Страница 105 из 111
— Я… — затрясся он от негодования. — Я тебя… Ты уволена!
— А вот и нет! — радостно заявила официантка. — Ты не можешь меня уволить, потому что я сама увольняюсь! — Она развязала фартук, смяла его в тряпичный комок и запустила им в лицо намокшего мужчины. — Удачного дня, козёл!
— Чего уставилась? — прикрикнул на Виолет униженный выходкой Паулы сотрудник кафе, когда та удалилась. — Иди работать!
* * *
Скромные пожитки девушки уместились в один чемодан. Она ещё раз осмотрела квартиру, чтобы ничего не забыть, но даже если что-то и упустила из виду, то невелика потеря. Пропажа разорит её не более чем на пять-десять фунтов, а более дорогих вещей в гардеробе Виолет никогда и не было. Единственным умышленно оставленным предметом стал плюшевый щенок по кличке Смельчак с надписью «Я люблю тебя» — скромный подарок Рэя, так и оставшийся стоять на спинке дивана с нелепо-дружелюбной улыбкой.
Последнее решение далось ей с большим трудом. Всё усложнилось. Всё чрезмерно усложнилось. Рэй оказался убийцей, Паула уволилась, а сама девушка внезапно заблудилась в лабиринте жизни, выйдя к незнакомой развилке путей. Какой из них выбрать? Куда направиться дальше?
Она впервые позвонила родителям спустя полтора года после того, как ушла из дома. Длинные гудки. Никто не берёт трубку. Виолет нажала на рычаг, чтобы разъединить линию, и скормила таксофону вторую монету. Снова вызов без ответа. Девушка даже представила, как в пустой комнате разрывается телефон, призывно оглашая пространство. Что ж, придётся ехать без предупреждения.
Хотела ли она этого? Вряд ли. Мысль о проданной невинности никогда не давала Виолет покоя, но существовал и тот факт, что её семья находилась на грани банкротства. Мать страдала от усиливающейся с каждым днём депрессии, а отец пил, потому что не мог найти нормальную работу. Со временем память стёрла все оттенки, оставив только чёрное и белое. В основном чёрное. Поступок отца представлялся девушке отвратительным, но подсознательно она понимала, что иной выбор привёл бы их к настоящей катастрофе. Папаша Монморенси пригрозил безработному мужчине большими проблемами в том случае, если полиция узнает о «забаве» старшеклассника.
Но Виолет не собиралась мириться с трусостью родителя. Его безволие она приравняла к предательству. А мать только и знала, что плакала, словно собиралась утопить горе в слезах. Оба не предприняли ровным счётом ничего, чтобы защитить родную дочь, и она убежала без оглядки, оставив непростую ситуацию исключительно на их совести.
Как будет принято её возвращение теперь? Разбередит ли девушка глубокие душевные раны, или старики сделают вид, что прошлого не существует?
Вместе с единственным чемоданом Виолет села в автобус и оставила позади свои несостоявшиеся мечты.
* * *
Дом детства встретил её равнодушным молчанием. Она приблизилась к двери и ощутила в груди сильное волнение, словно сердце сорвалось с невероятной высоты. Виолет даже на мгновение представилось, как на порог выходит мать и со слезами радости на глазах обнимает вернувшуюся дочь. Прошло тридцать долгих секунд, но на стук так никто и не отозвался. Тогда гостья заглянула в окно. У неё шевельнулось смутное подозрение. Внутри помещение выглядело нежилым.
Девушка просунула руку в почтовый ящик и обнаружила, что тот полон. В основном реклама, а также несколько писем с напоминанием об оплате коммунальных счетов.
«Что же здесь творится?» — встревожилась Виолет, изучая веер из ненужных посланий. Она свернула его и засунула обратно, после чего постучала снова. На этот раз более настойчиво. Опять никакого результата.
«Как будто все вымерли», — пронеслась в голове нелепая мысль.
«Может быть, они переехали?» — подсказал девушке внутренний голос. В конце концов, что мешало родителям сменить место жительства? А новые хозяева домовладения сейчас на работе, поэтому никто и не открывает.
Виолет обернулась и не увидела перед домом ничьих следов, кроме тех, которые сама же и оставила. Слежавшийся снег хранил явные свидетельства того, что за последние несколько часов здесь никто не появлялся.
Возможно, миссис Элиот, живущая по соседству, сможет прояснить ситуацию.
На звонок дверь открыла маленькая старушка в больших очках с роговой оправой и в зелёном фланелевом халате с изображениями разнообразных птиц, от павлинов до канареек.
— Здравствуйте! — обратилась к ней девушка. — Миссис Элиот, вы, случаем, не знаете, где мне найти отца с матерью?
— Отца с матерью? — отозвалась эхом пожилая женщина, поправляя трясущимся пальцем очки на переносице.
— Никак не могу до них достучаться.
— Мы с вами знакомы, юная леди?
— Я Виолет. Помните меня?
— Виолет с Уиллоу-роуд? — приглядываясь к внешности собеседницы, осторожно предположила старушка.
— Нет, Виолет, которая жила здесь раньше, — указала на ближайший дом та.
— Дочка Лидэллов? — наконец-то догадалась миссис Элиот.
— Так и есть, — кивнула девушка и улыбнулась.
— Точно, Виолет! Узнаю! Ты давно к нам вернулась?
— Только что приехала.
— Значит, ты ещё ничего не знаешь… — раздался тяжёлый вздох.
— Чего не знаю?
— Прошло больше полугода с тех пор, как умерла Долорес, а недавно вслед за ней отправился и твой отец.
Судьба нанесла Виолет очередной сокрушительный удар.
— Как это случилось? — едва шевеля губами, спросила она.
— После того, как ты пропала, Долорес целыми днями ходила по улицам и искала тебя. Многие тогда сочли, что твоя мать рехнулась от горя. Её положили в больницу, но лечение оказалось неэффективным. С каждым днём ей становилось только хуже. А однажды санитары обнаружили, что она перерезала себе вены украденным во время обеда столовым ножом.
— Господи… — прошептала внезапно осиротевшая Виолет, прикрыв рукой рот. — А что стало с отцом?
— Какой-то негодяй ворвался к нему в дом и избил до полусмерти. Когда приехала полиция, он, как заведённая механическая игрушка, твердил одну и ту же фразу, — миссис Элиот постаралась изобразить, как именно говорил мужчина. Она широко распахнула глаза и уставилась в пустое пространство. — Прости меня. Прости меня. Прости меня. Некоторые поговаривали, что при этом он повторял твоё имя.
Цепь замкнулась. О Руди Монморенси Рэй мог узнать из единственного источника, которым и послужил её отец.
— А удалось ли поймать того, кто это сделал? — задала вопрос девушка, хотя уже и так прекрасно знала, что убийца до сих пор на свободе.
— К сожалению, нет. Никого не нашли. Подожди-ка, вот я старая ворона! Совсем забыла предложить тебе горячего чаю!
— Спасибо, миссис Элиот. Как-нибудь в другой раз.
— Может быть, всё-таки выпьешь чашечку?
— Лучше я пойду, — вежливо отказалась Виолет.
* * *
Судя по всему, после смерти матери отец окончательно опустился. Едва девушка вошла в дом (запасной ключ от двери по-прежнему хранился в ржавой железной банке, которая стояла на верхней полке в сарае), как ей в нос тут же ударил неприятный кислый запах. Повсюду в комнатах лежала нестиранная одежда, а углы были заняты выстроившимися в ряд бутылками из-под дешёвого шотландского виски. Виолет случайно задела ногой одну из них, и та, опрокинувшись со звоном, покатилась под кровать, где и нашла себе новое прибежище.
Виолет открыла детскую и обнаружила, что полка с книгами опустела. Наверное, отец отнёс их по дешёвке в букинистический магазин, чтобы пополнить коллекцию опустошённых сосудов из-под алкоголя. Странно, но вещи в шкафу почему-то остались нетронутыми. Девушка сняла с вешалки своё старое школьное платье и прикинула его на себя, посмотревшись в зеркало. Она провела ладонью по холодной стеклянной поверхности, чтобы очистить от пыли небольшой участок отражения. Из другого мира на неё внимательно смотрела знакомая, но такая недостижимо далёкая девочка с голубыми глазами. Виолет отложила наряд в сторону, присела на край деревянной кровати и расплакалась. Казалось, что слезам не будет конца и края. Их накопилось слишком много, и теперь они безостановочно текли по щекам несчастной девушки. Никого не оказалось рядом, чтобы нежно обнять её за плечи и поддержать в трудную минуту.