Гарри Поттер и Огненная Дева

— Как мы туда отправимся?

— Аппарировать туда вам будет сложно, там только одна точка, в которую можно переместиться, к тому же у нашего отдела есть полномочия на свободное создание и использование Портключей. Переместиться можно непосредственно к воротам крепости. — С этими словами Невыразимец протянул Гарри брелок. — Вам понадобится Портключ на обратный путь, или же вы предпочтёте аппарировать?

— Думаю, мы справимся сами, спасибо.

— Что ж, удачи.

Обняв Фламию за талию, Поттер произнес «Летус», после чего с уже привычным рывком они переместились, как и было обещано, к воротам Нурменгарда. Стоит сказать, что крепость, несмотря на не такие уж и гигантские размеры, производила впечатление. Это была своего рода гигантская круглая башня с небольшими окнами, больше походившими на амбразуры, коими, впрочем, могли и являться. Несмотря на то, что и эти небольшие окна, которых было не сказать, чтобы много, находились на порядочной высоте, что не позволяло увидеть истинную толщину стен, сразу чувствовалось, что пробить эту громадину практически невозможно. Тем более что любой даже самый нечувствительный волшебник сразу ощущал защитную магию, исходящую от крепости.

Подойдя вплотную, юноша разглядел в арке ворот на уровне человеческого роста смотровое окошко. Буквально сразу, как только он подошёл поближе, на него оттуда посмотрел хмурого вида охранник:

— Что, опять к Гриндевальду за советом? Думаете, он вам поможет? Странные вы всё–таки… но что с вас возьмёшь. Проходите.

Ворота со скрипом открылись, представляя взору парадную лестницу. Создавалось впечатление, что Нурменгард строили с расчётом если не на великанов, то на полувеликанов вроде Хагрида точно. Недолго думая, посетители вошли и направились наверх.

Поднимались они долго. Судя по всему, Гриндевальда содержали на самом верхнем уровне — во всяком случае, по пути наверх им не попадалось даже закрытых дверей — лишь голые стены. Каково же было их удивление, когда они вышли в некое подобие библиотеки.

— Приветствую тебя, Гарри Поттер, в моей скромной обители. — Из глубины помещения к ним вышел старец, одетый в серую мантию, очень похожую на монашеское одеяние.

— Простите, но с чего Вы так решили? — Поттер решил проверить, насколько простирается осведомлённость Гриндевальда о происходящем в мире.

— Я не был уверен, что ты придёшь сейчас, но ты только что подтвердил мою догадку.

— А можно узнать, каким образом? — вопрос исходил от Фламии.

— О, мисс Найтфолк, это же очевидно. Только что Вы раскрыли и себя.

— КАК?! — два голоса слились в один.

— А вы ничего и не заметили?.. Иногда забываю про эту особенность Парселтанга. Если бы сейчас в комнате был посторонний, он бы услышал лишь странное шипение. Кроме меня и Тома на этом языке умеете говорить только вы двое, а потому, учитывая твои, Гарри, нынешние отношения с Министром и ссору с Дамблдором, легко было предположить, что ты наконец соизволишь посетить своего прадеда. Ну а то, что ты пришёл с невестой, пусть и несколько странно для первого визита, но не в твоём случае. Хотя мне почему–то кажется, что она о чём–то умолчала… но это ваше личное дело. Надеюсь, моё маленькое наблюдение не повлияет на ваши отношения.

«Фламия???»

«Мм… поговорим дома, дорогой»

Гриндевальд продолжил:

— Как я понимаю, тебе известно, что я осведомлён практически обо всём, что происходит в мире. Думаю, для начала мне стоит рассказать то, о чём умолчал Альбус. Северусу Снейпу и вправду не стоит верить на слово, поскольку он — слуга двух господ. Ему удалось занять такую позицию, что ему не страшно поражение одной из сторон. В конце прошлой войны он дал Непреложный Обет Дамблдору, что больше не будет применять Тёмные искусства. Как ни странно, этого было достаточно, чтобы тот ему поверил. А ведь это не лишило Северуса возможности варить опасные зелья. в чём он ещё более искусен, чем в заклинаниях… Ну а Том как раз нуждался в человеке, которому доверяет его враг номер один. Вернее, теперь уже враг номер два, ибо тебе удалось обойти твоего уважаемого директора на поприще срыва планов Волдеморта.

Кроме того, я знаю, чем занят младший Малфой. Он пытается дать возможность Пожирателям проникнуть в школу, поскольку Том справедливо полагает, что захват школы позволит ему приблизиться к захвату власти настолько, насколько это вообще возможно. Вот только то, что Малфой выполняет приказы, так сказать, из–под палки, а в школе есть достаточно много людей, способных дать отпор, он вряд ли учёл. Кстати, боюсь, твоя подруга Грейнджер может оказаться в весьма неприятном положении — Люц, в отличие от сына, по–настоящему не выносит магглорожденных.

— О чём Вы???

— Скоро поймёшь. Гарри, тебя не затруднит обращаться ко мне на «ты»? Я всё–таки твой прадед. Или тебя смущает моё прошлое?

— В какой–то степени… С одной стороны, мама В-тебе доверяла, но с другой стороны — тебя же считали Тёмным Лордом…

— Ну, тогда мне, пожалуй, стоит рассказать, как всё было на самом деле. Можешь мне и не верить, но всё было именно так…

Давным–давно, когда я только окончил школу, я познакомился с Альбусом. Довольно скоро мы стали хорошими друзьями, ведь оба мы сильно выделялись на фоне своих сверстников уровнем знаний и силы. Вот только он был убеждённым сторонником Светлой магии, тогда как я предпочитал Тёмную. Ведь дело не в том, что ты изучаешь, а в том, как ты это используешь… Однако это не мешало нашей дружбе. Вдвоём мы строили планы, как изменить мир, как вывести магов из подполья, более того, дать магам контроль над этим миром, который, как мы оба тогда считали, мы заслуживаем. Уже тогда нас сильно беспокоило, насколько магглы из–за своих ограниченных по сравнению с нами возможностей продвинулись в научно–техническом прогрессе, кроме того, мы оба считали неправильным притеснять таких членов магического сообщества, как оборотни, вампиры, даже кентавры… но тогда мы ещё не были готовы изменить общество. Альбус наивно полагал, что всё можно решить путём мирной политики, но и тогда, как и во все времена, у власти были не те, кто хочет, чтобы было лучше народу, а те, кто хочет, чтобы было лучше им. Я предлагал поднять восстание, совершить переворот, тем более что я уже нашёл среди угнетённых множество сторонников. Но Дамблдор был неумолим. И однажды во время жаркого спора, который перешёл в ссору, погибла его сестра. Мы до сих пор не знаем, кто из нас виноват в случившемся, но Альбус дал мне понять, что не желает иметь со мной ничего общего. Я ушёл.

Я долго собирал сторонников, и в силу того, что мой род всегда славился Тёмными волшебниками, большинство из моих последователей тоже практиковало Тёмные искусства. Среди них, как потом к моему глубочайшему разочарованию выяснилось, затесались и те психопаты, которым было просто жизненно необходимо кого–то пытать, кого–то убивать. Но даже сам факт того, что я собираю на своей стороне Тёмных, привёл к тому, что в итоге меня объявили вне закона. Многие из «моих» преступлений были совершены теми, кого я в глаза–то никогда не видел, да и то, наша война была внутренней, мы никогда не нападали на магглов, как это делает Том. Однако в глазах народа я стал Тёмным Лордом — ведь я, по их убеждению, нёс разрушение, и вообще, если я практикую Тёмные искусства, ничего хорошего от меня ждать нельзя.

Но силы мои и моих противников были приблизительно равны, с той лишь разницей, что против меня мог выстоять только сам Дамблдор. Однако по непонятной мне тогда причине он долго отказывался от дуэли. Я полагал, он боится убить меня, желая отомстить за сестру. Как оказалось позже, он вообще не хотел сражаться, равно как и я. Но каждый из нас ожидал, что пощады не будет, а потому дуэль состоялась. Каково же было моё удивление, когда Альбус, обезоружив меня, предложил мне сдаться и в качестве наказания поклясться не покидать стен Нурменгарда! Я надеялся, что он поймёт, чего я добивался, и сможет сделать то, что не удалось мне. К сожалению, он не смог.