За роялем без слез, или я - детский педагог

К сожалению, вынуждена сказать, что при великом множестве причин отклонений каждая из них как бы тянет за собой другие. Проблемный ребенок — это сложная комбинация разных «болевых точек». Как подойти к нему? Как помочь преодолеть трудности? Как избавить от комплексов, которые неизбежно возникают на фоне успехов других учеников? Я глубоко уверена в том, что музыка способна лечить ребенка и стимулировать его развитие. Детский педагог — всегда в той или иной степени врач, музыкотерапевт.

МУЗЫКА И ЗДОРОВЬЕ

В моей педагогической практике, к сожалению, редко доводилось встречаться с абсолютно здоровыми детьми. Но был особый период, когда я совмещала основную работу с достаточно обширной частной практикой. Тогда среди моих частных учеников были в основном дети, которых по тем или иным причинам не приняли в музыкальные учебные заведения. В это время я и приобрела обширный опыт работы с проблемными детьми.

Каждый раз в зависимости от того, в какой степени была выражена патология, приходилось решать — можно ли занятиями музыкой попытаться восстановить или нормализовать здоровье ребенка, какие способы для этого лучше применить, как видоизменить учебный процесс. Именно тогда мне стало понятно, как важно своевременно познакомиться со всеми подробностями индивидуального развития ребенка, чтобы избежать множества ошибок. Я убедилась, что совершенно независимо от состояния здоровья ребенка работу по организации пианистического аппарата надо начинать с крупных мышц, так как мелкие движения пальцев могут привести к возникновению общего мышечного напряжения. Работая с крупными мышцами, можно снять большинство зажимов, спазмов, судорожных явлений в мелких мышцах.

ПРОБЛЕМНЫЕ ЛЕТИ

Рассмотрим несколько примеров. По понятным причинам я изменила не только имена детей, о которых рассказываю, но и некоторые детали их историй.

Олечка

В мой класс поступила девочка пяти лет. Я обратила внимание не только на некоторую неловкость ее движений, но и на значительный гипертонус мышц. Мне никак не удавалось преодолеть моторную неловкость, затрудняющую ее игру. Это было в самом начале моей педагогической деятельности, и по неопытности я не понимала, в чем причина неудач. Я растерялась. Но из разговора с родителями выяснилось, что у девочки был диагностирован детский церебральный паралич легкой степени. Пришлось изучать специальную литературу: хотелось найти те методы, которые позволили бы снять у ребенка гипернапряжение мышц. Именно с этого случая начались поиски новых форм преподавания, тем более что уже тогда я поняла, насколько часто у играющих детей возникают проблемы с пианистическим аппаратом и моторикой.

Не буду подробно останавливаться на методах, которые применила в данном случае. Скажу лишь, что Оля впоследствии стала профессиональным музыкантом.

Танюша

Трогательная девочка с подлинно художественной, музыкальной натурой. Расставаясь на летние каникулы, мы не предполагали, что следующая встреча произойдет лишь поздней зимой и станет для меня потрясением. Летом Танюша перенесла клещевой энцефалит. Признаков тяжелых повреждений нервной системы не было заметно. Девочка и до болезни была тонким и ранимым ребенком. Появилась лишь излишняя плаксивость и некоторая раздражительность, которой не было раньше.

Полгода мы не могли продолжить занятия, потому что в левой руке произошли изменения: гипотония мышц, асимметрия. Через шесть месяцев с большой осторожностью мы приступили к занятиям, играя в основном правой, здоровой, рукой и проводя оздоровительную гимнастику. Постепенно включали в работу и левую руку — играли вначале только выборочные звуки. Но возникали неожиданные трудности, и успех во многом зависел от правильно подобранного репертуара, от восстановления гармонического единства музыкальных и пианистических ощущений. Когда девочка играла чуть более продолжительные музыкальные фразы, у нее возникали проблемы с дыханием.

Шло время, и однажды мама Танюши сообщила, что новый врач, осматривавший девочку, не смог определить, в какой руке произошли в свое время изменения. Сегодня девочка успешно продолжает свое музыкальное образование.

Миша

В коридоре Дома культуры им. Ильича в Ленинграде я увидела плачущего навзрыд пятилетнего мальчика. Он рыдал из–за того, что не прошел отборочное прослушивание и его не приняли в музыкальный класс. Стало жаль этого очаровательного малыша, и я пригласила его в свой класс. Он был поздним ребенком у немолодых родителей, которые предупредили меня, что у мальчика случаются ночные судорожные приступы. Его музыкальные данные были весьма средними, и явных успехов в игре не наблюдалось. Через несколько лет интенсивных занятий Миша неожиданно заболел и не посещал уроки из–за долго державшейся высокой температуры. Когда после длительного перерыва мальчик вернулся в класс, он поразил меня яркой, виртуозной игрой — я была склонна думать, что с ребенком работал какой–то талантливый педагог. Но его мама сказала, что во время болезни с мальчиком никто не занимался. То, что произошло с ним, казалось настоящим чудом.

Мы продолжили занятия. Судорожные приступы становились слабее, повторялись все реже и в конце концов прекратились.

Возможно, я ошибаюсь. Может быть, физиологи и врачи сочтут мою мысль абсурдной и необоснованной, но не исключено, что Миша выздоровел благодаря занятиям музыкой. Специалисты считают, что не музыка, а именно температурный шок, который ребенок перенес во время болезни, «сдвинул» что–то в его организме. Вероятно, это так. Но фантастический скачок в его игре, истинная виртуозность при всей необъяснимости и загадочности их появления — реальный факт. Конечно, этого бы не произошло, если бы мальчик ранее не получил основательной пианистической школы. И здесь позволю себе задать вопрос: а не может ли быть так, что именно интенсивные занятия музыкой послужили причиной «температурного шока»?..

Впоследствии Миша закончил музыкальное училище и стал профессиональным музыкантом.

Сашенька

Мы начали заниматься, когда ему исполнилось восемь лет — достаточно редкий для меня случай. У мальчика от рождения был частичный правосторонний паралич и как следствие — целый комплекс проблем: моторная неловкость, особенно при целенаправленных движениях мелких мышц руки, ограниченность движений 4‑го и 5‑го пальцев, затрудненность выпрямляющих рефлексов туловища, отсутствие опоры на правую ногу, асимметрия губ (что затрудняло сольфеджирование), близорукость, сужение периферического поля зрения. При этом у мальчика был хороший музыкальный слух, он тонко чувствовал и любил музыку.

До того как Саша пришел в мой класс, его около полутора лет учили играть на фортепиано, что лишь усугубило гиперзажатость мышц рук. Он, видимо, играл «с рук» педагога, так как не знал даже нот, мог взять лишь терции здоровыми 1‑ми 3‑м пальцами правой руки во всех октавах, при этом в игре участвовали лишь мелкие мышцы рук.

Мальчик мне очень понравился — открытый, артистичный и достаточно развитый. Однако я не была уверена, что мой метод будет эффективен, так как случай был сложным. Приступая к урокам, я хотела лишь стимулировать его природные музыкальные данные, дать ему общее музыкальное образование. Он прошел со мной весь комплекс начального периода обучения. Мы занимались гимнастикой, играми («Магазинчик», «Пенальчики» и др.). Играть на инструменте Саша начал, конечно, здоровой рукой — нужно было изменить ставший для него привычным неправильный способ прикосновения к звуку.

Сначала мальчик играл 3‑м пальцем левой руки, и лишь через некоторое время подключилась правая рука, после чего он мог исполнять множество детских пьес третьими пальцами обеих рук.

Я отошла от привычной методики и долгое время не разрешала ему включать в работу 4‑й палец. Потом мы перешли к ансамблевой игре. Саше было трудно расслаблять руки даже на паузах. Чтобы преодолеть это, я попросила его при исполнении пьес в трехдольном размере на паузе мягко поднимать руку и гладить меня по голове. Это помогало снимать зажимы в мышцах рук. Так как ребенку трудно давались мелкие движения пальцами, я и на этом этапе отклонилась от обычной методики: до перехода к легато он приступил к игре кадансов — для того чтобы задействовать крупные мышцы. Благодаря этому 4‑й и 5‑й пальцы стали укрепляться и, наконец, Саша стал играть пятипальцевое легато плавным движением, ощущая его внутри ладони.