Рассвет над морем

Траурное каре двигалось навстречу ротам французских солдат по улице, которая с той минуты навсегда будет названа улицей Ласточкина…

Вот одесские рабочие и французские солдаты сблизились, поравнялись и миновали друг друга.

Траурное каре остановилось у баррикады. Дружинники опустили на землю носилки и выстроились позади. Они приставили к ноге винтовки и сняли шапки. Печально опустив обнаженные головы, с винтовкой в одной руке и шапкой в другой, стояли рабочие-дружинники перед Советом, прощаясь со своим погибшим руководителем. Члены Совета и бойцы охраны тоже скорбно склонились.

Согбенные горем, стояли члены Совета — большевики, которые вышли из подполья и взяли власть в свои руки; в глубокой скорби стояли рабочие, поднявшие оружие, чтобы утвердить власть Советов на своей родной земле; поднялись на своих тачанках и, склонив головы, стояли у пулеметов крестьянские повстанцы, которые спешили в город — на помощь восставшему пролетариату. Тело героя-бойца, отдавшего свою жизнь за власть Советов, лежало перед ними.

Мимо погибшего героя революции проходили, отступая с этой земли, полки интервентов…

И понемногу беспорядочное шарканье начало входить в ритм. Глухой шорох подошв постепенно перешел в четкий топот. Солдаты без команды начали отчеканивать удары каблуками — и беспорядочное шарканье постепенно сменилось торжественным церемониальным маршем.

Французские пуалю, колониальные стрелки — французы, сенегальцы, мальгаши и бенгальцы — вытягивались, прижимали карабины локтем, выравнивали строй, поворачивали головы равнением налево. Они шли церемониальным маршем, отдавая воинскую честь живым и погибшему, мимо которого они дефилировали, покидая побежденными советскую землю.

Вдруг среди рядов французских солдат зазвенел молодой звонкий голос:

Debout, les damnés de la terre…

Минуту он звучал одиноко. Но вот песню подхватил еще кто-то. Потом сразу откликнулось несколько голосов. И тогда сотнями голосов загремел над площадью советского города на французском языке «Интернационал».

Могучий пролетарский гимн дружно зазвучал над шеренгами солдат и гремящим потоком покатился по улицам освобожденного города.

Члены президиума Совета отдали честь. Бойцы охраны и дружинники стали «смирно» у тела Ласточкина.

Они отдавали честь гимну пролетарской интернациональной солидарности, отдавали честь восставшему пароду.

Гимн пролетарской международной солидарности пели солдаты побежденной армии интервентов.

Три или четыре месяца назад эти солдаты прибыли сюда, чтобы раздавить пролетарскую революцию. Прибыло их семьдесят тысяч; они были оснащены оружием новейших образцов и лучшей военной техникой. Но это были рабочие и крестьяне — и язык рабоче-крестьянской революции нашел отклик в их сердцах. Их пригнали сюда вести войну против большевиков и уничтожить большевизм, но большевистское слово и дела большевиков разложили эту армию и привлекли солдат ее на свою сторону. Вооруженная до зубов армия интервентов стала небоеспособной, ее части отказались воевать против своих братьев по классу, ее солдаты заявили протест против грязной, антинародной войны.

Сегодня они уходят с земли восставшего против интервентов и контрреволюции советского народа, а завтра они восстанут сами — против войны, за мир между народами, за солидарность с бойцами пролетарской революции, за пролетарскую революцию.

Пройдет только десять дней, и французские моряки с миноносца «Протэ», линкоров «Франс», «Жюстис», «Вернье», «Мирабо», канонерок «Альголь», «Эско», «Скарп» и самого флагмана оккупационной эскадры дредноута «Жан Бар» — моряки всех кораблей, которые в эту минуту стоят на рейде и являются очевидцами восстания в Одессе, вместе с солдатами Сто семьдесят шестого пехотного полка, отступающими сейчас из Одессы, — пойдут по улицам Севастополя под красным знаменем и примут в свою грудь первые пули французской контрреволюции.

Взовьется тогда на одесском рейде красный флаг на крейсере «Вальдек Руссо» и на миноносцах «Мамелюк» и «Факонно». Поднимут красные флаги в честь международной солидарности пролетариев крейсер «Брюк» — на Тендре и миноносец «Деортер» — в Керчи. Затрепещет красный флаг в Константинопольском порту, на крейсере «Эрнест Ренан», только что прибывшем из Одессы.

Восстанет уже у родных берегов в Тулоне линкор «Прованс», вернувшийся из советских портов на Черном море. А за ним поднимет флаг восстания вся дислоцированная в Тулоне французская эскадра, а также береговые казармы и полки, которые прибудут туда к этому времени после операции на юге России и Украины. Колониальная пехота, артиллерия и инженерные войска восстанут в Рошфоре, Бресте, Венеции, в портах Греции, в Бейруте и Бизерте.

Еще через три месяца восстанет линкор «Кондорсе» и миноносец «Туарег» — когда Антанта объявит «второй поход» на Одессу.

Восстанут, отказываясь снова идти войной против русских братьев по классу, моряки эсминца «Дюнуа», передислоцированного в Балтийское море, и моряки с крейсера «Д’Эстерн», переброшенного на Тихий океан, во Владивосток.

Восстанет и Сто семнадцатый полк тяжелой артиллерии, Четвертый и Тридцать седьмой колониальные полки…

Это они — Сто семнадцатый, Четвертый и Тридцать седьмой — маршируют сейчас по Николаевскому бульвару в Одессе, направляясь походным маршем на Бендеры.

С пением «Интернационала», чеканя шаг, стройными шеренгами проходят они сейчас мимо Одесского Совета рабочих депутатов, салютуя красному знамени.

А красные бойцы и их погибший руководитель принимают парад. Перед российскими большевиками, перед российскими рабочими и крестьянами проходят солдаты французской армии: французские крестьяне и рабочие. Их одели в солдатские мундиры, но воевать против братьев по классу они отказались.

Теперь они вернутся к себе на родину и понесут с собой идею международной солидарности. Они возвратятся в родную Францию, храня в своих сердцах великие идеи пролетарской революции, — и именно из их рядов родится, вырастет и утвердится во Франции передовая партия рабочего класса, которая будет бороться под знаменем Маркса — Энгельса — Ленина за победу коммунизма. Французская коммунистическая партия закалится в горниле классовых битв и покажет всему миру свою храбрость и стойкость в борьбе против эксплуататоров и интервентов — за социальную справедливость, за независимость Франции, за социализм…

К Столярову, который стоял, приложив руку к козырьку старой, потрепанной кепки, подошел матрос-телеграфист с судна «Граф Платов» и подал ему радиограмму.

В ней сообщалось, что в это время на улицы Парижа вышли сотни тысяч рабочих с красными знаменами и транспарантами, на которых горят надписи: «Да здравствует Советская Россия!», «Да здравствует вождь революции Ленин!» Выступая с импровизированных трибун на бульварах и площадях своей столицы, французские пролетарии требуют немедленно прекратить интервенцию и возвратить домой французских рабочих и крестьян, одетых в солдатские мундиры. Митинги проходят под лозунгом: «Руки прочь от России!»

Столяров прочел радиограмму и посмотрел на площадь.

Вооруженная до зубов армия интервентов отступала с освобожденной советской земли под натиском сил трудового народа — народа, сплоченного первой коммунистической партией в мире, Российской Коммунистической партией большевиков. И коммунисты этой партии, молодые солдаты революции и еще более молодые строители социализма, принимали парад.

И у каждого из них на сердце было торжественно и радостно.

Они знали, что много еще трудностей и битв ждет их впереди, и готовы были эти трудности преодолеть и выйти из боев победителями. Они понимали, что врагов на свете еще будет много и не один раз враг будет зариться на народные богатства и покушаться на завоевания социалистической революции. Они осознавали, что в силу обстоятельств борьбы впереди еще могут быть и временные неудачи и серьезные поражения, возможны еще новые интервенции, — нога врага может снова ступить на их родную землю, испоганить ее.