Страница 9 из 166
Меж тем Безделкиной и Лядищевой сию постыдную слабость и обморок Филипп Ирнеев объяснил сегодняшними скоропостижными пертурбациями. Исходяще так оно и есть. Потому что полтора часа назад он чуть не влетел в аварию со смертельным исходом на улице Баранова. Потом вытаскивал человека из клинической смерти.
Обе подружки слушали, ахали и всему верили. Что да, то да: красавчик Филька может лапшу на уши вешать только чужим, типа начальства из деканата. Своим же говорит правдиво или отмалчивается, если кто-нибудь из стукачей и шестерок поблизости отирается.
Так оно чаще всего и было. Большей частью Филипп прилюдно и в женском обществе, не отвечавшем его сексологическим и социальным критериям, хранил многообещающее молчание романтичного брюнета из дамского романа в мягкой обложке.
Спохватившись, как это он чересчур разболтался не там и не с теми, с кем надо, он сослался на дела. И оставил собеседниц в приятном убеждении, что рано или поздно недоступный Ирнеев падет к их ногам с предложением руки, сердца и столичной прописки по месту жительства его родителей.
«Много все-таки у нас ближних, от кого лучше держаться подальше. Не то вмиг обротают, оседлают, запрягут, захомутают, на загривок сядут и ну погонять. Скачи шибче, конек мой вороной.
Лучше уж я сам по себе, не спеша…»
Неторопливо перейдя через плотину реку, отделяющую парк позапрошлого века от еще более старой части города, многократно разрушенной, восстановленной, перестроенной, Филипп углубился в современный район элитной застройки.
Там и сям среди пожилых многоэтажек с квартирами повышенной комфортабельности располагаются особнячки почтенного возраста, а по соседству — и вовсе малопочтенные жилищные новоделы для богатых и чиновных. Последних весьма богато нынче понастроили на месте враздробь и вдрызг приватизированного железоделательного заводика, при советской власти изрядно отравлявшего окружающую среду чуть ли не у самого геополитического центра Республики Белороссь.
Среди прочих аляпистых новоделок строители светлого и чистого капиталистического будущего усадили офисный комплекс — якобы аутентично восстановленный Дом масонов маловразумительных архитектурных достоинств.
Это здание час от часу суеверно обругивали, но Филиппу оно нравилось. Была в нем, на его взгляд, некая оккультная аура, таинственность и эзотерика минувших веков. Пусть вам ничего сокровенного в нем не имелось, кроме заурядных коммерческих секретов получастных и полугосударственных контор, пополняющих республиканский бюджет из сомнительных финансовых источников.
Пользующиеся высоким покровительством и прикрытием владельцы офисов чихать хотели на городскую мэрию с башни-колокольни Дома масонов. И потому украсили свой юридический адрес множеством вывесок с иностранными причудливыми шрифтами.
Кому нужно, тот разберет, куда и в какие двери ему идти. А любители простых кириллических надписей пускай ищут знакомые буквицы в других местах.
Вон там, к примеру, общественные литеры «М» и «Ж». Вот вам туда и надо двигать, уважаемые граждане. На запах.
Здесь же люди деньги делают. Они, денежки, как говаривал древнеримский принцепс Веспасиан Флавий, не пахнут.
Чем там несет, разит от инкассаторских кофров и мешков с долларами, евро, фунтами стерлингов, с китайскими юанями или венесуэльскими боливарами Филипп не знал, не ведал. Отмыванием денег он не занимался. Его вообще-то не привлекал этот грязноватый бизнес. Тогда как за исчезновением старых названий фирм и появлением новых на фасаде, на фронтонах Дома масонов следил со спортивным интересом.
Вот он и приметил заинтересованно:
«Ага! на первом этаже левого крыла, сбоку, где совсем недавно был кусок глухой стены, городу и миру явилась импозантная дубовая дверь».
Вывеску покуда не успели приделать, но символикой уже кто-то озаботился. На двери некто крестообразно разместил сверху зачерненную адамову голову, слева — львиную морду, справа — безрогого быка анфас, снизу — гордый профиль орла.
Чрезвычайно заинтригованный евангелическими аллюзиями Филипп подошел поближе, чтобы вверху прочитать рекламный слоган новой фирмы: «Ad majorem Dei gloriam».
«Вон оно как! Во имя вящей славы Божьей. Девиз отцов иезуитов. И никому до городского филиала Общества Иисуса нет никакого дела».
Действительно, деловой белоросский люд туда-сюда сновал, шнырял, шарился мимо незаурядной двери с полным безразличием.
Новая фирма открылась? Дверь в стене прорубили? Еще одно окно в Европу и Америку? Значит, так оно и надо. У нас, дорогие товарищи и господа хорошие, ничего не делается ни с того ни с сего. В том ряду без необходимой чиновной формы, визы, дозволения, санкции, лицензии.
ГЛАВА II НА РАБОТЕ В ГОСТЯХ КАК ДОМА
Формально, но не содержательно чинный домашний обед мало чем отличался от чопорного ресторанного бизнес-ланча. В отработанной деловой манере супруга босса, а наряду с ней один из коммерческих директоров фирмы, заучено любезно обрабатывали трех потенциальных американских инвесторов и тайваньского китайца.
После деловитого приема пищи и гостей Филипп с Ваней, не выходя из языковой среды, продолжили урочные занятия по-английски. В иноязычную обстановку оба вошли органично. Филипп в случае малейших затруднений поддерживал за столом деловой разговор и светские любезности двусторонним переводом. Тем временем его ученик молча ел и хмурился, внимая тому, что мог понять и разобрать.
Сей же час 9-летний Ваня, по обыкновению сидя за монитором, делит свое внимание между расхаживающим по детской учителем и языковыми упражнениями на экране. Они уже отработали речевую дрессировку, когда полтора часа Филипп беспощадно и нещадно многажды гонял подопечного по жесткому порядку слов в английских вопросах, парадигме с флексиями глагола «быть» и прочему запланированному синтагматическому материалу, добиваясь автоматических ответов и мгновенной реакции.
Филипп на собственном учебном опыте знал: хороших речевых упражнений должно быть много. Так как они подобны отработке начальных приемов в боевых искусствах или в деловом общении.
Везде идут в ход автоматизм и условные рефлексы, а лингвистически речевые центры головного мозга следует упражнять, тренировать, дрессировать, как и тело, физическими нагрузками. Вопрос, ответ, удар, блок, обманное движение и переход в атакующую серию…
Зато в языковых упражнениях надо напрягать память и мышление, к примеру, занимаясь подстановкой английских предлогов, послелогов или артиклей. Спасибо тут Ирнееву-старшему, сочинившему целый Эверест упражнений для интенсивного обучения языку.
Их-то и поставлял учитель Филипп в промышленном количестве ученику Ване. Без отгулов и праздничных дней. Почти ежедневно, беспрестанно и неустанно. Без вакаций и каникул. Технологически непрерывно.
Не зря по-английски «упражняться» звучит одинаково со словом «сверлить». Так языки и надобно изучать.
Равно как долбить, строгать или резать по дереву. Ибо самый умный обучаемый вовек глуп и ленив наподобие бревна для самого тупого из преподавателей. Каждого необходимо заставлять и наставлять на путь истинного знания.
Если же у наставника подобно Филиппу Ирнееву коэффициент интеллекта превышает 120 американских пунктов, то результат непрерывного обучения иностранному языку достаточно впечатляющ. В этом также убедились Ванины родители, выразив признательность домашнему учителю путем значительного повышения его жалования спустя три месяца интенсивных трудов учителя и ученика.
Ученик тоже помогал учителю, вовсе не пребывая в деревянном статусе пассивного реципиента остро отточенных режущих инструментов дидактики. Как мог, вникал в характерные черты лексики и грамматики, бесперебойно вдалбливаемых ему всякий день недели, пока самостоятельно не научился сравнивать и обобщать языковые явления.
В один прекрасный день Ваня заявил домашнему учителю, что по существу не видит больших различий между родным русским языком и английским с испанским, которому Филипп намеренно начал его мало-помалу обучать.