожданный отдых под сенью экзотических прибрежных пальм. А когда легкий бриз донес нежные запахи цветущих растений, все, находившиеся на палубе, притихли, вдыхая их аромат. Только моряки, месяцами бродившие в открытом океане, вдали от берегов, могут оценить непередаваемый словами пленительный запах земли.
— Здесь довольно сложный фарватер между подводными рифами при входе в бухту у селения туземцев, — предупредил Андрей Петрович капитана Врангеля, когда «Кроткий» подошел к заливу Чичагова.
— А вы не сможете провести по нему судно? — живо отреагировал тот.
— К сожалению, нет, Фердинанд Петрович, — честно признался ученый. — Мы приходили сюда на баркасе, а это, сами понимаете, две большие разницы.
— Жаль, — откровенно вздохнул капитан. — Ну что же, будем, помолясь, сами вести. Тем более что входной фарватер в бухту довольно подробно обозначен на карте.
— Это заслуга Григория Ивановича Лангсдорфа, руководившего экспедицией по описанию Нукагивы, и штурманов «Надежды», — засвидетельствовал Андрей Петрович.
— Дай бог им здоровья, — пожелал капитан, и принял управление судном на себя.
Штурман Козьмин, принесший карту на капитанский мостик, поглядывал на нее из-за его плеча, готовый дать необходимую справку.
— Из залива навстречу нашему судну выходит лодка туземцев! — громко доложил сигнальщик. — Под парусом! — тут же уточнил он.
— Ну вот, кажется, объявился и лоцман! — удовлетворенно воскликнул Фердинанд Петрович…
На палубу «Кроткого» поднялся человек с европейскими чертами лица, одетый в потертую матросскую рубашку и такие же штаны. Он по приглашению капитана поднялся на мостик и представился на английском языке:
— Джеймс Ридон, сэр. Матрос с английского купеческого судна.
— Как я понял, — предположил Врангель, — вы намерены помочь нам ввести судно в бухту залива Чичагова?
— Именно так, сэр. Входной фарватер в нее извилист и изобилует надводными и подводными рифами, и даже такому опытному моряку, коим являетесь вы, сэр, будет не просто справиться с этой задачей.
Находившиеся на мостике офицеры усмехнулись, а старший офицер лейтенант Рикорд не выдержал:
— Не слишком ли вы большого мнения о себе, господин беглый матрос?
— Нет, сэр, — ничуть не обиделся тот (не столько на существо вопроса, сколько на интонацию, каким он был произнесен). — Я уже провел в залив и вывел из него в океан несколько кораблей и знаю, о чем говорю.
— Успокойтесь, Генрих Николаевич, фарватер входа в бухту действительно не такой уж и простой, — заметил капитан. И, обращаясь уже к англичанину, приказал: — Становитесь к штурвалу, Ридон! Вахтенный офицер будет при вас переводчиком.
Когда «Кроткий» стал в бухте на якорь, Ридон, глядя на толпу туземцев, собравшихся на берегу, глухо произнес:
— Должен предупредить вас, сэр, что девять месяцев тому назад к острову подходил какой-то русский двухдечный корабль[18], команда которого забрала силой всех свиней из ближайшего селения.
— А какие есть основания считать, что это был именно русский корабль? — озадаченно спросил Врангель.
— Аборигены утверждают, что после ухода корабля на берегу было найдено несколько курительных трубок.
Капитан откровенно рассмеялся:
— Неоспоримые доказательства! Оказывается, что из всех морских держав курят только моряки России. И вы поверили в эту чушь, Ридон?
Англичанин пожал плечами:
— Я лично не видел этого корабля, сэр.
— Да будет вам известно, что Россия до сих пор посылала в Тихий океан военные суда с орудиями, установленными только на верхней палубе, как и на нашем «Кротком»: шлюпы[19], корветы[20] и бриги[21]. Исключение составил лишь фрегат[22] «Крейсер», который вернулся в Кронштадт за полмесяца до выхода оттуда «Кроткого». Я встречался с его капитаном. Он в Южном полушарии Тихого океана посещал только Вандименову землю[23] и остров Таити. И на Нукагиве просто не мог быть. К тому же фрегат не является двухдечным кораблем. Вы-то хоть понимаете это, Ридон?!
— Но так считают аборигены, — смущенно ответил тот, отводя глаза в сторону.
— Тогда, видимо, кому-то очень выгодно поссорить островитян с русскими, — заключил Врангель и многозначительно посмотрел на Андрея Петровича…
Однако отношения с туземцами у моряков «Кроткого» складывались вполне миролюбиво. Приехавшие на корабль в качестве гостей туземцы не обращали никакого внимания на предложенные им подарки, зато весьма настойчиво просили дать им в качестве оплаты за свиней и фрукты порох и ружья. В чем им, естественно, было отказано. Такое необычное поведение все-таки заставило моряков держаться настороже, и, когда приходилось на баркасе отправляться к берегу для налива в бочки свежей воды или рубки дров, они всегда были вооружены и зорко следили за тем, как ведут себя аборигены.
Через несколько дней, утром, для приема свиней, закупленных у островитян, на берег был отправлен под начальством мичмана Дейбнера ялик[24] с четырьмя матросами и англичанином Ридоном в качестве переводчика. Врангель приказал матросам держать ружья наготове на банках[25] и не подходить к берегу ближе тридцати саженей.
Когда шлюпка стала приближаться к берегу, один из ее матросов с тревогой обратился к мичману:
— Ваше благородие, уж больно много собралось там туземцев!
Англичанин Ридон также обратил его внимание на отсутствие в толпе женщин и детей. Поэтому обеспокоенный Дейбнер потребовал, чтобы живой груз был доставлен туземцами по воде.
Врангель с вахтенным офицером, не отрываясь, следили в зрительные трубы за ходом шлюпки. С корабля было видно, как на нее перетащили одну свинью, затем другую… Полагая, что все в порядке, капитан направился в каюту. Но тотчас же раздался тревожный возглас:
— Наших бьют! — перепрыгивая через ступеньку, вахтенный офицер взбежал на мостик. — Туземцы захватили шлюпку и втащили ее на берег! — срывающимся голосом доложил он.
— Баркас — на воду! Лейтенант Лавров — на руль! — раздались четкие команды капитана.
Едва баркас стал приближаться к берегу, как островитяне дали по нему залп из ружей, убив наповал одного из матросов. Ответный залп русских никакого успеха не имел, так как аборигены стреляли из-за укрытий, маскируясь в прибрежных кустах и за камнями. Сражаться при таких условиях, не зная их численности, было не только бесполезно, но и опасно. Лейтенант Лавров повернул баркас обратно. Заметив плывущих к нему матроса и англичанина с ялика, баркас подобрал их обоих, и обстреливаемый туземцами, приблизился к «Кроткому».
18
Двухдечный корабль — корабль с двумя палубами.
19
Шлюп — трехмачтовое парусное судно XVIII–XIX вв. с прямыми парусами, промежуточное по размерам между корветом и бригом, предназначенное для дальних походов.
20
Корвет — в парусном военном флоте XVIII–XIX вв. легкий трехмачтовый артиллерийский корабль, предназначавшийся для разведки, посыльной службы и выполнения других вспомогательных задач.
21
Бриг — морское двухмачтовое парусное судно военного или торгового назначения.
22
Фрегат — в парусном военном флоте трехмачтовый военный корабль (второй по величине после линейного корабля; имел до 60 пушек) главным образом для крейсерства и разведки.
23
Вандименова земля — старое название острова Тасмания.
24
Ялик — небольшая шлюпка с одной или двумя парами вёсел.
25
Банка — сиденье для гребцов и пассажиров на шлюпках.