Страница 9 из 40
Игра в племя потом откроется как педагогический прием двойного назначения, любимый прием Сулержицкого. Здесь пока лишь смешной опыт общения – непосредственный посыл и обмен энергий, комичное дезавуирование слова.
Отчеркнем это себе на память, как и безразличие к литературному материалу.
Однажды удалось сладить водевиль за ночь. Дейкун играла в этой внезапно затребованной пьеске («Как они бросили курить»), сведения – от нее.
Студенты нуждались, выезжали подзаработать в Шую, в Вязьму, в Сычовку, в Коломну (предпочитали городки, где у кого-то из них родня). К. С. их изделий не видел, поездкам радовался (они издали рифмовались с не оставлявшими его идеями трудов для провинции), сведениям об успехах доверял.
В начале лета 1911 года местный энтузиаст А. А. Ассинг устроил сотрудникам МХТ и адашевцам гастроли на два месяца в Новгород-Северском. По окончании поездки они едва поспевали в Москву к съезду труппы и ждали, что ими будут недовольны, но у Станиславского настроение чудесное. Лилиной он пишет: «Сулеровские ученики во главе с Вахтанговым играли в Новгороде-Северском. Забили всех, огромный успех»[59].
Глава третья
Вахтангов, или Нетерпение
1
В помещении Новгород-Северского Народного дома идут представления двенадцати пьес. Печатные программки хранятся в Музее-квартире Вахтангова; на всех четко объявлено: «Художественный театр». Притом лишь три спектакля из двенадцати как-то связаны с репертуаром МХТ и лишь трое из девятнадцати исполнителей служат в МХТ (Бондырев с 1908-го, Дейкун с 1910-го и руководитель поездки Вахтангов с марта 1911 года). Вопрос, как им разрешили марку (это не позволяли людям, чьи права на марку несравнимы с правами гостей Новгород-Северского)[60].
Что-то, надо думать, в рассказах про них Станиславского к ним располагало.
До Новгород-Северского железная дорога не дотянута, пришлось переправляться на лодках, ехать на телегах. Жителей в городе, по последней переписи, немногим более восьми тысяч. Станиславского могло радовать, что добираются до такой дали со спектаклями-копиями – нечто подобное входило в его давние желания (скопированы с МХТ были спектакли «У врат царства» и «Доктор Штокман»; Станиславского в заглавной роли копировавший его Вахтангов видел в сезон возобновления[61]).
Конечно, у Константина Сергеевича представление о поездке в Новгород-Северский складывалось «через Сулера». Поехали в Новгород-Северский его ученики (повезли многое из учебного репертуара адашевских курсов). Для Вахтангова, пожалуй, поездка входила в его обыденное – непривычна оказалась разве что длительность ее, а почти все показанные пьесы он уже ставил, уже возил по маленьким городам и в знакомую Шую. Станиславского вести о Вахтангове восхищали: сколько в человеке энергии, какая легкость, как только успевает. К. С. устал слышать, что его метод тормозит, тяжелит актера – вот же вам живое возражение.
Сулержицкий ждал в Крыму писем, ученик пояснял задержку – «все думал: напишу, когда будет очень хорошо». «Очень хорошо не было ни разу. Поэтому слушайте прозу. Маленький отчет о нашей работе»[62].
Всего лучше прошел вечер 10 июля, когда давали «Соседа и соседку». В приписке Вахтангова к письму, начатому им 8 июля, читаем: «Бирман играла идеально».
«Не хочется жить, когда видишь нелепости жизни». Эту запись, сделанную того же 8 июля, при первом издании материалов Вахтангова подали отдельно. Сейчас ей возвращен контекст. «29 июня 1911 г. Спектакль „Зиночка“ по удешевленным. Сбор – 79 руб. 3 июля 1911 г. Спектакль „Самсон и Далила“. Сбор – 100 руб. 8 июля 1911 г. Не хочется жить, когда видишь нелепости жизни. 10 июля 1911 г. Спектакль „Грех“. „Сосед и соседка“. Играли хорошо. Декорация красива. Сбор – 75 руб.».
И так далее. Подбор непервоклассных пьес, заигранных, как «Огни Ивановой ночи», или с надоедливым привкусом модерна (и «Снег», и «Грех», и новинка – «Далила» в переводе с датского). Мизер сборов. 13-го – «прогнал плотника Ивана». Серафима этим Иваном умиляется (увлечен сценой! предложил холстинку под тигровую шкуру подвести для «Далилы»!), а он дурак, и руки косые. Всё оскорбительно. Не хочется жить[63].
Не хочется жить, когда он представляет себе себя – как он выглядел весной в МХТ.
В адашевской школе его по поступлении перевели на второй курс (так в младших классах Филармонического училища не задержали Мейерхольда). Лужский вел его в отрывке из «Сна в летнюю ночь», потом скажет на каком-то небольшом юбилее: Вахтангов «обращал на себя внимание и тем, что всегда был снисходительным учеником»[64].
Числясь на последнем курсе, Вахтангов зимой 1910/11 надолго отбыл. Считалось, что он поехал в Париж как помощник Сулержицкого, переносившего в театр Режан московскую постановку «Синей птицы». Так и закрепилось в театральной памяти, хотя было не совсем так. Следов его участия в парижских работах нет. На репетициях он присутствовал редко и уехал за две недели до выпуска спектакля. Продолжил собственное путешествие. Сулер на бездействие помощника не жаловался – как если бы оно было оговорено наперед[65].
Из записей Вахтангова про театр Режан: «Меня не замечают, да и не мудрено». Тут одна из причин поторапливаться с отъездом. Незамеченность – положение, выносимое с трудом.
Принятый в МХТ, он напишет Сулеру в июле 1911-го:
«Не вижу своего места.
Вижу робкую фигуру с тетрадкой в руке – фигуру, прилепившуюся к стене и маскирующую свою неловкость… Вижу больших людей, которые проходят мимо. Которым нет дела до тебя, до твоих желаний.
Каждый за себя.
Надо идти.
Надо что-то делать.
А я не умею. Не умею.
Слушаю добрые советы Вороновых и Хмары.
Они все знают. И ходят, как дома. Здороваются и громко разговаривают. Покровительственно похлопывают по плечу. Отходят к другим.
И страшно.
И стыдно.
И тоскливо, тоскливо».
Вахтангов останавливает себя: «Наверное, все испытали мое»[66].
Последний человек, кто мог бы сказать, что он так же испытывал такое, так же бывал уязвлен и чувствовал себя униженным, – адресат Вахтангова.
Сулержицкий снова и снова входил в поле очень крупных людей: испытал притяжение Льва Толстого, Чехова, Горького, Станиславского, Мейерхольда, Крэга, наконец. Но маленькое, легкое небесное тело по кличке Сулер нарушало законы небесной механики. Сохраняло близ мощных планет личное неискажаемое движенье. Проходило в их поле званым помощником и уходило безупречно. Если Сулержицкий знал тоску (он ее знал), то не ту, которой маялся в МХТ сотрудник Вахтангов.
Тетрадка в руке, с которой видит себя Вахтангов, – записи мартовских бесед К. С. К. С. тетрадку тогда же проглядывал, сказал: «Вот молодец. Как же это вы успели? Вы стенограф».
В первом Собрании сочинений К. С. (Т. 5. С. 466–469) запись опубликована – сочли ясным, что текст принадлежит Станиславскому. Менее ясно, как с записанным в марте за Станиславским соотносятся идеи, формулируемые Вахтанговым в его записях апрельских.
«12 апреля 1911 г.
Я хочу, чтобы в театре не было имен. Хочу, чтобы зритель в театре не мог разобраться в своих ощущениях, принес бы их домой и жил бы ими долго. Так можно сделать только тогда, когда исполнители (не актеры) раскроют друг перед другом в пьесе свои души без лжи (каждый раз новые приспособления). Изгнать из театра театр. Из пьесы актера».
Незадолго до этой записи – другая, про то, что договорился с Ассингом насчет репертуара поездки и о гонораре.
59
КС-9. Т. 8. С. 277. Можно уточнить, кого они там, в Новгороде-Северском, «забили»: тот же Ассинг («наш неутомимый и неизменный ревнитель театрального искусства», как напишут о нем в местном издании) уговорил И. М. Уралова, гостившего в имении поблизости, и тот до приезда Вахтангова сыграл с местными любителями свои коронные роли: городничего, Ахова из комедии Островского «Не все коту масленица», Чепурного из «Детей солнца» Горького. Он же пару раз выступит в представлениях «сулеровских учеников».
Уралов с 1908 г. служил в МХТ, но перед сезоном 1911/12 г. расстался с ним (ушел в Александринский театр).
60
Печатные программки спектаклей, шедших в помещении Новгород-Северского Народного дома, хранятся в музее-квартире Вахтангова. Пожалуй, не лишнее представить их хотя бы в сокращении. Исполнители названы в том порядке, в каком стоят в списке действующих лиц.
«Огни Ивановой ночи» Г. Зудермана. (Первый спектакль в Новгород-Северском – 30 мая 1911 г.) Пост. Вахтангов. Состав: А. Я. Гусев, В. И. Глеб-Кошанская, А. П. Бондырев, С. Г. Бирман, Л. И. Дейкун, В. Д. Королев, Е. Б. Вахтангов.
5 июня 1911 г. «Снег» С. Пшибышевского. Пост. А. Я. Гусев. Состав: Е. Б. Вахтангов, В. И. Глеб-Кошанская, С. Г. Бирман, В. Д. Королев, Л. И. Дейкун, А. Я. Гусев.
12 июня 1911. «Зиночка» С. Недолина. Пост. Вахтангов. Состав: М. В. Ницылог, Л. И. Дейкун, В. И. Глеб-Кошанская, А. П. Бондырев, В. Д. Королев, А. Я. Гусев. Е. Б. Вахтангов, Г. Блажек, А. А. Ассинг, С. Г. Бирман, А. М. Сиротина, Г. В. Беленков.
26 июня 1911. «Иван Мироныч» Е. Чирикова. Пост. Вахтангов. Состав: И. М. Уралов, Е. Е. Волжская, Л. И. Дейкун, В. И. Глеб-Кошанская, Андрюша (так – роль Гриши), В. Д. Королев, А. Я. Гусев, А. П. Бондырев, М. А. Карпова, А. А. Ассинг, С. Г. Бирман, О. М. Мельникова, Ю. Н. Лакида, В. И. Свидерский, Е. Б. Вахтангов. Декорации Н. М. Волков.
3 июля 1911. «Самсон и Далила» С. Ланга. Пост. Вахтангов. Состав: Е. Б. Вахтангов, Л. И. Дейкун, А. П. Бондырев, А. Я. Гусев, В. Д. Королев, С. Бирман, В. И. Глеб-Кошанская. Декорации Н. М. Волков.
10 июля 1911. «Грех» Д. Пшибышевской. Пост. Вахтангов. Состав: В. И. Глеб-Кошанская, В. Д. Королев, Е. Б. Вахтангов, А. Я. Гусев.
«Сосед и соседка» Водевиль, пер. с фр. Баташева. Состав: Е. Б. Вахтангов и С. Г. Бирман.
17 июля 1911. «Доктор Штокман». Г. Ибсена. Пост. Вахтангов. Состав: Е. Б. Вахтангов, Л. И. Дейкун, С. Г. Бирман, В. И. Глеб-Кошанская, В. М. Добротворская, А. П. Бондырев, А. А Ассинг, В. Д. Королев, М. В. Ницылог, О. А. Кононенко, А. Я. Гусев. Декорация Н. М. Волков.
24 июля 1911. «№ 13» С. Найденова. Пост. Вахтангов. Состав: А. Я. Гусев, В. И. Глеб-Кошанская. В. Д. Королев.
«Ночное» М. А. Стаховича. Состав: И. М. Уралов, Л. И. Дейкун, А. П. Бондырев.
«Нежданный гость» соч. Энника, пер. Щеглова, водевиль. Состав: Е. Б. Вахтангов, Л. И. Дейкун.
30 июля 1911. «У царских врат» К. Гамсуна. Пост. Вахтангов. Состав: Е. Б. Вахтангов, Л. И. Дейкун, В. И. Глеб-Кошанская, В. Д. Королев, А. Я. Гусев, О. А. Кононенко, А. А. Ассинг, А. П. Бондырев.
Ассинг упоминается в афишке и как администратор.
Поясним фамилию «Ницылог» – так обозначал свое участие в спектакле местный любитель князь Голицын.
61
В записной книжке указана сумма, потраченная на билет: 1р. 75 к. См.: Вахтангов. Т. 1. С. 140.
62
Там же. С. 251.
63
Там же. С. 249–250.
64
Вахтангов Евг. С. 71.
65
Процитируем в подтверждение черновик воспоминаний вдовы Сулержицкого: «Л. А. мне сказал: – Женя очень просит меня взять его с собой в Париж, он никогда не был там (или за границей), а ему очень хочется там побывать. Я думаю его взять с собой… – Осмотрев Париж, Вахтангов уехал на родину, не дожидаясь Л. А.» (цит. по: Вахтангов Евг. С. 71–72).
66
Вахтангов. Т. 1. С. 252.