Печать Леса

После чего смог обследовать покои в спокойной обстановке. Зеркало в ванной — двустороннее, в стенах — явно пустоты, за одной из тонких стенок — ощущался живой человек.

Два десятка следящих контуров неизвестного назначения, постоянно приходящих в активное состояние при моем появлении.

Полностью осмотреться мне не дал вломившийся Олес, хлопнув дверью, едва не прищемившей нос белокурой головке, следовавшей за ним хвостиком. Дернув тяжелый засов, он проверил качество двери. Удовлетворившись качеством засова, подхватил тяжелое кресло и придвинул его к стене.

После чего, вихрем пронесшись по комнате, деактивировал практически все плетения, напоследок сорвав толстое покрывало и накинул его на портрет какого-то бородатого предка в полном доспехе.

Понаблюдав за его действиями, я подошел к стене, за которой затаился наблюдатель и, достав из так и не снятого плаща карандаш, начертил запечатывающую печать. После этого — плюхнулся в одно из кресел:

— Рассказывай, друг, что у тебя творится, раз ты решил пригласить меня в столь специфическое место?

— А что это ты сделал? — Олес с любопытством покосился на черный контур на каменной стене, едва прикрытой гобеленом.

— Печать молчания. Там кто-то в нише толкается. Теперь он… ну, назовем это «транс».

— О как! И ты молчал, что знаешь про такие вещи?!

Я пожал плечами:

— У всех свои тайны, друг мой, — При этих словах Олес помрачнел.

— Спасай.

— В смысле?

— Моя семья испокон веков охраняет перевал. — Начал свой рассказ Олес. — Так как я — четвертый сын, право наследования передо мной и рядом не стоит, так что меня хотят по-доброму законопатить в какую-нибудь НУЖНУЮ семью. Хотели…

— И? — подталкивая его сумбурный рассказ.

— Двое старших братьев сложили свои головы в каньоне три месяца назад во время рейда по каньону. Выжил только третий — Гарнс. Но он пребывает в состоянии, близком к коме. Теперь они хотят, чтобы я забросил Академию и принял обязанности старшего брата.

«Ясно, погибли наследники, и теперь младшему придется отдуваться за всех».

— А ты, стало быть, этого не хочешь?

— Именно! Меня с детства растили, как приемника древних воинов, охранявших покой этих земель. До нынешней Империи тут были десятки государств, но наш род тысячелетиями сменялся только достойными, оберегая покой и безопасность перевала. Здесь каждый слуга — воин! А дворник способен метлой разогнать всю охрану наших однокашников.

— Сколько пафоса. — Оценил я. — Ну, ладно, а я-то чем помогу?

— Нужно доказать, что в академии мы не просто протираем штаны, а, действительно, получаем нужные знания! А пока я буду доучиваться — есть шанс, что на ноги поднимут Гарнса, и он займет этот треклятый пафосный пост!

Я откинулся в кресле. Значит, семейный диссидент, несогласный с текущим порядком вещей, решил попросить о помощи. Вот только сообщить об этом он решил уже на месте.

«А что! Наверное, это будет интересно!»

— А остальные в курсе?

— Шутить изволите-с? Отец заставил меня притащить с собой «десяток достойных юношей, желающих породниться с непоследней фамилией в этой стране»! А ты разве заметил, как эти пентюхи токовали перед девчонками во дворе?

До меня стал доходить весь комизм ситуации: если меня он попросил о помощи, то остальных отдал на съедение родне… правда, подобные альянсы по расчету у смертных — я читал — обычнейшее дело.

— А меня решил на съедение не бросать?

— Да я только «за»! Иметь в родственниках лучшего друга… только я бы поостерегся. ОБЕ опасны, словно стая демонов. Своевольны, вспыльчивы, и выдрессированы матерью, словно волчицы. Дашь слабину — съедят.

— Интересная у тебя семейка, Олес! Очень интересная!

— О, ты даже не представляешь, насколько… — Олес непроизвольно повел плечами, будто от холода.

«Только у меня уже есть подруга».

— А если ты думаешь о своей серой… Она тебе, кстати, сказала?

— О чем?

— Глава их дома прислал письмо перед самыми каникулами. Она должна пройти обручение с младшим сыном, который потом станет принцем-консортом ее дома. — Олес, заметив, как я напрягся, понизил голос и пробормотал: — Извини, но я должен был предупредить. Она, когда прочла письмо, разрыдалась. Скорее всего, рассказала бы после обручения. Род серых, светлых и темных эльфов никогда не примет человека в свой дом.

Я глубоко вздохнул. В голове — сумбур, на душе — пустота… Как там? «Подобные альянсы у смертных — обычное дело»? Пока речь шла о других… А когда меня коснулось. Непосредственно. Не зря нам запрещается привязываться к смертным, ох, нельзя!

Спокойно… спокойно… спокойно…

— Что ж! Сыграем в твою игру!

Перехватив мой взгляд, Олес оскалился:

— Вот таким ты мне больше нравишься! — Он хлопнул меня по плечу. — Меня всегда восхищало твое хладнокровие! Особенно, после того, как я узнал о твоей скромной привычке оставлять за собой горы трупов!

Я непроизвольно вздрогнул.

— К-каких трупов?

— Тех, что были в подземелье! Там нашли остаточные следы боевой магии смерти, буквально перепесочевшей древний город и всю прятавшуюся там нежить! А у самой печати? Перегрузил контур? Да на средоточии своей силы призыватели от тебя должны были только тапки оставить и те — дымящиеся. Но где эти милые люди и где ты!

— Олес…

— Нем, как рыба! Фаршированная! Под соусом!

«Значит, он что-то знает, вот только сводит все к шутке».

— Кстати, о фаршированной рыбе! — Решил я сменить тему. — Ужин скоро? А то так кушать хочется, что и переночевать…

— Через полчаса! Переодевайся! — После моего согласия Олес снова превратился в себя-прежнего — в «привидение с моторчиком». — И прими душ! Наши павлинчики, кстати, уже вовсю чистят свои перышки — сейчас будут показывать себя во всей красе… То-то смеху будет!

Олес развалился в кресле и, создав маленький огненный шарик, стал гонять его между пальцев, словно монетку.

— У тебя симпатичные сестры.

— О, ты еще не видел мою маму! Как однажды мне признался отец — я тогда еще был маленький — ради такой стоит либо сокрушить горы, либо свернуть себе шею! Настоящая женщина! А сестры — все в нее!

Неожиданно, мне припомнилась похожая фраза, прочитанная мной в одной из книг. Которую я и озвучил:

— «Принцесса стоит смерти»…

— Да-а, друг, наш философ глубоко засел в тебе со своими догмами!

Мы вместе рассмеялись.

Сегодня я понял термин «распушить перья».

Расфуфыренные, надушенные… по-моему, они даже брови подвели! От такого уже у меня дрожь началась. Олес же с каменной ро… лицом наблюдал за этой картиной. Я, правда, не понял — то ли он скривиться хочет, то ли расхохотаться.

Зал, куда меня проводил сухонький дворецкий (или слуга — я так и не понял, какую должность занимал этот человек), был огромным.

В углу на небольшом возвышении находилась группа музыкантов. Женщины еще не появились. Олес сел по правую руку от отца, а на попытку одного из сокурсников примоститься рядом, произнес тому что-то шепотом. Тот подскочил, как ужаленный, и ускакал на противоположную сторону стола. Как впоследствии выяснилось, именно там, с противоположной стороны, должны были сесть дамы. Так что ему вроде как повезло и он устроился аккурат возле них…

Первым появился отец Олеса. Герцог Грайл был в свободном, не стесняющем движения, костюм. На поясе справа — длинный узкий меч с лепной рукоятью с крупным рубином в гарде и тонкой гравировкой. Поприветствовав гостей, он сел во главе стола.

Пинок под столом и шепот Олеса:

— Не вздумай пить из кубков! Да и с едой… — Тут Олес заметил, что отец прислушался к нам. — Добрый вечер, отец.

В следующий момент распахнулись главные двери, ведущие в зал…

Большинство гостей мужского пола подорвались со своих мест за столом, которые уже успели облюбовать.

Ну, а дальше — чудная картина: «распушив павлиньи хвосты», гости, осыпая комплиментами появившихся дам, сопроводили их к столу, едва не начав драку за право отодвинуть стул. Едва не прозвучали вызовы на дуэль.