Страница 109 из 121
В книге «Познай себя в бою» есть интереснейший рассказ Александра Ивановича о том, как он вместе со своим ведомым, будучи посланным на разведку вражеских переправ через Прут, встретился 23 июня 41 года с 5-ю «мессершмиттами», вступил с ними в бой и сбил в труднейшей ситуации одного из них и затем длительное время еще бился с оставшимися 4-мя без ведомого. Это было настоящее геройство и высочайшее мастерство, которое проявил в первой встрече с врагом советский летчик, не имевший боевого опыта до этого. В условиях повсеместного господства в воздухе немецкой авиации, в тяжелейшие дни начала войны. Не случайно президент СШД Рузвельт назвал А.И. Покрышкина лучшим летчиком Второй мировой войны. Таким я его считаю по сей день, таким он и останется, я уверен, в понимании многих авиаторов. Ни один голый арифметический критерий боевой эффективности или результативности летчика, популярный в последнее время, не учитывает сложнейшие условия, в которых воевал Александр Покрышкин в первые дни той жестокой войны. Сравним, как он бился в 41-м, не говоря уже о 43-м на Кубани, когда он сбил 45 самолетов врага, и как воевал наиболее результативный по количеству одержанных побед первый ас люфтваффе — Эрих Хартман. В книге «Асы люфтваффе» приведен такой его рассказ о своей тактике:
«... меня никогда не заботили проблемы воздушного боя. Я ПРОСТО НИКОГДА НЕ ВВЯЗЫВАЛСЯ В ПОЕДИНОК С РУССКИМИ. (Выделено — В.Ф.). Моей тактикой была внезапность. Забраться повыше и, по возможности, зайти со стороны солнца... Девяносто процентов моих атак были внезапными, с целью застать противника врасплох. Если я добивался успеха, то быстро уходил, делал небольшую паузу и вновь оценивал обстановку... Хорошо, если тебе попадется малоопытный или зазевавшийся пилот... Отстрелявшись, немедленно уходи в сторону и выходи из боя. Попал или нет, думай теперь только о том, как унести ноги.»
Теперь отчетливей видно, кто был кто на той войне: Александр Покрышкин настоящий воздушный воин, мастер высшего пилотажа, не раздумывая вступающий в схватку с врагом. Эрих Хартман — воздушный гангстер, подкарауливающий свою жертву за углом. Из его рассказа видно, что победы он одерживал над вышедшими из боя подбитыми или израсходовавшими боекомплект самолетами. А такие ситуации были нередки. Выучка, летная подготовка рядовых наших летчиков, вступивших в боевой строй накануне войны и, тем более, в военное время была слабой: малый налет, малое количество боевых стрельб. Подобную оценку наших летчиков можно встретить во многих немецких источниках — от воспоминаний летчиков до записей в знаменитом «Военном дневнике» Гальдера. Да и свидетельств наших летчиков об этом достаточно. Автор «Асов люфтваффе М. Спик высказался так на эту тему: «В целом русские летчики летали неважно, что было следствием неполноценных и не отвечающих требованиям времени тренировок. Но несмотря на это существенные недостатки, ВВС СССР представляли собой грозного противника — хотя бы количественно».
Тут нельзя не дополнить М. Спика: в условиях господства в воздухе немецкой авиации советские летчики все же сумели сбить в течение 1941г., 42г. и 43 г. 43 хваленых немецких аса, имевших на своем боевом счету от 63 до 189 побед. Из этих 43-х были сбиты 2 — в 41г., 15 — в 42г. и 26 — в 43г. Задумаемся еще вот над чем. Широко известно, что наши летчики часто, особенно в начале войны, таранили вражеские самолеты. Но из этого, помимо всего прочего, следует и такая простая истина: летчики наши были в состоянии сближаться с вражескими самолетами, по крайней мере, — с бомбардировщиками. Скорости и маневренности хватало у «устаревших самолетов». Не хватало патронов и снарядов к пулеметам и пушкам, боекомплект был израсходован ранее, еще на большом расстоянии до цели.
К сожалению, на фронт поступало и немало пилотов со слабой тактической и огневой подготовкой, отчего росли наши потери.
Глава 14. О СОБЫТИЯХ И СУДЬБАХ 1942 - 1943 ГОДОВ
ОБЕЩАЮЩЕЕ НАЧАЛО
Красная Армия начала 1942 год успешными действиями против гитлеровских захватчиков. 2 января моряки-черноморцы завершили дерзкие десантные операции, начавшиеся в конце декабря 1941 года войсками Закавказского фронта по захвату Керчи и Феодосии. В конце декабря 1941 года Конно-механизированная оперативная группа генерала П.А. Белова вместе с другими частями довершила разгром 2-й танковой армии немцев в районе Козельска и Калуги, 2 января прорвалась к Юхнову и стала обходить его с юга, стремясь окружить 4-ю немецкую армию, отступающую от Калуги на Медынь и Малоярославец. Успех этой операции оперативной группы П.А. Белова казался командованию группы очевидным. П.А. Белов так описывает этот момент в своей книге «За нами Москва».
«Марш-маневр усиленного 1-го гвардейского кавкорпуса проходил успешно. Казалось, еще немного дней — и мы захватим или блокируем город Юхнов, перережем Варшавское шоссе и повернем на Медынь. Вражеская группировка, отступавшая от Калуги, оказалась бы в этом случае в полном окружении, создались бы благоприятные условия и для окружения главных сил 4-й полевой армии гитлеровцев... Мы одну за другой освобождали деревни, выгоняли гитлеровцев на мороз. 2 января захватили Юхновский аэродром... 4-я полевая армия противника оказалась в критическом положении... В то время, как положение под Юхновом сложилось для нас весьма удачно, когда наш успех почти не вызывал сомнений, мы получили из штаба фронта новую директиву. Она отменяла прежнюю и ставила перед войсками более широкие, но и более трудные задачи. В этом документе, в частности, говорилось:.. «...2. Создалась очень выгодная оперативная обстановка для окружения 4-й и 9- й армий противника, причем главную роль должна сыграть ударная группа Белова, оперативно взаимодействуя через штаб фронта с нашей Ржевской группировкой...». С такой постановкой вопроса П.А. Белов как основной исполнитель задуманного широкого плана не был согласен и отстаивал свой план перед командованием Западного фронта. О своих действиях он в книге пишет так: «В принципе это был смелый и значительный замысел. Но как его осуществить — вот вопрос. Не слишком ли широко замахнулись в штабе фронта? ... Конечно, противник понес значительные потери, он уже не тот, что был месяц назад. Но и советские войска ослаблены, утомлены в предыдущих боях. Отстала значительная часть танков, артиллерии, тылов и обозов. Хватит ли у нас сил и средств, чтобы окружить и уничтожить 4-ю и 9-ю полевые армии гитлеровцев? Не лучше ли действовать наверняка — добить 4-ю полевую армию, а потом приниматься за 9-ю? Вот о чем я думал, прочитав директиву... Нужно было прежде всего окружить и разгромить немецкие войска в районе Юхнова, занять и блокировать этот город. Тем самым мы успешно завершили бы рейд. После этого наши дивизии могли бы двигаться на Вязьму, не опасаясь за свой тыл. Обстановка требовала действовать именно таким образом. Но вскоре после того, как я отправил командующему фронтом план действий, был получен новый приказ. Он не только не учитывал выдвинутые мной мои доводы и соображения, но и во многом противоречил директиве от 2 января, полученной сутки назад... Этот приказ отразился впоследствии на боевых действиях не только моего корпуса, но и всего Западного фронта... Возможность окружить и разгромить 4-ю полевую армию гитлеровцев была потеряна. Избежала окружения и 9-я полевая армия немцев. Из двух зайцев не удалось убить ни одного».
В то же время с потерей своей 4-й армии в то время смирились даже сами немцы. В очерке «Московская битва», опубликованном в сборнике «Роковые решения», в разделе «Русское контрнаступление» бывший начальник штаба 4-й армии генерал Г. Блюментрит писал:
«Намерения русских были понятны. Они планировали широкое двойное окружение 4-й армии путем нанесения ударов на севере и юге... Немецкое командование почти не надеялось избежать окружения и разгрома огромной южной группировки. Русские медленно расширяли брешь между 2-й танковой и 4-й полевой армиями. У фельдмаршала фон Клюге не было резервов, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над его южным флангом. Более того, 4-ю армию связывала с тылом только одна дорога. Она проходила через Юхнов, Медынь, Малоярославец и Подольск. Все остальные дороги в районе армии скрылись под толстым снежным покровом. Если бы русские, наступая с юга, сумели захватить нашу единственную жизненную артерию, с 4-й армией было бы покончено».