Акселерандо

«Да, претит! Ты говоришь о приговоре версии меня к смерти! Это не затронет меня самого в этом теле, но этого другого меня - еще как затронет! Неужели ты не можешь...»

«Нет, не могу. Если я соглашусь вытащить копию в случае положительного заключения, у нее будет мотивация солгать в случае ненадежности посылки. Кроме того, если я соглашусь спасти копию, я таким образом предоставлю посылке канал обратной связи, в который можно закодировать атаку. Один бит, Манфред. Не больше».

«А-гхм». Манфред умолкает. Он знает, что должен хотя бы попытаться сконструировать какое-нибудь возражение, но знает также и то, что Айнеко уже наверняка рассчитал все возможные варианты его ответа и построил свои стратегии относительно каждого. «А как она укладывается во всю эту схему?» - спрашивает он, кивая в сторону Памелы.

«О, она – твоя оплата» - говорит Айнеко c отточенной безмятежностью. «У меня очень хорошая память на людей – особенно на тех, кого я знаю десятилетия. То примитивное эмоциональное кондиционирование, которое я использовал на тебе во время развода - оно давно уже не в строю. А что до нее, она - годное перевоплощение...»

«Ты знаешь, что такое – умирать?» - спрашивает Памела, наконец утратившая самоконтроль. «Или, может, ты хочешь выяснить это трудным путем? Если ты будешь продолжать говорить обо мне, как о рабе...»

«А с чего ты взяла, что это не так?» Кот ужасающе ухмыляется, обнажив зубы-иглы. Почему_она_не_прибьет_его? - думает Манфред, удивляясь, что сам не чувствует желания как-нибудь атаковать чудовище. «Скрещивание вас с Манфредом – моя часть всей этой работы. И надо признать, отлично сделанная! В годы пика его творчества ты была бы ему помехой, удовлетворенный Манфред – ленивый Манфред. Я добился от него первоклассной работы, сея между вами раздор, а когда он все-таки выгорел, была готова Амбер. Но я отступаю от темы. Если вы дадите мне то, что я желаю, я оставлю вас в покое. Да, именно так. Выращивание новых поколений Максов было интересным увлечением, из вас получаются отличные игрушки, но ведь я все равно упираюсь в потолок вашего упрямого нежелания превзойти человеческую природу… Так что, смотрите, что я предлагаю. Вы даете мне добро на деструктивный прогон до логического завершения копии Манфреда в черном ящике, собственно, на использование ее в качестве оракула Тьюринга, и я освобождаю вас. И тебя тоже, Памела. В этот раз вы будете счастливы вместе, и я не буду вас разводить. И также я обещаю, что не вернусь, и не буду посещать ваших потомков». Кот оглядывается на Сирхана и Риту, прячущихся от ужаса беспредельного унижения в объятиях друг друга. Манфред ежится, глядя на потемневшее мыслепространство. Непостижимая алгоритмическая сложность Айнеко колоссальной тенью воздвиглась над их домом, громоздящимся кошмаром из теории чисел.

«Так вот чем мы для тебя являемся? Программой разведения домашних животных?» - холодно говорит Памела. И она тоже тщетно билась в установленные Айнеко пределы - осознает Манфред с растущим ужасом. Мы_действительно_разошлись,_потому_что_так_хотел_Айнеко? В это трудно поверить. К тому же Манфред слишком большой реалист, чтобы доверять коту в вопросах правды и неправды: все, что он говорит, служит его дальнейшим интересам. Но теперь…

«Не вполне» - благодушно говорит Айнеко. «Поначалу – нет. Во всяком случае – не в те времена, когда я еще не понимал, что существую. Хм. Ладно вам: вы, люди, тоже любите домашних животных. И я должен сказать - играть с вами было весело».

Памела поднимается, настолько сердитая, что готова сорваться. Не успев толком осознать, что он делает, Манфред тоже оказывается на ногах, рядом, обняв ее в знак защиты. «Сначала скажи нам, наши воспоминания – действительно наши?» - требует он.

«Не верь ему» - резким голосом говорит Памела. «Он не человек, и он лжет». Ее плечи напрягаются.

«Да, ваши» - говорит Айнеко и зевает. «Ну, скажи мне, что я лгу, сучка» - насмешливо добавляет он. «Я столько носил вас в своей голове, что я прекрасно знаю, вам нечем доказать или опровергнуть это».

«Но я...» Ее руки обвивают Манфреда. «Я не испытываю никакой ненависти». Смешок сожаления. «Я помню, как ненавидела его, но...»

«Вот они – люди. До чего яркий пример эмоциональной самоосознанности» - говорит Айнеко с театральным вздохом. «Вы настолько тупы, насколько вообще могут быть разумные существа. Вас ничто не заставило эволюционировать дальше. Когда же вы усвоите это и будете об этом помнить в присутствии высших? Послушай, девочка, все, что ты помнишь – действительно было. Это не означает, что ты помнишь это все потому, что оно случилось с тобой в реальности, но в точности означает, что ты это помнишь, поскольку пережила это все внутренне. Твои воспоминания о твоем опыте точны, но я манипулировал твоей эмоциональной реакцией на пережитое. Доходит? Что для одной обезьяны – галлюцинации, для другой – религиозный опыт, все зависит от того, включена ли модель бога в этот момент. Это ко всем вам относится». Айнеко удостаивает каждого взглядом легкого презрения. «Но я более не нуждаюсь в вас, и если вы окажете мне эту маленькую услугу, вы станете свободны. Поняли? Говори “да”, Манфред, если будешь и дальше так стоять с распахнутым ртом, туда птичка влетит».

«Скажи “нет”» - подталкивает Памела, и Манфред говорит «Да».

Айнеко смеется, презрительно обнажая клыки. «О, это семейное чувство верности приматов! Такое прекрасное, такое надежное. Мэнни, спасибо. Я так понимаю, ты только что дал мне разрешение скопировать и поработить тебя, поэтому давай-ка…»

И вот тогда Манни, наблюдавший за всем этим последнюю минуту с порога, с воплем набрасывается на кота, занося руку-косу.

Кошачий аватар, конечно же, готов: он вскакивает, шипя, и выпускает алмазные когти. Сирхан кричит «Нет, Манни!» и поднимается, как в замедленной съемке, но взрослый Манфред понимает, что у происходящего есть и скрытая сторона, и остается недвижим, ощущая, как по коже бежит холодок. Манни хватает кота человеческими руками, поднимает его за загривок и тащит к лезвию своей ужасной руки-косы. Раздается вопль и душераздирающая возня, и Манни вскрикивает. Исполосованную руку пересекают яркие параллельные струйки крови – аватар, все же является настоящим биологическим телом, и автономная система контроля не сдаст его без боя, что бы ни замыслил несравненно больший экзокортекс. Но коса Манни дергается, раздается ужасный булькающий звук, кровь разлетается брызгами, и кошачья штука взлетает в воздух. Секунда – и все кончилось. Сирхан, поспев, сгребает Манни и оттаскивает его подальше. Но в рукаве больше не оказывается трюков - аватар Айнеко так и остается лежать окровавленными лохмотьями меха и внутренностей, разбросанными по полу. По внутренней речи раздается и стихает призрачный триумфальный кошачий смех.

«Манни, плохой мальчик!» - кричит Рита, решительно и сердито шагая вперед. Манни съеживается и начинает плакать – включаются рефлексы безопасности маленького мальчика, не понимающего природу угрозы своим родителям.

«Нет-нет, все в порядке!» - пытается объяснить Манфред.

Памела сжимает его в объятиях. «Ты все еще...»

Он глубоко вдыхает. «Как видишь!..»

«Плохой, очень плохой мальчик…»

«Кот хотел его съесть!» - протестует Манни, пока родители тащат его из комнаты прочь, чтобы еще чего не случилось. Сирхан виновато оглядывается на взрослую версию Манфреда и его бывшую жену. – «Я должен был остановить плохую штуку!»

Плечи Памелы трясутся в руках Манфреда, будто она тихо смеется. «Я все еще здесь» - бормочет он, заметно удивленный. «Исторгнут непереваренным, после стольких лет. Да, во всяком случае, эта версия думает, что она все еще здесь…»

«Ты веришь всему этому?» - наконец спрашивает она, но в ее голосе еще слышится неверие.

«О да». Он переминается с ноги на ногу, рассеянно поглаживая ее волосы. «Я верю в то, что все сказанное Айнеко имело целью заставить нас среагировать в точности, как мы среагировали. В том числе - дать веские причины ненавидеть его и спровоцировать Манни уничтожить его аватар. Айнеко хотел уйти из наших жизней и решил, что ощущение развязки с катарсисом этому поспособствует. А еще сыграть семейного бога из машины... Чертов классический комедиант». Он запрашивает у Города отчет о состоянии и вздыхает: номер его версии как раз увеличился на единицу. «Скажи…Ты будешь скучать по Айнеко? Как ты думаешь? Мы ведь больше его никак не встретим»